Михаил Садовский - Под часами

Раз в неделю они ходили в кино. В клуб. На этот раз она взяла билеты, но вместо фильма был гастрольный спектакль театра. Слава не возражал. Она так радовалась, когда выбиралась с ним куда-то... спектакль, так спектакль...

Зал был хороший... настоящий театральный... в сталинские времена построенный дармовой рабочей силой -- зеками... бархатные красные кресла, бронзовые бра по полукругу балкона и двух ярусов... тут даже "царская ложа" была... Сцена мелковата, с маленькими карманами и без наклона... на ней в углу стояла массивная трибуна с гербом, напоминая для чего осуществлена постройка, - здесь разом должны были уместиться все городские партактивисты на собрание... чтобы в идею верили, надо ее оформлять и подкармливать! В просторном буфете столики были покрыты белыми скатертями. За стеклами красовались деликатесы, которые можно было достать только в спецпайке в распределителе по списку, но не в магазине... поэтому очередь в буфет выстраивалась еще задолго до начала спектакля...

Слава купил программку, но даже не прочел название и автора, а передал ее Наташе... лица двух актеров показались ему знакомыми, и он первое время даже не вслушивался в реплики, а старался припомнить, где их видел... странно, что его профессиональная тренированная память не давала ему сразу ответа... "Ты что! -- Зашептала ему Наташа в ответ, - Это же очень известные актеры, мы же с тобой их в кино видели на прошлой... - Все! -- Он остановил ее жестом, сразу вспомнив и фамилии и фильм, и другие немногие, которые довелось в жизни посмотреть... " Он находился, как называл это, в состоянии "механического существования" -- в любой атмосфере мог сосредоточиться и думать о своем, при этом механически воспринимать и точно оценивать все, что происходит в пределах досягания всех органов чувств, не вникая в тот самый момент. Но если надо было бы воспроизвести точно, что происходило, звучало, пахло и тому подобное, он мог с удивительной точностью и достоверностью воспроизвести в пределах разумно досягаемого времени. А иногда запоминал совершенно ненужное ему навсегда... "Мы используем свою память за всю жизнь всего на четыре процента! -- всегда вспоминал он слова полковника, - не хрена жадничать! Запоминайте больше -- пригодится! Тренируйте память!... Это бесплатная копилка! "

Сейчас он старался вспомнить тех ребят, которые увернулись от детприемника, когда оформляли его... всех, кто был с ним, он уже перебрал... теперь надо было определить тех и постараться найти, а через них, может быть, чем черт ни шутит, выйти на след Петра Михайловича...

На сцене же шел какой-то разговор о войне, и некто делился своим фронтовым существованием... - "Вранье. -- Нехотя попутно отмечал Слава. -Трепач какой-то. Болтун и трепло... ранило его... госпиталь... медсестры... в книжке где-то вычитал... сам сука, небось, в тылу загорал... медсестры... или сопляк молодой... а, может, это он его так выставляет нарочно... похоже, что именно так... а... ну, да... "А вы на каком фронте были? -- На всех! Ха-ха-ха!... - Простите, так не бывало... даже у фотокоров...

у меня муж погиб на Юго-Западном в сорок третьем... - О, простите! Сочувствую, я...

- И сама я воевала, знаете, от звонка до звонка... нитками зацепляла тысячам и тысячам их шагреневую кожу... " Это хорошо сказано. Крепко. -- Он скосил взгляд на Наташу -- она сидела, сжав положенные на колени кулаки, почувствовала его взгляд, обернулась и снова уставилась на сцену, приглашая глазами и его...

- Нет, - Говорил толстенький низенький человек, - я не воевал... меня и в ополчение не пустили... сказали, что лечить меня потом дороже будет стоить... я рисовал... хотите полюбопытствовать?! Я, Лидия Николаевна, стал копилкой... да... да...

мне письма с фронта присылали... всегда много писали, даже сейчас...

- Как же они узнают ваш адрес, простите?

- А не надо никакого адреса... это удивительно: в нашей огромной стране не надо никакого адреса, представьте себе. Проще простого, прямо на деревню дедушке, честное слово, Вам даю: пишут "Художнику Полонскому" -- и все... и доходит...

- Невероятно...

- Вы правы... народ у нас такой... Вы правы... мы годимся только на невероятное...

- А почему копилка, простите, -- вы их сдайте в архив Великой отечественной войны -- это же ценные документы...

- Да, да, конечно, письма сдать можно и рисунки, и стихи... но я же все их прочел, простите, возможно, Вы сочтете это наивным, но прочел... потому что люди мне самое-самое доверили... как с этим быть?

- А вам это нужно?

- Наверное... не знаю... вы только послушайте, дорогая...

- Вы помните наизусть?

- Да. Вот послушайте и поймете -- это стоит того, чтобы запомнить... " Что-то заставило Славу вслушаться в эти реплики... теперь он сидел, даже не отдавая себе отчета, в напряжении и следил за развитием диалога... ему нравился этот толстячок, и что он говорил...

".... сейчас, сейчас... вот... - Грудь в орденах сверкает и искрится...

Слава резко подался вперед, когда услышал первые слова. Наташа обернулась на его движение и одними губами спросила: "Что? " -- Он отрицательно помотал головой и откинулся на спинку. Ему стало жарко, и, как всегда, в минуты напряжения кровь отлила от лица... строки входили в него, протыкая насквозь, как дротики, специально не отшлифованные, а из занозистого дерева, и застревали в нем так, что вытянуть невозможно... "Что? " - Наклонилась к нему Наташа. "Тсс... " -- Слава приложил палец к губам и показал глазами на сцену... она сидела, не прислоняясь к спинке, и боковым зрением наблюдала за ним...

Невидимый, невиданный парад Всегда ведет, гордясь собой, убийца

Под погребальный перезвон наград.

За каждой бляшкою тела и души И прерванный его стараньем род,

А он, как бы безвинный и послушный, Счастливым победителем идет.

И вдруг она поняла, что он проговаривает вместе с этим толстеньким на сцене все слова, составляющие строчки и не повторяет за ним, а вместе с ним одновременно...

это открытие ошеломило ее... она в стихах совсем не разбиралась и никогда их не читала, после того, как окончила школу... значит, это очень известные стихи, раз он их повторяет... но что-то подсказывало ей, что это не так...

Нам всем спасенья нету от расплаты За дерзкую гордыню на виду,

За то, что так обмануты солдаты, И легионы мертвые идут.

... она теперь уже следила только за Славой, и ей казалось, что звучат два голоса...

что его губы тоже шевелятся... что он давно знает эти стихи... вообще, что он опережает актера, и тот повторяет за ним... Слава уже ничего не замечал вокруг. Теперь он весь был там, в этих стихах,. ошеломленный совершенно невероятным стечением обстоятельств...

И злом перенасыщена веками

Земля его не в силах сохранить, И недра восстают, снега и камни,

Чтоб под собою нас похоронить.

И звездные соседние уклады С оглядкою уверенно начать,