Исмаил Шихлы - Буйная Кура

Ахмед, увидев вооруженных казаков, вспомнил Петербург, и недобрый холодок пронзил его. Не зная, зачем появились здесь казаки, он насторожился в ожидании неприятностей. Длиннобородый, широкоплечи с плеткой в руке казак сошел с коня, подошел к Ахмеду, неожиданно закричал:

- Эй, татар, яхши-яман, клади карман. Ни бильмез, ни бум-бум!

Оскорбительные слова встряхнули Ахмеда. Он подтянулся и на чистом русском языке спросил:

- Что изволите?

Казак смутился. Ахмед заметил его растерянность и еще решительнее сказал:

- Пожалуйста, я вас слушаю.

Казаку пришлось сменить тон.

- Покажи комнаты. Разве не видишь, приехал пристав.

Ахмед повел их в дом. Они внимательно осмотрели все комнаты. Тот же казак, увидев скамейки, черную доску и карту, опять спросил:

- Что это такое?

- Вы сами видите.

- Здесь заезжий дом или школа?

- Заезжий дом.

- Тогда зачем эти вещи?

- Нужно.

- "Нужно, нужно"... Разве трудно ответить? Убери отсюда все эти скамейки.

Между тем казаки взяли себе стулья и расселись на веранде. Пристав и его сопровождающие расстегнули кители, вытирали платками потные шеи. Пристав вытер пот и с бритой своей головы. Ветерок, долетающий с Куры, едва шевелил травы и цветы.

Казаки, не спрашивая ничего у Ахмеда, забрали скошенную им вчера траву и отдали ее своим лошадям.

Пристав спокойно разглядывал лес на той стороне Куры... Привлекли его внимание пастбища, деревья и цветы, дети, игравшие на лугу. Он улыбнулся. Видимо, деревня ему понравилась.

Тот казак, что разговаривал с Ахмедом, наклонился и что-то шепнул приставу на ухо, после чего пристав велел привести Ахмеда. И следа не осталось на его лице от улыбки.

- Кто ты такой? - спросил пристав, когда Ахмед пришел.

- Почтовый работник.

- Где научился говорить по-русски?

- В Петербурге.

Под приставом заскрипел стул.

- Ты что, был студентом?

- Да.

- Потом тебя выгнали, не так ли?

- Так.

- За что?

- Читал кое-какие книги.

- Гм. Так, так. А сюда как попал?

- Послали.

- И здесь читаешь те самые "кое-какие" книги?

- Можете проверить, господин пристав.

- А почему этот дом ты превратил в школу?

- Господин пристав, иногда ребята заходят ко мне, и от скуки я их учу письму... Вы сами знаете, что в наших деревнях нет школ...

- Ты их учишь писать по-татарски?

- Нет, по-русски.

Пристав смягчился:

- Да, ну что же... Так. Ты мне нравишься. У вас нельзя попить чаю?

- Для гостя все найдем.

- Если так, давайте самовар.

Ахмед побежал в комнату и вынес самовар. Стал наливать в него воду.

- Ты один? Разве у тебя нет семьи?

- Нет, господин пристав.

- Ладно, иди сюда. Они сами поставят.

Казаки тут же взяли самовар и нащепали лучины. Пристав все обмахивал лицо. Затем стал прохаживаться по веранде. Потом сел на свое место и, обращаясь к Ахмеду, тихо сказал:

- Надо собрать народ. Есть важный разговор. Ты пойди с казаками и позови всех мужчин. Сам будешь у нас переводчиком.

Казаки ринулись в деревню. Увидев чужих, псы зазвенели цепями, захрипели. Поднялась дорожная пыль и, как туман, опеленала деревню. Стоял знойный день, слышно было только стрекотание кузнечиков и гул Куры. Казаки почувствовали эту гнетущую тишину и спросили у Ахмеда:

- Где народ? Перекочевал?

- Нет.

- Почему же никого не видно?

- Боятся вас.

- Съедим мы их, что ли?

- От вас добра не ждут.

