Олег Себастьян - Три возвращения

Сергей по карте узнал, что Бранденбургские ворота находятся неподалеку и совратил Николая, преподавателя истории КПСС, но очень непростого парня, и еще пару студентов - Лешку и Виталика, ленинского стипендиата.

Шли неторопливо по Маркс-Энгельс-Аллее. Если бы не немецкие вывески, то здания ничем не отличались от советского провинциального центрального проспекта. Гигантская равнина 'Алекса' - Александрплатца - доказала, что это все-таки Берлин. Красная ратуша, фонтан 'Нептун' и необычайной формы телевышка. Бранденбургские ворота возвышались невдалеке над удивительно короткой, легендарной Унтер-ден-Линден. На вокзал решили приехать в метро. Но в подземном переходе сгинули Леха и Виталик. Сергей принялся

методично обшаривать все четыре рукава перехода, и откуда-то на него выскочили пропавшие - Лешка, с побелевшими глазами. Виталик же вцепился в локоть Сергея и не отпускал его до самого Ostbahnhof'а. Метро разочаровало настолько, что не

захотелось никому об этом рассказывать.

Оставшиеся пробовать пиво не выглядели разочарованными. В указанный в расписании момент времени весь отряд сидел в поезде, отходившем на Юг к Дрездену. Сергей еще не верил, что он в стране, о которой грезил последние два года. Берлин не произвел впечатления, наверное, как слишком знакомый по фоографиям и оттого, что Сергей ходил по излишне популярным местам. Но по мере того, как поезд миновал один городок за другим - городки, безостановочно перетекавшие друг в друга, городки со все большим числом пряничных домиков с маленькими окнами, Сергей все глубже въезжал в эту туманную страну. В Дрезден поезд не прибыл, а сам Дрезден, широко раскинувшийся, внезапно поглотил в себя поезд. Центральный вокзал как будто был вытеснен из этого города вверх на эстакаду.

Было уже очень жарко. Сергей присел на скамейке на перроне. От избытка немецкой речи потянуло в сон, и Сергей продремал до очередного поезда. Этот поезд, больше похожий на

русскую электричку, описывал дугу, в точности, как Эльба, по самому краю берега и влетел в 'Саксонскую Швейцарию' - страну невысоких темно-изумрудного оттенка песчаниковых гор, покрытых лесом и голых. Над той стороной крохотной речушки - гордой Эльбы - царил огромный массив Papststein и его можно было видеть еще не раз, потому что Эльба делала здесь очень крутую петлю. Проскочили туннель перед Ратеном. Городки замелькали с фантастической быстротой - две, три минуты между платформами: Rathen, Radebeul, Koenigstein, Bad Schandau... В Бад-Шандау

остановка три минуты, последняя... Тут оказался еще один, но самый последний, поезд. Городок с красноватыми домами, с собором, с ратушей остался на другой стороне реки...

Лагерь стройотряда начинался через пять метров от крохотной станции, за шлагбаумом. На правильной прямоугольной полянке стояли в два ряда шатровые брезентовые палатки. Перед ними - три вагончика, несколько пустых флагштоков. Неприметный парень, встретивший прибывших, представился как начальник лагеря, очень своеобразно - Lagerfuehrer. Сергей едва не расхихикался, когда переводил. Michael говорил на

страшнейшем саксонском диалекте, в котором шипят

везде - isch, misch, sisch... Michael шипел даже в своем имени Mischael, но fuehrer' ом он был очень распорядительным - русских уже расписали по палаткам, обед ожидался через час, потом - свободное время. А пока Сергей с Сергеем-командиром включились в оформление бумаг, чтение приказов. Сергей с ходу переводил любой написанный текст, но с трудом, он надеялся пока, разбирал говор 'Мишаэля'. Тем временем подтянулся Herr Komissaer Гюнтер, обликом напоминавший Маркса, но огромнее. Следом подплыла

Мартина, толстая, похожая на сонную медведицу.

Немецкий обед был очень необычен - никакого супа, одно большое второе, колбаса, чай со странным привкусом. Девчонки решили, что с календулой, и он стал таковым.

Поляна размещалась посреди невысоких лесистых вершин на выходе из ущелья, в котором исчезала песчаная дорога. Командир отряда работал тут еще

в прошлом году, знал местность и предложил - "Наверху деревня, а в ней отличный кабак! Кто идет?" Пошли все, кроме Сергея, которому захотелось посмотреть телевизор.

Уже сильно стемнело, ущелье нависло и обступило едва различимыми стенами поляну и станцию. Сергею стало холодно в вагончике, он отрывался от экрана, из которого неслась беспрерывная пулеметная речь, выходил пробежаться па опустевшему лагерю. Засветились окна в домах,

разбросанных в округе, горели по-южному ярко ледяным светом звезды. Однажды Сергею привиделся среди кустов под деревьями огонек, будто блеснувший в далеком окне. Он подошел ближе - огонек приблизился, но все равно сверкал как фонарик в крошечном игрушечном домике, притаившемся среди кустов.

Ближе к полночи, больше похожий на учебный, просмотр немецкого телевидения стал поперек горла

и завершился. И к этому времени начали выходить из ущелья первые посетители кабака. Веселье удалось на славу, Сергею пеняли, что как дозарезу был необходим переводчик, и расходились долго, хохоча, по койкам.

Встали в восемь утра, к сасмому Fruehstueck'у. Ко второму же завтраку ожидался основной контингент - двести немцев и - Сергей был готов поклясться, что пятьдесят, но Сергей-командир поправил : пятнанадцать поляков.

К десяти утра лагерь, как проросшую грибами после дождя поляну, заполнила толпа, среди которой действительно 'тусовалось' пятнадцать, т.е. fufzin, поляков из Вроцлавского университета. Повели всех завтракать во второй раз. В полдень состоялось открытие лагеря с подъемом всех флагов, с представлением ректору Технического университета Дрездена, с зачтением плана работ... В шесть же имел место вечер дружбы. Сергей оценил, как труден хлеб переводчика. Когда надо понимать не только и не

сколько говорившего на изысканнейшем Hochdeutsch

ректора доктора Мюллера, а и кошмарное шипение,

забивавшее помехами на всю длину любое предложение. Худо-бедно Сергей справлялся. По-крайней мере, после именно его перевода, как он надеялся, русские стали в нужную очередь для получения спецодежды и спецобуви.

Медосмотр, беглый и похожий на посещение участкового - Drei Minuten pro einen Menschen und

ein Naechster..., три минуты на человека и следующий.

После осмотра Сергей-командир собрал всех русских участников работ и, переспрашивая Сергея-переводчика, объяснил, что каждый теперь подчиняется своему - 'как, не понял ?' - ...Бригаденфюреру !?' Увидев нехорошую усмешку командир заметил : "Так не шути!.." И всех разлучили.

Сергей вместе с Володькой Реженашвили, греком из Тбилиси, попал в бригаду 'цво', то есть вторую. Еще через час к палатке подошел бригадир Бодо, невысокий плотный парень. Он с удовольствием хлопал своих русских Kumpeln по плечам и давал хлопать себя : "Also, Morgen six!" "Was six?" - не понял Сергей. "Aufwachen, um sieben - Appel, dann schuften !" "Пахать с семи..." - объяснил Сергей Володьке. Тот просто ответил : "Хороше."