Виктор Широков - Дом блужданий, или Дар божественной смерти

Сколько я этому Саткину (о, он ещё и фамилией своей, благозвучностью её гордится, мне целую лекцию прочел, что в древней Мордовии такие князья водились!) добра сделал, во все Жэки и Рэо его рекомендовал, а он не то что бутылки водки, чашки чаю не поставил, мордовская выжига.

Ну, разве я лично виноват, что газосварщиком вкалываю, что завод наш, несмотря на все пожелания бучайсов и дайгаров никак не банкротится и всё ещё на плаву, даже зарплату платит, больше чем на два месяца не задерживая. И вот недавно в телефонном разговоре вдруг проскальзывает, что Санек-то одну дачку, доставшуюся от тети, что называется, на фу-фу, уже загнал и деньги прожил, а другую сейчас от брата жены оттяпывает, чтобы опять же за "зеленые" пристроить и снова в Англию на полгода махнуть - по обмену сантехническим опытом. У нас в России сейчас только импортное оборудование в ходу, а у него, сами понимаете, свои особенности: резинки тоньше и уже, резьба наоборот и в дюймах, а не в миллиметрах, а главное - в резиновых перчатках работать приручают, даже руководство на семи языках для самоучек-побирушек выпустили - "Ремонт в резиновых перчатках". Причем баба одна сварганила, либералка.

Оказывается, сегодня сантехникам с дем. уклоном мы все должны. По крупному. Не "трешку" как ранее до перверсии, а минимум тридцать "баксов" или "шекелей", ибо родоначальник демаркационной фамилии именно за эту чисто символическую сумму продал душу антихристу, расплатившись пустячком-с, "экземою между бровей".

Впрочем, тьфу на своекорыстного Санька-сантехника, трижды тьфу на его плешивых коллег, надо, прежде всего о своем здоровье печься. А оно у меня явно пошатнулось. Стало правое колено ни с того ни с сего побаливать. Водочные компрессы помогают слабо, всего на полчаса. Правое плечо тоже ноет, и рука плохо подымается, не говоря о прочих членах. И волосы на правой половине головы хуже растут. Видимо, она у меня северная, всегда на север смотрит. Вот до чего доводят левые убеждения, но в СПС я все равно ни ногой. Ни за какие коврижки.

А намедни во время бритья я заметил над кадыком белесовато-синеватые полоски, точно щели в рефрижераторе или оконные жалюзи. Не прошло и недели, как они изъязвились, кожа прохудилась, голос исчез, и я с ужасом понял, что у меня образовались самые настоящие жабры. Это у человеко-быка. Смех, да и только.

Одно хорошо, сейчас не надо противогаз натягивать: вода через щели свободно вливается и выливается, и я в ванной могу нежиться уже часами, не выныривая, нежить пещерная. Лежу себе на спине, смотрю сквозь толщу воды на потолок, на лампочку в глухом матовом абажуре и песенка мурлычу, вроде следующей: "Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет ванна, пусть всегда буду я".

А из газеты меня уволили, благодаря наветам Кроликова. А консерваторская девица потерялась в сутеми дней.

XV

Иногда мне чудится, что всё вокруг только сон, что он скоро закончится, и я благополучно выйду из лабиринта. Для этого мне нужно станцевать ритуальный танец "журавль". Танец без музыки, ибо музыка во сне застывает как водяной фонтан зимой, становясь льдом.

Первый лабиринт - конечно же, чрево матери. Только созревший плод может найти выход. Пещера же - чрево земли или вход в него. Я - жалкий зародыш. Быко-человек. Человеко-бык. Митра должен был придти в мир раньше Христа и пришел, но все-таки проиграл свою схватку. Минотавр был принесен в жертву богу-неудачнику и не воскрес. Скотский Христос. Анемон, окропленный кровью зверя.

Я умею только мычать, я не владею человеческой речью. Зато я был обучен чтению и умел писать, но звериные когти не позволяют мне держать стило пальцами. Не позволяют рисовать буквы по египетской бумаге. Наверное, мне следовало бы выцарапывать знаки когтем на воске, но нет у меня под рукой и восковых табличек.

Сыну Эгея предстояла схватка с тремя быками поочередно. Бык земной, бык людской и бык морской. Обманом он проник в лабиринт, обманом из него вышел, не побоявшись ни тьмы, ни огня, ни крови.

Ему помогли боги и бычьи плясуны. Так просто ускользнуть от острых рогов, если знаешь па бычьего танца; надо не выдавать своего страха перед летящими на тебя костяными вилами, острыми рогами и сотворить из смертельного поединка грациозный, исполненный изящества танец. Не сражаться, а играть с быком, танцевать с ним, словно ты его обожаешь, любишь его больше своей жизни...

Минос напрасно носил бычью маску с хрустальными линзами, говорят, он скрывал под ней знаки проказы на лице. В красной длинной ризе он как струя жертвенной крови быстро перетекал по ходам-коридорам своего царского дворца.

Я - его пасынок, перенял лишь внешние царские ухватки, я должен перенять и величавость царской смерти. Боги давно предназначили меня в жертву. Два исхода: свет и тьма, нас сводящие с ума. Два исхода: напороться на бронзовый меч героя-пришельца или же принять сому, выпить крепкий маковый настой, что уносит жизнь во сне, легко и бесшумно, безболезненно.

Посейдон может принять и людской, и конский, и бычий облик. Но я, увы, не Посейдон, я карикатура на водяного царя, пародия на его бычье воплощение. Человеко-бык. Ни рыба, ни мясо.

Мрак. Стук. Шорох. Мрак.

Когда меня заточали в лабиринт, я был пьян. Меня опоили. Я находился в другом измерении. Пьяные сны такие забавные. Мне снилось, что я приехал в Питер и обнаружил, что нет свободных мест ни в одной гостинице, нет другого места для ночлега, нежели Эрмитаж. Правда, я почему-то учитывал такую возможность, и сторожа императорского музея приняли меня благосклонно, ибо я пришел по рекомендации поэта Павла Антокольского, принеся от него записочку, волшебный пропуск в бессмертие, некий пароль. Как же я ошибался, впрочем. Я пытался вспомнить это слово, но во сне воспроизводилось одно мычание. От короля до моли, хоть зрячи, всё - слепы, мы все играем роли по милости судьбы. Приманка ли, обманка трепещет на ветру, и сладко жжется ранка живая поутру. А вечером поглубже уйдя в чужую тень, подумай-ка получше, чем встретить этот день. Зачем я сочинил эти стихи пять лет тому назад? Неужели предчувствовал ролевой зигзаг?

"Мама! Ма-мо-чка!" - пытаюсь я промычать. Но давно отменен матриархат. Надо жить в мире главенствующих мужчин, когда пещера или герой должны быть залиты ритуальной кровью. Звериное число 666 в испуге от миллениума переворачивается с ног на голову, становясь тремя "девятками". Только Пифагор знал тайну данного превращения.

Минос лично довел пятнадцать молодых афинян до входа в лабиринт. Подождал, пока гул их шагов отзвучал в глубине ходов-переходов и ушел, потирая руки. Их даже не придется мыть. Настолько чистые, как и его законотворческая совесть. Шел, посвистывал. Дескать, снова повезло Минотавру. Оторвется, родимый, на славу! Словит кайф.