Всадники остановились у ворот Джахандар-аги. Ахмед окликнул хозяина. Как только Джахандар-ага услышал его голос, вскочил на ноги, взял винтовку и спустился с крыши соломника. Прикрикнул на рвавшихся цепных псов. Раньше слуг он вышел за ворота. Увидел вооруженных казаков и Ахмеда.

- К добру ли, сынок?

- Пристав зовет в заезжий дом.

- Одного меня?

- Нет, всех мужчин.

Джахандар-ага успокоился, обернулся и крикнул слугам:

- Оседлайте коня!

Казаки отъехали. Джахандар-ага вернулся в дом, переоделся, нацепил кинжал и проверил винтовку. Таптыг ждал его во дворе, держа оседланного коня. Джахандар-ага сам проверил подпругу, затянул ее еще туже и, перед тем как вдеть ногу в стремя, повернулся к Таптыгу:

- И вы седлайте коней. Вооружитесь и оповестите всех наших. Приезжайте вслед за нами к "Заежу".

- Что случилось, хозяин?

- Ничего не случилось. Но мать осторожного сына не будет плакать. Им верить нельзя.

Джахандар-ага вскочил на коня. Гнедой вылетел на дорогу.

Во дворе "Заежа" было полно пароду. Все гейтепинцы-мужчины пришли сюда. Они держались большими группами вокруг старейшин своего рода. Слуги, держа коней на поводу, стояли в стороне. Все были возбуждены. Каждый по-своему толковал приезд пристава, каждый хотел, чтобы беда прошла мимо. Что касается пристава, то он спокойно пил чай на веранде, исподлобья поглядывая на собравшихся.

Наконец он встал и, спустившись по ступенькам, подошел к народу. Казаки поставили стулья посреди двора, нашелся и стол. Пристав пригласил крестьян подойти поближе и велел им сесть. Все полукругом уселись на зеленую траву, скрестив ноги. Не сели только Джахандар-ага, который стоял, прислонившись к дереву, молла Садых, перебирающий четки, да еще несколько мужчин.

На стол перед приставом положили большую папку, из которой тот достал какую-то бумагу с печатью. Но прежде чем читать ее, подозвал Ахмеда.

- Кто такой Джахандар-ага? - громко спросил он.

Все обернулись и посмотрели на Джахандар-агу. Родичи Джахандар-аги вскочили на ноги. Слуги, держащие коней, насторожились. Джахандар-ага на мгновение растерялся, словно его внезапно ударили. Земля качнулась у него под ногами. "Предчувствие не обманывает", - подумал он.

Между тем пристав знаком подозвал его к себе. Джахандар-ага снял с плеча винтовку и тяжелыми шагами пошел к столу. Казаки невольно сплотились вокруг пристава, потому что в самом виде этого мужчины с густыми бровями, нависшими на глаза, таилась угроза.

"Чистый Шамиль", - подумал пристав про себя и указал на стул. Но Джахандар-ага не захотел сесть. Пристав обернулся к Ахмеду:

- Объясни ему, пусть он сядет.

После этого Джахандар-ага сел, но поодаль. Пристав спросил снова:

- Кто молла Садых? Подойди и ты.

Молла Садых поправил абу и подошел к столу, но только с другой стороны, он боялся, что его заставят сесть рядом с Джахандар-агой. Родичи Джахандар-аги все еще стояли настороже.

- Почему они не садятся, скажите им.

Джахандар-ага кивком головы разрешил сесть своим родичам. Пристав был из тех умных царских чиновников, которые, общаясь по долгу службы с окраинными народами Российской империи, стараются учитывать и уважать местные обычаи и порядки. Он знал, что в обычаях каждого народа есть свои слабые и свои сильные стороны. Надо их узнать, чтобы вовремя и умело ими пользоваться. Он знал, например, что в деревнях здесь существуют своеобразные кланы, роды. Члены каждого рода беспрекословно подчиняются своим старейшинам, аксакалам. Между родами время от времени возникают распри, вражда или даже кровавые столкновения. Эту вражду родов одной и той же деревни тоже нужно иметь в виду.