Хана Сенеш - Дневник (Ее жизнь, миссия и героическая смерть)

12.8.1940

Я еще не знаю, что у меня получится с работой в сельском хозяйстве. Пока могу рассказать в общих чертах лишь о физической работе {240} и о деревенской жизни, связанной с сельским хозяйством. Что же касается простого физического труда, я должна отметить, что произошли изменения в моих позициях по этому вопросу. Разумеется, трудно утверждать, что такая работа увлекает меня. Я ее выполняю механически. Часто ловлю себя на том, что думаю во время работы о вещах, которые не имеют к ней никакого отношения. Верно, что это исключается во время интенсивной работы, но есть и такие работы, которые делают возможным это. С другой стороны, я нахожу именно сейчас большой интерес для себя даже в самых простых работах, и поистине счастлива, когда мне удается закончить их быстро и хорошо. Это свидетельствует о том, что у меня выработалось уже определенное отношение к работе. Я ее выполняю не только в силу необходимости, чтобы прошел рабочий день. Чувствую себя физически значительно окрепшей. Слава Богу, в течение года я и дня не болела. Лишь немногие могут этим похвастаться. Но несмотря на то, что я способна к любой физической работе - по состоянию здоровья и с моральной точки зрения, - я уверена, что такая работа не могла бы меня надолго удовлетворить. Поэтому я постараюсь, чтобы моя работа в будущем была более содержательной и была связана с приобретением профессии. Пока что, мне кажется, я остановила свой выбор на птицеводстве. Я еще не отчаялась и не отказалась от осуществления былой мечты - изучить и эту специальность.

{241} Правда, это еще не обрело у меня конкретной формы.

Трудно в наше время строить планы.

Что же касается сельской жизни - она мне по душе. Я люблю тишину, люблю простоту нравов. Правда, мне пока не хватает узкого круга близких людей, но я совсем не ощущаю потребности в городе. Во время больших каникул мне даже в голову не пришла мысль посетить города, хотя большинство моих знакомых живет там. Верно, что и за границей я в большой мере жила "по-деревенски". Все, что символизирует город, не очень уж давало о себе знать в окрестностях нашего дома. Я считаю, что сельское хозяйство - это главная отрасль народного хозяйства у нас в стране, хотя и имеется большая нужда в хороших специалистах и в других областях. Но основа страны - это сельское хозяйство, и она к тому же так богата хорошими природными условиями, что не приходится сомневаться в ее сельскохозяйственном характере. Промышленность займет в ней лишь второе место, и ее будущее, по моему мнению, - в тесной связи с сельским хозяйством.

13.8.1940

Третьего дня побывала в хлебопекарне. Очень интересно. Работа красивая, хоть и нелегкая. Можно многому научиться, а работать - одно наслаждение. Вручную приготовляют и пекут в электропечи 30-60 кг. муки в день. Две девушки ежедневно работают здесь, и они {242} трудятся совершенно самостоятельно, хотя инструктор Леа имеет обыкновение присутствовать во время особо сложных работ. Мы с ней в хороших отношениях и любим друг друга, что делает работу очень приятной. Думаю, что в течение двух недель мое мнение об этой работе не изменится, и под руководством Леи я усовершенствуюсь в новом деле так, что смогу состязаться с профессиональным пекарем. Кроме выпечки хлеба и изучения иврита я занята также подготовкой представления (точнее сказать - выпускного вечера). Это большая нагрузка, и, видимо, Гиора прав, когда сказал, что только дураки возятся с такими делами. Я трачу на это много времени и опасаюсь, что результаты будут плачевные.

По субботам, в послеобеденные часы, мы играем в ручной мяч. По вечерам мы идем на прогулку, иногда удается немного поговорить с венгерскими ребятами, которые здесь находятся. Я вынуждена была их оставить, так как они говорят только по-венгерски. Некоторые из них стараются ради меня изъясняться на иврите, но большинство иврита еще не знает. Временами между нами велись острые дискуссии. Они были настроены агрессивно, и я должна была многое защищать от их нападок. У них есть претензии к нашей стране. Они надеялись на что-то другое. По-видимому, они стали жертвами романтического сионизма диаспоры, который только обещает и ничего не требует. Действительность тут совсем иная. Жизнь иногда {243} требует значительно больше, чем мы можем дать, во всяком случае, по ходячим представлениям, бытующим в диаспоре. Трудно человеку, который хочет только брать и ничего не давать.

Я хорошо понимаю, что на душе у этих парней. Они умеют работать и хотят работать, но у них нет должного терпения. Им трудно понять наши цели по овладению землей, которые достигаются при организации кибуцов и новых поселений. Им кажется, что все это, якобы, направлено против них. Они не понимают, что в стране трудно устроиться только из-за тяжелого экономического положения, которое здесь царит. Очень плохо, что ошибки они видят, как бы глазами контролера из-за границы.

Жаль, что они не делают единственно верного вывода: не повторять чужих ошибок. Вместо этого многие довольствуются констатацией фактов, замыкаются в своей скорлупе, ворчат и зло критикуют. Когда я им об этом откровенно говорю, они членораздельно отвечают: не дают нам занять в стране подобающее место. Каждый из них ищет возможность подняться вверх по общественной лестнице и не думает о наших небольших возможностях, которые имеются для этого. Неужели все такие, без исключения? Нет и нет! Только те, которые относятся к определенному виду, и к нашему счастью, всех их можно отнести только к одной социальной прослойке. Жаль, что многие выходцы из Венгрии принадлежат к ней. Эти парни работают здесь у крестьян. Они не получают заработной {244} платы, а лишь то, что нужно для существования. Это будет длится до тех пор, пока они не освоятся со всеми сельскохозяйственными работами. Можно сказать, что здесь место их профессиональной подготовки. Потом они будут получать заработную плату, понятно, если в них будет нужда. Цель мероприятия - подготовка сельскохозяйственных рабочих, которые могли бы поселиться в этом поселке. Несомненно, среди них будут и такие, которые затем уйдут в город.

Сентябрь 1940 г.

Прошел год со дня моего прибытия в страну. Помнишь ли ты, мама, вокзал? Это были очень трудные минуты. Я тогда не могла думать ни о своих планах, ни о будущем, я видела только тебя одну, и в сердце было ощущение, что я очень эгоистична и легкомысленна по отношению к себе самой. Одно как будто противоречит другому, но это противоречие есть во мне: одна нить связывает меня с этой страной (еще до того, как я сюда приехала), другая же, очень прочная, связывает меня с тобой. И если бы не сильная вера в то, что, вопреки всем трудностям и преградам, мы когда-либо встретимся все трое здесь, - кто знает, смогла ли бы я все это выдержать. Как тяжело говорить, а тем более, писать об этом. Мне кажется, будто я пытаюсь оправдаться перед тобой, но ведь в этом нет нужды. Я ведь знаю, что если есть человек на свете, который меня понимает, {245} согласен с моим шагом и все мне прощает, - так это ты, дорогая мама. И все же я испытываю потребность поблагодарить тебя сегодня - спустя год после того, как мы расстались - за твое геройство, которое дало мне возможность достичь своей цели. О чем еще писать? - Мне бы очень хотелось поцеловать твои руки.