Николай Рубан - Бирюлевские чудеса

- И у тебя есть? - все еще недоверчиво спросил Киль.

- Есть. На вешалке висит.

- А чего не надеваешь?

- Иногда надеваю. Но в нем на берег вылезать неудобно, а я люблю тут на плитах посидеть. А когда музыку слышно, то и потанцевать люблю, - призналась Юля. - Ой, ты только не говори никому, ладно? Я только когда не видит никто... - спохватилась она.

- Да ну, зачем это мне? Да я и не знаю тут еще никого. А с хвостом ты меня здорово в галошу посадила, - вдруг рассмеялся Киль. - Ну, я и салага, оказывается... А вообще-то я раньше русалок только с корабля видел.

- Ну, им-то там, конечно, в ихтиокостюмах удобнее, - согласилась Юля, куда им в открытом море вылезать? Они там, наверное, их и на ночь не снимают. А я вот еще никогда настоящего моря не видела...

Так они и познакомились. Киль научил Юлю, как правильно устанавливать паруса и руль на пенопластовых корабликах, чтобы те плыли туда, куда хочешь, и они устраивали на пруду настоящие парусные гонки или регаты - так они правильно называются. А Юля давала Килю почитать свои любимые книжки. Книжки были из специального мягкого белого пластика, чтобы не раскисали в воде. Юле этой осенью тоже пора было идти в школу. Однажды она предложила Килю показать дорогу к школе, и они зашагали по узкой тропинке среди зарослей лопухов и цикория. Юля показывала Килю окрестности: "Ну, это гастроном, это ты знаешь. Вон за теми домами - березовая роща, а в ней - церковь. Маленькая, а такая красивая... А там дальше - кинотеатр. Называется "Бирюсинка", а что это такое, я и не знаю, честно говоря. Может, что-то вроде бусинки?" Киль в географии разбирался, и пояснил Юле, что в Сибири есть такая река Бирюса и высказал догадку, что это название происходит оттуда.

Возле школы они встретили двух мальчишек-домовят, которые носились по школьному двору на роликах. Увидев Киля с Юлей, они засвистели, и принялись ехидно дразниться "женихом и невестой". Юля сообщила им, что они трансформеры бракованные, а Киль, зная по своему опыту, как в портах решаются между мальчишками подобные проблемы, шагнул вперед, чтобы деловито и без лишних слов "накидать банок" этим двум. Однако те свистнули еще по разу, высунули языки, похожие на козырьки их красных бейсболок, и умчались, жужжа роликами. Долго задерживаться у школы Юля с Килем не стали: "Мама волноваться будет", но обратно шли не торопясь.

- А ты маму совсем не помнишь? - вдруг спросила Юля.

- Совсем... Она умерла, когда я родился. А... твой папа...

- Он на Чистых прудах живет, с бабушкой Адой, его мамой. Они с мамой развелись, а сюда ему добираться трудно, мы с ним редко видимся.

Киль деликатно промолчал. Молчание затянулось, Юля явно загрустила.

- Смотри, звезда упала! - вскинулся Киль

- Загадал желание?

- Не успел, - признался Киль. - Ну, ничего, сейчас август, звезды часто падают, успеем загадать. А вот когда в прошлом году мы в Балтийском море были, я настоящий звездный дождь видел.

- Как это? - вскинула ресницы Юля.

- Ну, вот представь: вылетают звезды как будто из одной точки и по всему небу разлетаются. До земли, конечно, не долетают, но все равно - так здорово! Красивее, чем салют, честное слово. Мне потом Секстаныч объяснил, что это Земля через метеорный поток проходила, я только забыл, как он называется, какое-то греческое название.

- А Секстаныч - это кто?

- Тоже гном наш, с "Крузенштерна". Он за оптикой следил в основном, а вообще штурману помогал. Заешь, как он в звездах разбирается! Как свои пять пальцев знает - и в северном полушарии, и в южном...

- А морские русалки - они какие?

- Да обыкновенные, говорю же. Если у Африки, то черненькие, курчавые. У Японии - как все японки. А в Индийском океане - смуглые, с пятнышками на лбах, а к носам как-то жемчужинки цепляют. А в Копенгагене я памятник Русалочке видел, только его тогда ремонтировали. Представляешь, ей какие-то идиоты голову отломали.

- А, я знаю - про нее Андерсен писал. Только он там все напутал наверное, он эту историю с чужих слов записывал. Ноги у нее всю жизнь были, а не говорила она потому, что застенчивая очень была. Ну, и еще по-датски она не очень хорошо понимала, она сама у голландского берега жила - вот и стеснялась. А потом-то ничего, разговорилась. И в пену она превращаться не думала, просто уплыла домой, и все. Конечно, ей обидно было, когда принц женился на другой, но зачем уж такие ужастики писать? Время тогда такое было, что ли?

- Да ужастиков и сейчас хватает, - отозвался Киль, - вон, по телеку: то стрельба, то мордобой, то какой-то Фредди Крюгер придурочный...

- Крюгер? - вдруг рассмеялась Юля. - Да ты что! Он в американском посольстве работает, в архиве, этим... А! Де-ра-ти-за-то-ром, крыс гоняет, чтобы они бумаги не грызли. Нормальный дядька, ну, страшноватый немного так он не виноват, это у него во время пожара в архиве лицо обгорело, когда он документы спасал.

- А ты откуда знаешь? - вытаращился Киль.

- Да он на прошлой неделе своего сына Джимми приводил к нам в школу записывать. Я с мамой приходила, ну и он тоже... Мы с Джимми поболтали немного, пока предки у учительницы сидели. Пацан как пацан, только по-русски пока еще не очень хорошо говорит. А так ничего, вежливый. А папа его - ну тот ва-а-ще! В белой рубашке, с бабочкой - как на праздник пришел. Нас с мамой до пруда на своей машине подвез, маме на прощанье даже ручку поцеловал, представляешь? А меня так смешно называл: "Мисс Джюли".

- А чего это он его в такую даль учиться привез? Рядом с посольством школы не было?

- Он за Джимми переживает, - серьезно ответила Юля, - думает, что ребята дразниться будут или еще что... А наша учительница - подруга его дальней родственницы, они в Англии познакомились. Наша учительница ездила на стажировку к английским колдуньям, там она с ней и подружилась. Ну вот... И папа его хочет, чтобы Джимми хотя бы первое время у нее учился.

- Так в фильмах про его отца - это ерунда все, что ли?

- Ой, да, конечно, ерунда. У него эта перчатка с когтями - ну, как спецодежда, чтобы крысы не покусали. А кто-то ночью увидел его, ну и понавыдумывал всякого... Ну, вот мы и пришли. Ой-е-ей, мне, сейчас, кажется, нахлобучка будет!

- Ю-у-ля! - донесся сквозь кусты женский голос, довольно напуганный. Ю-у-ленька-а!

- Ау, мама! Иду я, иду! - отозвалась Юля и вздохнула.

- Что, взгреют? - сочувственно спросил Киль.

-Да уж будет...

- Что, выпорет?

- Ну, ты скажешь тоже! Просто разговаривать не будет, и гулять не пустит. Но все равно...

- Тогда пошли, - решительно сказал Киль.

Но идти никуда не пришлось. Раздвинулись кусты, и на тропинку шагнула сама Юлина мама Виктория Ихтиандровна. Мама была молодая, красивая и ужасно сердитая. Она скрестила руки на груди, потому, что кажется, ей ужасно хотелось отшлепать свое ненаглядное чадо.