Александр Ромашкин - Мемуары

О, как я был счастлив, оказавшись вдали от остальных биологических существ, наедине со своим верным кремниевым другом, которому я мог доверить свои самые сокровенные мысли. Я творил, творил и творил. День перепутался с ночью, свет с тьмой, зима с летом, лед с огнем, лема с ремой и метафора с мета-тэгом - и я выплеснул этот перекисший коктейль из сгустков действительности в лицо остолбеневшей реальности. Я ЗДЕСЬ ДЕМИУРГ! Только я могу определять, в какую сторону пойдет вдоль горизонта солнце и кого посадить в его огненную коляску - Феба, Архангела Гавриила или Васю Протопопсикова. Когда я слышал, что Интернет ведет к отрыву от реальности, я в нервном возбуждении потирал руки:

"Скорее, скорее, пока я жив, оторваться и улететь к такой-то кибер-матери!" Но внезапно созданный мной уютный литературный мирок мало-помалу стал наполняться все новыми и новыми РЕАЛЬНЫМИ людьми... Все они представлялись одним смутным именем "читатель" и вели себя крайне бесцеремонно: могли запросто завалиться днем и ночью, во время завтрака и туалета, в час отдыха и - что самое страшное - в минуту вдохновения.

Они входили в гостиную через дверь и сквозь окно, процеживались на кухню из водопроводного крана и из сопел газовой комфорки, влетали в спальню на загривке безобидной мошки и продавливались через щели в паркетных досках. Развязные прыщавые парни не снимая ботинок разваливались с папироской в зубах на моем диване, грузные критики с тяжелой одышкой нашептывали мне на ухо последние сплетни, егозливые пубертатки скакали по моей кровати, кидаясь пуфиками, а более зрелые, понимающие толк в жизни мадемуазели, клали невесомую кисть мне на плечо и, отставив острое бедро в тесной юбке, утонченно заглядывали в глаза, по-свойски вопрошая:

"Ну что, брат Алексрома, шумим?" Бежать, бежать из этого дурдома! Я ушел с гусарами на войну. Формально гусары были ненастоящими: они не носили форму и не соблюдали субординацию. Но по духу - по духу это были... это были... О-ГО-ГО!

Отмочить каламбур, выпить с локтя, насрать в рояль - нет проблем.

Предводителем гусар был Валера Колпаков - двухметрового роста детина с по-чапаевски закрученными до ушей усами и с покладистой бородой по пояс.

Говорил он громовым голосом, таким густым и громким басом, что у всех женщин в радиусе двадцати метров от вибрации вываливались в трусы тампоны. Каждое его слово было афоризмом, два слова - шуткой, три - анекдотом.

И вот мы отправились на Маневры в Колумбию. Там в это время обитал Старик Полигамов. Жил он отшельником высоко в горах, выращивая странные пахучие растения под названием Маточкин шар. По осени он косил эти безобидные злаки деревянной косой, высушивал их в лунном свете, толок в медной ступке и набивал ими самокрутки из листов собрания сочинений Габриэля Гарсиа Маркеса. По отзывам знатоков получившийся табак сильно напоминал пропавшие из продажи болгарские сигареты "ТУ-134". Ритуал курения был такой: лечь на спину, подложив под ноги подушку, чтобы голова была ниже гениталий, медленно затягиваться самокруткой и тихо напевать себе под нос с болгарским акцентом "Стюардесса по имени Ванга, обнажаема ты и желанга..." Через какое-то время на самодельном вертолете из бензопилы "Дружба" с приваренным древком от знамени Кантемировской дивизии прилетала сама баба Ванга и показывала мультфильмы из серии "Чебурашка и клиника любви".

Так вот, Колпаков принял решение провести маневры в Колумбии по той причине, что местные власти стали охотиться за Стариком Полигамовым как за главарем наркомафии. Это был чистый бред, ведь каждому колумбийскому ребенку известно, что Маточкин шар не оказывает на мозг человека наркотического воздействия, а только вызывает ностальгию по Родине.

Маневры было решено провести под кодовым названием "За Родину, за Полигамова!" В боевых действиях приняли также участие Тетя Ира, Пукин, Фон Трахель и Граф Ильинский. Бои за сторожку Полигамова продолжались день, ночь и еще один день. Перелом в битве наступил, когда в ход пошла крупнолитровая артиллерия и на головы воинов обрушился сорокоградусный напалм. В живых не остался никто. Но наутро реанимировались пивком и вернулись на базу. Виктория!

Прямо с маневров я отправился в Колорадо, чтобы покорить пик Коммупитализма и спуститься с него на лыжах. Когда я вернулся домой...

О, это был счастливейший из счастливых дней в моей жизни! В своей "Гостевой книге" я обнаружил послание от таинственной незнакомки по имени Олечка-1: "Весь русский Интернет гудит: Алексрома здесь, Алексрома там... И есть за что. Алексрома, ты молоток!" Я сразу почувствовал исходящие от экрана флюиды тепла, и мне жгуче захотелось познакомиться с Олечкой и увнучить ее. Когда мы встретились... Мое сердце, старое замшелое сердце престарелого динозавра, расцвело дивными орхидеями.

Спасибо, сердце - это была любовь с первого взгляда!

Казалось бы, теперь жить и жить... Но мое тихое семейное счастье раз от разу нарушали все те же экзальтированные читатели. Что делать? Я решил завести себе альтер-эго, своеобразного пресс-секретаря по связям с читателями. Среди гусар быстро нашлась подходящая кандидатура: Александр Ромаданов по кличке Боярин, молодой спортивный парень, увлекающийся горными лыжами, роликовыми коньками и аквалангом. В меру обаятельный, местами лучезарный. Он с ходу согласился. С тех пор на всю мою почту отвечает Саша. Это мое лицо в Интернете. Его фотографии печатают в газетах и журналах, его узнают в ресторанах и его встречают цветами поклонницы. Время от времени он меня забавляет рассказами о том, как Делицын заныкал у него книжку "Как увеличить размер полового члена", как он выгуливал Житинского по Брайтон-Бич, как он с Линор Горалик плевал на головы прохожих с "Эмпайр Стейт Билдинг", как он пил пиво с Антоном Борисовичем Н., Антоном Борисовичем Носиком, Александром Гагиным, Норвежским Лесным, Темой Лебедевым, Кубом, Женей Горным и остальными "звездами", как он давал интервью Лехе, как ему настраивал телескоп Андрей Смирягин, как он ни разу не видел Дана Дорфмана, как он выступал против "Низшего пилотажа", как он встречал Новый год с Ольгой Аникиной и Асей Патрышевой и как он дружит с Сашей Малюковым (ссылки не ставлю - эти люди и так всем известны в Рунете). Ну и хорошо. А у меня есть любовь и творчество. За сим прощаюсь. любовь и творчество. За сим прощаюсь.