Владимир Ресин - Москва в лесах

Московские архитекторы разработали два типа реконструкции пятиэтажных домов. По одному варианту к ним пристроят многоэтажную секцию. В нее переедут жильцы, а когда закончим реконструкцию, они вернутся в свои квартиры, в обновленный дом, где появятся лифты, мусоропроводы, заменят окна и двери, сантехнику. Есть другой вариант модернизации. В этом случае, никого не переселяя, обновят фасад, коммуникации, утеплят стены, установят лифты.

Есть, конечно, пожилые одинокие люди, которые привыкли к старому дому и не хотят обременять себя переездом в лучшие квартиры, терять связи с соседями. Но стоит опубликовать в газетах адреса сносимых пятиэтажек, как на редакции обрушивается вал звонков. Вопрос один и тот же - когда наш дом снесут?

В городе сорок миллионов квадратных метров пятиэтажных домов. Из этого числа по программе "Пятиэтажные дома" следует снести шесть с половиной миллионов квадратных метров. Выполним мы эту задачу к 2010 году, как раз тогда заканчивается век жизни сносимых зданий. Так, как в Москве, поступают с панельными домами в Германии. Но наша программа масштабом превосходит германскую.

Что еще "мэрия ломает"? Трущобы, доставшиеся в наследство от исполкома Моссовета депутатов трудящихся и от Московской городской управы, разогнанной в 1917 году. Их много во владениях центральных улиц. Советская власть редко капитально ремонтировала доходные дома. У этих зданий метровой толщины кирпичные стены. Вековой запас прочности не дает им рухнуть. Дворы заполнены множеством строений рядовых, безликих, ветхих, не представляющих никакой архитектурной ценности. Но когда взялись за них, посыпались обвинения в вандализме, строителей сравнивают с разрушителями, сломавшими в советской Москве сотни памятников.

Где мы "ломаем"? На Трубной площади на углу с Петровским бульваром снесли несколько пустовавших домов, но их быстро воссоздали. Фасады прежние. Планировка современная. Видишь теперь - как красиво! Все дома на центральных улицах и бульварах старой Москвы проектировали архитекторы-художники. Мы их возвращаем городу после беспощадной эксплуатации коммунальными службами. Теперь и на Трубной площади можно жить с комфортом.

* * *

Задачу, не решенную при социализме, дать всем москвичам отдельные квартиры, правительство города выполняет не только прежними методами, но и способами, подсказанными опытом прошлого. Невозможно и дальше было строить квартиры всего нескольких размеров, практически одинаковые по всей Москве. Эта концепция поддерживалась иллюзией о грядущем земном счастье по принципу "от каждого по способности, каждому - по потребности", от стремления всех поставить в одинаковые бытовые условия. Отсюда возникли пресловутые "шесть соток" каждому дачнику, отсюда - запреты на размеры загородных домов, размеры городских квартир, высоту потолков, количество комнат, устанавливаемых прежними строительными нормами и правилами.

Больше запретов нет. Поэтому мы начали строить так называемые элитные дома с повышенным комфортом. Первым таким опытом в советской Москве был известный "Дом на набережной" у Большого Каменного моста. Это был "город в городе", коммунизм, построенный в одном жилом комплексе. На трех гектарах, сломав здания древней Всехсвятской улицы, Совнарком и ЦИК построили в 1931 году крупный жилой комплекс для номенклатуры. В 10-12 этажных корпусах насчитывалось 505 квартир с высокими потолками, телефоном, газом, центральным отоплением, казенной мебелью. В некоторых квартирах насчитывалось по 7 просторных комнат! Все подъезды охранялись. В комплекс зданий вошел большой клуб, (ныне театр Эстрады), библиотека, теннисный корт, магазины, детский сад. В трех дворах зеленели скверы с фонтанами. Кто тогда из трудящихся Москвы мог поселиться в таком доме? Квартиры здесь распределялись бесплатно жильцам, занимавшим самое высокое положение в партии и государстве. Поэтому между собой москвичи называли комплекс "Домом правительства".

Такую роскошь советская власть могла себе позволить однажды. При Сталине жилые комплексы по типу "город в городе" больше не строились. Кирпичные дома, которые сооружало при Брежневе управделами ЦК партии, не намного отличались от типовых зданий 80-х годов, которые множились в районах массовой застройки. В домах номенклатуры комнаты, прихожие, кухни, ванные были на несколько метров больше, а потолки сантиметров на двадцать выше. Европейским стандартам домов для среднего класса они не соответствовали.

На Осенней улице в Крылатском есть жилой дом, который называют "президентским". Это в некотором смысле аналог "Дома на набережной", появившийся в 1993 году, эпоху Ельцина. Его заложили при социализме поблизости от Кардиологического центра для видных врачей-кардиологов. В нем было 20 квартир, в каждой по 3-5 комнат и по два санузла. Вот и весь комфорт. Но в силу известных обстоятельств дом прекратили строить. Его заметил по пути из Кремля в Барвиху президент России и решил здание достроить и здесь поселиться со своей командой. (Пришлось мне звонить уважаемому академику Чазову, чтобы убедить не противостоять принятому решению. Город компенсировал потерю здания Минздраву другой новостройкой). Получил тогда квартиру в доме на Осенней улице Юрий Михайлович Лужков, проживший много лет в типовом доме в Перовском районе. Получил ордер и я, строитель этого дома. К нему пришлось подводить правительственную связь.

Квартиру президент выбрал на шестом последнем этаже. Ее составили из двух смежных квартир. После такого объединения жилплощадь президента России достигла 300 квадратных метров. Когда меня спрашивают, соответствует ли дом на Осенней европейским стандартам, я отвечаю, что не соответствует статусу "президентского дома". Сегодня мы строим намного лучше. Это, в сущности, обычный муниципальный кирпичный дом, основное его отличие - большее количество метров на каждого жильца. Все квартиры в нем служебные и не подлежат приватизации. Хотя я его сам построил, но элитности не нахожу. Такие квартиры, как здесь, строим повсеместно на продажу.

Я сохранил нормальные отношения со всеми жильцами на Осенней улице, хотя они больше не занимают прежнее положение. Встречался с Борисом Николаевичем после его отставки, говорил с ним по телефону. Он всегда интересуется, что мы строим в Москве. Но никогда я не выступал его консультантом при проектировании задуманной им телебашни для Москвы, о чем писали в газетах.

Если посмотреть на наш дом, все более-менее хорошо. Все живы, если кто умер, то своей смертью, никто не пострадал в результате политических перемен. Я всегда сравниваю наш дом на Осенней с "Домом на набережной", который увешан мемориальными досками в память тех, кто жил в нем и погиб в годы "большого террора". В него ведь тоже въезжали командой.