Олег Себастьян - Три возвращения

Отец вечером, после просьбы показать произношение, быстро пришел в себя и показал. Звуки оказались очень легкими, не в пример английским, и язык у Сергея покатил...

--------------------

Теперь его страстью стал немецкий язык и, вообще, все немецкое. Сергей читал на нем каждый день, делая совершенно фантастические вещи : он переводил каждое незнакомое слово. А слов этих было каждое первое, да еще и в разных формах, падежах и склонениях. Поначалу он также и выписывал все незнакомые слова (т.е., весь текст), а потом переводил. Словарь оказался великолепный Nessler - довоенный, напечатанный на тончайшей бумаге. Через полстраницы Сергей приходил в отчаяние - ...Ergreifen, vergrreifen, begreifen, abgreifen и просто greifen, затем ergriffen usw. Он зашел в тупик, но, к счастью, подоспело время ехать заниматься альпинизмом. Из лагеря Сергей вернулся со значком "Альпинист СССР", хорошо отдохнувшим и с

совершенно пустой головой.

А в сентябре его огрело сюрпризом - отец решил взяться за Сергеево общее образование и нанял ему (одному!) преподавательницу немецкого и французского. "Но французский-то зачем?" - и на этот вопль души отец только повторял - "немецкий и французский !" Сергей сильно не сопротивлялся, ему в глубине души хотелось раскрыть загадку '>' над обыкновенными буквами.

Ариадна , 'профессорша', пришла в субботу в четыре и с первого же занятия началась муштра

в произношении и грамматике. И по французскому и по немецкому ! Да - и по немецкому, в котором Сергей считал себя уже авторитетом. Не раз Ариадна Иосифовна тыкала его физиономией в derdiedas и безжалостно вздыхала : "В голове одна дырка, даже дыра - все свистит мимо!.." Сергей едва не плакал, но немецкие позиции не отдавал.

В самом деле, у него была загадочная тяга к немецкому - он с самозабвением полоскал горло 'r', сглатывал гласные : habnn , wuerdnn... Сергею так нравились длиннющие предложения, где на конце всплывали по три-четыре глагола : der Gaertner hat bestochen werden sollen... - и заучивал их наизусть без особой натуги.

Так он открыл свой великий принцип заучивания массы слов и приобретения тем беглости речи. Он

учил наизусть стихи, просто куски фраз - из Шиллера, попадавшихся ему немецких газет, из детских книжек. И однажды - он помнил когда! - в вагоне поезда Феодосия-Ленинград Сергей раскрыл

Goya и до темноты прочитал (и понял !) двадцать

страниц убористого текста.

Сергей уже учился на четвертом курсе. Разумеется, большая часть времени уходила на чтение немецких книг, занятия спортом (по-прежнему, борьбой), сборы. Седьмая по счету сессия стала самой позорной - результат равнялся

15, т.е. пятью три, и стипендия была получена с трудом - помогли 'мастер' и 'защита чести института'. И, самое удивительное, его стипендия превышала стипендию отличников, так что у старосты, Чернышева, учившегося с китайским упорством и третий раз подряд украшавшего собой доску отличников факультета, вызвало желание открыто поставить вопрос о Сергеевом недостойном отношении к учебе на комсомольском собрании курса. Сергей плевать на Чернышева хотел и демонстративно, чувствуя как покрывается испариной, смотрел всегда мимо старосты. Сергей рвал отношения сразу и навсегда, первое время он разыгрывал долгие мысленные диалоги - что он скажет, да как ответит, но отношение у Сергея всегда было написано непосредственно на лице, что облегчало разрыв и не требовало никаких выяснений. Потом уже Сергей научился отворачиваться или просто проходить мимо бывших друзей или приятелей.

К четвертому курсу появились и новые подруги. И, во-первых, Наташка, гимнастка - 'художница', которую он заметил еще в институтском спортивном

лагере. Однажды Сергей внезапно поймал ее взгляд, направленный из зеркала на него. Наташка

одевалась перед зеркалом, она была с подругой, а Сергей выстаивал длиннейшую очередь в гардероб, и ему захотелось подольше стоять. Он, наверняка, глупо выглядел со стороны с головой, вывернутой на девяносто градусов к зеркалу на стене напротив. А Наташка и не торопилась - поправляла волосы, гриву каштановых волос, подтягивая сапоги на сильных ногах. У Сергея остановилось дыхание - чуть-чуть и он схватит свою куртку. Но не повезло ! Наташка надменно повернулась, отразив кокетливо прищуренные глаза в зеркале, и царственно вышла, взяв под ручку подругу. Естественно, не оглядываясь ! Сергей не умел знакомиться просто так - ведь надо было подойти встать рядом, на единственное свободное

место у зеркала, может случайно толкнуть, но тут... Сергей уже пытался несколько раз познакомиться на улице - и один, и с приятелем, страшным бабником, знаменитым тем, что

мог на спор в компании, в которой не хватало женщин, сбегать на улицу и через пятнадцать минут 'обеспечить комплект', но после его участия приятель обещал, что только уж если невмоготу, тогда только возьмет Сергея... Словом,

ситуация была безвыходной ! Но тут случилась зачетная неделя.

Она вспоминалась позднее Сергею в кошмарном сне. Сергей, вернувшийся со сборов, уверенный, здоровый, зашел сдать зачет по ЭТУРС и вышел...через четыре часа, не понявший абсолютно,

что же он сдавал. После это, собственно, и началось : пять дней, строго в девять утра человек двадцать (и Сергей между прочих) ходили, как на работу, в лабораторию электротехнических устройств (всяких выпрямителей, дросселей, трансформаторов и черт знает еще чего!) Сергей получал вопрос пользоваться дозволялось чем-угодно - через час-полтора совершал первый подход к преподавателю. Ответ блестяще отскакивал

от зубов и входил в уши невозмутимого Емельянова. Тот выслушивал такие же блестящие ответы еще от трех-четырех человек и раздавал всем по серьгам. То есть, по вопросу. Типа, ответишь - зачет, типа , не ответишь - незачет. Сергей обычно выбирал второй вариант, и щелкали очередные полтора часа...

За три дня Сергей 'снес' одну работу. Из шести. А, кроме того, ведь еще четыре зачета - и один из них по английскому, какие-то бесчисленные тысячи... На следующий - четвертый - день Сергей напрягся и сдал целых четыре работы. Его собственной заслуги здесб было немного. Заслышав, как Емельянов с содроганием говорит - "Ужас ! Вы же абсолютно ничего не знаете!..", Сергей стыдливо поник головой и, увидев, как Емельянову со всех сторон тянут листки, не смог удержаться и подсунул свои. Емельянов продолжал с гневом выговаривать Сергею

и, не глядя, подписывал отчеты, и среди них - три Сергеевых. Сергей нахально поддакнул и пообещал - "Я все выучу!", чем обрек себя на дополнительных четыре часа, хотя и небезуспешные...

Итак, за два дня до сессии оставалось - одна(!) работа по чертовым дросселям, английский - почти не в счет ( хотя за семестр и ни разу

не посещенный - да и легче было уже сдать немецкий). И еще три зачета (неизвестно, по каким предметам), но, наверняка, преподаватели не