Александр Солженицын - Архипелаг ГУЛАГ. Книга 2

Предисловие Вышинского к книге И. Л. Авербах, с. VIII.

Там же.

Оркестр использовался и в других лагерях: поставят на берегу, и играет несколько суток подряд, пока заключённые без смены и без отдыха выгружают из баржи лес. И. Д. Табатеров был оркестрантом на Беломоре и вспоминает: оркестр вызывал озлобление у работающих (ведь оркестранты освобождались от общих работ, имели отдельную койку, военную форму). Им кричали: «Филоны! Дармоеды! Идите сюда вкалывать!»

Надо заметить, что интеллигенты, пролезшие на руководящие должности канала, умно использовали эти шесть условий: «Всемерно использовать специалистов»? – значит, вытягивайте инженеров с общих. «Не допускать текучести рабочей силы»? – значит, запретите этапы!

Ю. Куземко. 3-й шлюз.

Брошюра «Каналоармейка». Издание Культурно-воспитательного отдела Дмитлага НКВД СССР, 1935. (Библиотека «Перековки». Не подлежит распространению за пределы лагеря.)

Все эти фото – из книги Авербах. Она предупреждает: в ней нет фото кулаков и вредителей (то есть лучших крестьянских и интеллигентских лиц) – мол, «ещё не пришло время» для них. Увы, уже и не придёт. Мёртвых не вернёшь.

И. Л. Авербах. От преступления к труду, с. 164.

У нас всё перепрокидывается, и даже награды порой оборачивались нелепо. Кузнецу Парамонову в одном из архангельских лагерей за отличную работу сбросили два года с десятки. Из-за этого конец его восьмёрки пришёлся на военные годы, и, как Пятьдесят Восьмая, он не был освобождён, а оставлен «до особого (опять особого ) распоряжения». Только кончилась война – однодельцы Парамонова свои десятки кончили – и освободились. А он трубил ещё с год. Прокурор ознакомился с его жалобой и ничего поделать не мог: «особое распоряжение» по всему Архипелагу ещё оставалось в силе.

Ну да 5-е Совещание работников юстиции в 1931 не зря осудило эту лавочку: «Широкое и ничем не оправдываемое применение условно-досрочного освобождения и зачётов рабочих дней… приводит к нереальности судебных приговоров, подрыву уголовной репрессии – и к искривлению классовой линии».

Ernst Pawel. The Triumph of Survival // The Nation, 2 February 1963, p. 101.

Все неоговоренные цитаты в этой главе – по книге Авербах. Но иногда я соединял её разные фразы вместе, иногда опускал нестерпимое многословие – ведь ей на диссертацию надо было тянуть, а у нас места нет. Однако смысла я не исказил нигде.

Песенные сборники Дмитлага, 1935. А музыка называлась – каналоармейская , и в конкурсной комиссии состояли вольные композиторы – Шостакович, Кабалевский, Шехтер…

И. В. Сталин. Сочинения: [В 13 т.]. М., 1949–1955. Т. 13, с. 211, 212.

От тюрем к воспитательным учреждениям. Предисловие, с. 7.

Там же, с. 449. Один из авторов – Апетер, новый начальник ГУЛАГа.

В 1954 году на Серпантинной открыли промышленные запасы золота (раньше не знали его там). И пришлось добывать между человеческими костями: золото дороже.

Отчего получилось такое сгущение, а не-колымских мемуаров почти нет? Потому ли, что на Колыму действительно стянули цвет арестантского мира? Или, как ни странно, в «ближних» лагерях дружнее вымирали?

С Золотистого освободились 186 поляков (из двух тысяч ста, привезенных за год до того). Они попали в армию Сикорского, на Запад – и там, как видно, порассказали об этом Золотистом. В июне 1942 его закрыли совсем.

Это требует многоразрезного объяснения, как и вся советско-германская война. Ведь идут десятилетия. Мы не успеваем разобраться и самих себя понять в одном слое, как новым пеплом ложится следующий. Ни в одном десятилетии не было свободы и чистоты информации – и от удара до удара люди не успевали разобраться ни в себе, ни в других, ни в событиях.

Предисловие Вышинского к книге И. Л. Авербах «От преступления к труду», с. V, VI.

Там же, с. VII.

И конечно – о колхозниках и чернорабочих, но того сравнения мы сейчас не продолжим.

А. И. Герцен. К старому товарищу. Письмо второе // Собр. соч.: В 30 т. Т. 20. Кн. 2. М.: Изд-во АН СССР, 1960, с. 585.

По всем столетиям есть такие свидетельства. В XVII пишет Юрий Крижанич, что крестьяне и ремесленники Московии живут обильнее западных, что самые бедные жители на Руси едят хороший хлеб, рыбу, мясо. Даже в Смутное время «давные житницы не истощены, и поля скирд стояху, гумны же пренаполнены одоней, и копен, и зародов до четырёх-на десять лет» (Авраамий Палицын). В XVIII веке Фонвизин, сравнивая обезпеченность русских крестьян и крестьян Лангедока, Прованса, пишет: «нахожу, безпристрастно судя, состояние наших несравненно счастливейшим». В XIX веке о крепостной деревне Пушкин написал:

Везде следы довольства и труда.

Проявилось это и в больших разнорабочих бригадах, но только в каторжных лагерях и при особых условиях. Об этом – в Части Пятой.

Так и тухта, как многие из проблем Архипелага, не помещается в нём, а имеет значение общегосударственное.

Опять «с людьми», замечаете?

Когда обсуждаются конвенции о всеобщем разоружении, меня всегда волнует: ведь в перечнях запрещаемого оружия никто не указывает охранных овчарок. А людям от них больше нежитья, чем от ракет.

По рассказу Аркадия Белинкова, Ингал потом в другом лагере так же всё писал, отгородясь у себя на нарах, – зэки просили его, потом стали требовать, чтобы он показал, что он пишет (может – доносы?). Но, увидев в этом лишь новое насилие над творчеством, только с другой стороны, – он отказался! И его – избили. (По другому рассказу – убили.)

Эль Кампесино значит крестьянин, это прозвище. Звали его Валентин Гонсалес. Своей новеллы Ингал по-настоящему никогда не кончит, потому что не узнает конца Кампесино. Тот переживёт своего описателя. Я слышал, что он вывел группу зэков из лагеря в Туркмении и перевёл горами в Иран. И даже, кажется, он тоже издал книгу о советских лагерях.

А пожалуй, тут была и историческая справедливость: отдавался старый долг фронтовому дезертирству, без которого большевики и к власти бы не пришли.

Зимой того года Борис Гаммеров умер в Бутырской больнице от истощения и туберкулёза. Я чту в нём поэта, которому не дали и прохрипеть. Высок был его духовный образ, и сами стихи казались мне тогда очень сильны. Но ни одного из них я не запомнил и нигде подобрать теперь не могу, чтоб хоть из этих камешков сложить надмогильник.