Н. Северин - Из недавнего прошлого

Порою, мысль эта, точно электрическимъ токомъ встряхивала его нервы и сжимала сердце нестерпимой болью. Но это длилось мгновеніе, и затѣмъ снова все въ немъ замирало и притуплялось.

Впрочемъ, не ко всѣмъ словамъ, раздававшимся вокругъ него, онъ оставался равнодушенъ, были и такія, что гвоздемъ вбивались ему въ голову и нѣсколько минутъ сряду повторялись въ ушахъ. Когда у него спросили: признаетъ ли онъ себя виновнымъ въ взводимомъ на него обвиненіи, онъ отвѣчалъ, что оправдываться въ такомъ преступленіи, какъ кража, считаетъ для себѣ неумѣстнымъ. Слово это начало вертѣться у него въ умѣ съ самаго начала засѣданія, неотвязно напрашиваясь на каждый предлагаемый ему вопросъ. Никогда не забыть ему чувства внутренняго удовлетворенія, которое овладѣло имъ, когда ему удалось, наконецъ, произнести это слово.

Люди за столомъ продолжали совѣщаться между собою о степени его виновности и о томъ, какому наказанію его подвергнуть за эту виновность, а онъ въ это время размышлялъ о томъ, что цѣль изъ-которой онъ отсрочилъ свое намѣреніе уйдти со сцены жизни достигнута, что все, что было въ его силахъ доказать — доказано, и что теперь онъ вправѣ распорядиться собою, катъ ему заблагоразсудится…. Причины, побуждавшія его къ самоубійству двѣ недѣли тому назадъ, остались тѣ же. Онъ снова началъ перечислять ихъ, ихъ было множество; но теперь ему вдругъ показалось, что всѣ онѣ такъ ничтожны, что положительно не стоитъ умирать изъ-за нихъ. Право же, резоннѣе было бы убить себя раньше, когда онъ пересталъ вѣрить въ огонекъ маминой лампадки, когда онъ устранилъ любовь къ правдѣ! Теперь же, изъ одного любопытства стоило жить. Онъ сдѣлалъ столько интересныхъ открытій за это послѣднее время, сталкивался съ такими странными личностями! И разочарованій было не мало; множество друзей измѣнило ему и предало его; но за то другіе, на которыхъ онъ не разсчитывалъ, поняли его и поддержали. Благодаря случившейся съ нимъ исторіи, онъ окунулся нежданно, негаданно въ такой міръ, въ которомъ все ему было чуждо и ново…. Всматриваясь въ этотъ міръ, онъ испытывалъ то же самое жуткое ощущеніе, которое охватило его двадцать лѣтъ тому назадъ, когда онъ вступилъ въ первый разъ въ рекреаціонную залу корпуса. Откуда взялось такое множество дворянскихъ дѣтей? спрашивалъ онъ тогда у самого себя. Теперь же, онъ задавалъ себѣ тотъ же самый вопросъ относительно людей, ищущихъ счастье вовсе не въ томъ, въ чемъ онъ и ему подобные его находятъ.

Людей этихъ оказалось множество. Они были молоды, здоровы и не глупы; многіе изъ нихъ были образованнѣе его, многихъ изъ нихъ природа одарила блестящими талантами…. Почему онъ до сихъ поръ даже и не подозрѣвалъ объ ихъ существованіи? Они не интересуются ни свѣтскими удовольствіями, ни чинами, ни почестями, ни деньгами, у нихъ другія цѣли и радости…. Что это за люди? Откуда они взялись?

Мужики работаютъ, чтобъ не умереть съ голоду и платить подати; офицеры и чиновники служатъ изъ-за крестовъ, чиновъ и денегъ; а они изъ за чего трудятся? Въ чемъ ищутъ они себѣ награду?

На новомъ поприщѣ ему пришлось часто сталкиваться съ этими людьми. Онъ ихъ узналъ короче и многія изъ ихъ цѣлей сдѣлались его цѣлями. Съ восторгомъ повинуясь житейской волнѣ, выбросившей его на Моравскій берегъ, онъ отчасти надѣялся служить ихъ идеѣ и встрѣтиться съ людьми подобными имъ.

— Но первое столкновеніе съ здѣшнимъ обществомъ и порядками значительно расхолодило мои восторженныя мечты, разсказывалъ мой сосѣдъ.

— Люди, встрѣтившіе меня здѣсь, вовсе не походили на тѣхъ, что прислали меня сюда. О главнокомандующемъ я еще не смѣлъ судить, слишкомъ мало видѣлъ я его и слышалъ….Вотъ въ какихъ размышленіяхъ застала меня утренняя заря. Изъ бѣлесоватой мглы, то тутъ, то тамъ начали выдѣляться очертанія палатокъ, изгороди, у которой я сидѣлъ, домикъ главнокомандующаго.

На сѣроватой почвѣ пятнами зачернѣлись спящія фигуры, закутанныя въ плащи, а въ умѣ съ новой силой зашевелились впечатлѣнія прежитаго дня: нахально надменный физіономіи, раздражительное ощущеніе усталости, голода и злобы подъ палящими лучами солнца, такого же непривѣтливаго и чужаго, какъ здѣшніе люди и порядки. А затѣмъ, замелькали въ умѣ загорѣлыя и запыленныя лица добровольцевъ изъ простаго народа, съ выраженіемъ безпредѣльной покорности судьбѣ и суровой рѣшимости въ каждомъ движеніи и взглядѣ. Встрѣча съ ними и тогда освѣжила мнѣ душу, теперь же, было особенно отрадно останавливать на нихъ мое измученное воображеніе. Отъ нихъ мысли мои невольно перешли къ тому человѣку, котораго они избрали себѣ вождемъ…. Я былъ въ двухъ шагахъ отъ него. Незатѣйливыя очертанія его жилища, съ каждой минутой все яснѣе и яснѣе выступали изъ туманной мглы…. Онъ вѣрно тоже спитъ, какъ и всѣ, думалъ и ему вѣрно снятся чудныя грёзы о славѣ, объ успѣшно достигнутой цѣли, о блестящихъ оваціяхъ освобожденныхъ имъ народовъ….

— Нѣтъ, онъ не спалъ. Въ то время, какъ мысли объ немъ кружились въ моей головѣ, одна изъ дверей, ведущихъ на крыльцо, неслышно отворилась и съ лѣсенки сталъ кто-то спускаться, медленной, тяжелой поступью. Неужели это онъ? Долго не могъ я этому повѣрить, долго всматривался я въ согнутую фигуру, шагавшую неровной, порывистой походкой вдоль изгороди, прежде чѣмъ узнать въ ней самоувѣреннаго начальника, которому мы представлялись наканунѣ. Куда дѣлся смѣлый взглядъ, которымъ онъ каждому изъ насъ заглядывалъ въ душу, ободряющая усмѣшка умныхъ, толстыхъ губъ? Куда дѣвалась мощная сила, проглядывавшая нѣсколько часовъ тому назадъ въ каждомъ его словѣ и движеніи?… Теперь черты его лица дышали скорбью и отчаяніемъ, скулы нервно подергивались…. Онъ машинально повернулъ голову въ мою сторону и глаза его остановились на мнѣ… Представь себѣ, въ нихъ были слезы! Я отдался ему навсегда за эти слезы. Впослѣдствіи, когда мы сошлись ближе и коротко узнали другъ друга, и когда, трудясь вмѣстѣ, мы иногда расходились во взглядахъ и мнѣніяхъ, въ такія минуты мнѣ стоило только вспомнить это утро, чтобъ ему все простить. Эти слезы, нечаянно подмѣченныя въ его глазахъ, многое мнѣ открыли и суровое предчувствіе будущаго молніей озарило мнѣ душу. Въ то время, никто еще не подозрѣвалъ приближенія бѣды, никому еще не было извѣстно на какую вѣрную гибель идетъ онъ самъ и ведетъ людей, ввѣрившихъ свою судьбу въ его руки но онъ уже зналъ это и ни на что не надѣялся. Сколько надо было силы воли, преданности и любви къ идеѣ, а также вѣры въ нее, чтобъ выдерживать такую пытку и ни единымъ словомъ, ни единымъ взглядомъ, не выдавать своихъ страданій! Я понялъ также, какія и меня ожидаютъ разочарованія въ арміи и, право же, мнѣ часто кажется, что, только благодаря этому откровенію, я исполнилъ безъ ропота мой долгъ, ничѣмъ не возмущаясь и ни на что не надѣясь…. А вѣдь ѣхалъ я сюда совсѣмъ съ другими мечтами…. Нѣсколько часовъ спустя, меня назначили къ Хорватовичу….