Борис Штейн - Донный лед
- Название:Донный лед
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Штейн - Донный лед краткое содержание
Донный лед - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Забелевич же, выведенный из оцепенения таким непредвиденным образом, ретировался за спасительную лиственницу и, вообще-то говоря, закурил, разумно дожидаясь, когда Фиса оденется и можно будет вступить с ней в дальнейшие переговоры. Куря, он потирал потеплевшую щеку и бормотал, глупо улыбаясь:
- Пропал, пропал, пропал, пропал Юра Забелевич!
ПОСЕЛОК СЕВЕРНЫЙ. НАЧАЛО ЗИМЫ
Сеню сильно обидели в продовольственном магазине. Это случилось в воскресенье. Сеня в это воскресенье работал. Так у него получилось, что пришлось поработать в мастерской в воскресенье: отрегулировать "кразовские" форсунки и отремонтировать систему отопления кабины. "КрАЗ" приехал с участка в пятницу, еле-еле добрался до промбазы, можно сказать, на последнем издыхании. И, собственно говоря, от Сени зависело, выедет машина в понедельник на линию или будет простаивать Сеня добросовестно возился в мастерской. Работал он медленно: стенд, который добыл Арслан Арсланов, только недавно смонтировали, и у Сени еще не было навыка. Мастерская располагалась в вагончике: стенд, верстак и паяльная лампа с подставкой и вытяжкой - медницкая. Это была одна из первых зудинских идей - отдать три вагончика не под жилье, а под мастерские. Много было тогда высказано неудовольствия по этому поводу. Щитосборных домов еще не сколачивали - балки да вагончики, а кое-кто еще в палатках доживал. Но Зудин торопился оборудовать промбазу и говорил, что скоро начнут поступать сборные дома, и сборные дома скоро начали поступать.
Сеня заработался. Он, когда зарабатывался, забывал о времени и сейчас, закончив работу, посмотрел на часы и присвистнул: было начало пятого.
- Время песни петь, - остроумно сказал сам себе Сеня, - а мы еще не обедали. - И, наморщив нос, принялся одеваться.
Едва Сеня вышел на улицу, мороз захватил его в клещи, стеснил дыхание, вцепился в нос и щеки Сеня натянул шарф на подбородок, даже на рот и прибавил шагу. Путь до столовой, который занимал обычно пятнадцать минут, Сеня просеменил минут за десять. Надо сказать, что по мере приближения к столовой настроение у Сени повышалось: тарелка горячего, в крайнем случае, теплого супа - он так явственно ощущал ее, что было даже смешно. И Сеня чуть заметно улыбался.
Но столовая была закрыта. Столовая была закрыта ввиду отсутствия тепла. Так было написано на приколотом к двери маленьком белом листочке в клеточку.
- Зараза, - обиженно сказал Сеня и направился к магазину.
"Трубы разморозили, лопухи", - сокрушенно думал он, одновременно перестраивая свои мечты в пользу разогретой на сковороде банки тушенки и кружки горячего чая.
Магазин находился в двух шагах от столовой, это было большое и легкое ангарное здание, крытое жестью, обычно залитое внутри ярким электрическим светом.
Взглянув на магазин, Сеня обнаружил, что никто почему-то в него не входит и никто из него не выходит. Это затишье ему сразу не понравилось. Было холодно. И очень хотелось есть.
Дверь в магазин была, однако, не заперта. Сеня вошел в пустой освещенный зал и увидел, что продавщицы - все, как одна, в черных монгольских полушубках, в теплых платках и шапках, уже без халатов и белых накрахмаленных колпаков - жались к большой черной печке, в сущности беспомощной в этом огромном зале.
Едва завидев Сеню, девушки закричали: "Закрыто, закрыто!" - и замахали на него руками. Но Сеня спокойно направился к ним. Он шел, кивая и улыбаясь. И девушки перестали волноваться и махать руками, они решили, что Сеня чей-то из них знакомый, а не покупатель, и смотрели на Сеню уже дружелюбно. А Сеня между тем отгибал воротник и еще сильней улыбался, потому что вдруг с какой-то даже благодарностью ощутил, что все люди действительно братья, несмотря на размороженные трубы отопления. И он сказал, трогательно наморщив нос:
- Девочки, сделайте как-нибудь баночку консервов, заработался, с утра ничего не ел.
И протянул рубль.
Лица у девочек стали серьезными, даже строгими, даже можно сказать вытянулись.
И кто-то из них сказал:
- Гражданин, вам, кажется, сказано: закрыто.
От всеобщего братства и дружелюбия не осталось и следа.
- Да ясно, девчата, ясно, - кивнул Сеня, все еще надеясь избежать официального тона.
- А ясно, так и уходите, - отрезала самая молоденькая продавщица. Они все были молодые, а эта была совсем юная. Сеня в обычные дни даже засматривался на нее: такая стройненькая, изящная, лицо тонкое, волосы черные, и на этих черных волосах на затейливой прическе как-то особенно ловко сидел накрахмаленный колпак с витиевато вышитыми буквами БАМ.
Сейчас колпака на ней не было, была пушистая ушанка, а в глазах, обычно веселых, с кокетливым прищуром, стоял холодок.
Сеня все еще не терял надежды договориться:
- Девочки, по дружбе, а? В виде исключения? А? Поверите, голова от голода кружится!
И тогда другая продавщица, крупная, рыжая, с родинкой, обещающей перерасти в бородавку, спросила, обращаясь в пространство:
- До чего ж некоторые нахальные бывают, не ясно им, что ли? - И пожала полными плечами.
У Сени кровь ударила в голову. Он почувствовал себя нищим, попрошайкой, которому отказали в подаянии.
- Да совесть у вас есть? - закричал он. - Есть у вас совесть-то?
Поскольку в пустом магазине была хорошая акустика, голос его прозвучал неестественно громко и тонко, если не сказать визгливо. И, когда он резко оборвался, тишина сделалась ощутимой. И в этой наступившей ощутимой тишине кто-то сказал негромко и властно:
- Вы чего орете...
Сказали это со стороны прилавка. Сеня оглянулся и увидел заведующую магазином. Заведующая занималась вполне благопристойным делом: она укутывала в полушубок щенка. В один, новый, полушубок она была одета сама, а в другой, старый, укутывала щенка. Прямо на прилавке. Щенок был не очень маленький, подростковый, довольно крупный, лохматый и веселый. Он не хотел укутываться, играл, норовил лизнуть в лицо заведующую магазином.
Сеня подошел к прилавку, неся перед собой рубль, как аргумент, как вещественное доказательство, как нечто еще более значительное.
- Вот же я прошу, - убеждал он, - дайте банку консервов. Ну что вам стоит, снимите с полки банку и положите рубль. А завтра сдадите в кассу.
- Завтра мы не откроемся, если тепло не дадут.
- Послезавтра, когда откроетесь.
Эту заведующую Сеня, в общем, знал. Она была женой энергичного и веселого человека, начальника подсобного производства Шатрова. На Ноябрьских были даже в одной компании, сидели рядом, и похоже на то, что Сеня с ней танцевал.
Но заведующая Сеню не узнала. Может быть, если бы она подняла на него глаза, она бы его узнала, но она была занята песиком и не посмотрела на Сеню. А так, по голосу, не узнала.
А признаться у Сени язык не поворачивался.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: