Сергей Сиверин - Небо России

Т О Н Н Е Л Ь В О Т Ь М У

--------------------------------

-1

Государство - это порядок. Неуправляемая толпа никакого отношения к госу дарству не имеет - это стадо, идущее на бойню.

На станции формировался наш эшелон. Колесная и гусеничная техника была уже на платформах. Крепеж техники не изменился за последние полсотни лет, колодки и растяжки были заботой всех водителей. Офицеры же вглядывались в даль в по исках желанной вагонной зелени. Телятники были готовы принять людей, но вид красных телячьих вагонов не задевал душевных струн офицерства. Нары и солома - все, чем располагали вагоны этого типа. Выбитые окна и грязь никого не удивляли. Лучшего для солдата не нашли. У нас с транспортом трудности: доедет не подохнет. Вот и еще раз заметит рассказчик, что лагерная спираль сделала свой виток и захлестнула сотни людей в красные телячьи вагоны. Для офицеров подали пассажирский вагон. Только командиры рот разделили участь солдат в те лячьих вагонах. Остальное же офицерство побросало чемоданы на спальные места и ринулось в город. Прощание с кафе и барами Каунаса было очень горьким для многих, а было оно горьким, потому что слово "бар" на российском болоте имеет только одно значение. Офицеры, возвращаясь из города, заглядывали в красные вагоны. Все очень напоминало зверинец... На полу и на полках скрючились ка кие-то жалкие существа, похожие на человека, и жалобно смотрят на вас, просят пить и есть. Но в зверинце так тесно никогда не скучивают животных. Непрерыв ная череда красных телятников оборвалась приятной зеленью офицерского вагона.

Ожидание оказалось недолгим. Электровоз, елозя по станции, подцепил весь состав, после чего был дан обещанный зеленый свет. Эшелон при выезде со стан ции попал во тьму тоннеля. Неожиданное наступление темноты наполнило весь ва гон молчанием. Эшелон вынырнул из тоннеля, но полуденный солнечный свет не рассеял тьму. Солнечный свет бессилен перед тьмой лагерей.

Красные телячьи эшелоны катили по стране, например, от Караганды до Сверд ловска восемь суток, но изменились времена, наш эшелон блуждал по стране лишь трое. Без воды и света в тридцатиградусную жару эшелон гнали через столицы братских республик. Промелькнул за окнами Вильнюс, через сутки пути Минск. По вагону прошла муля, что строить дороги будем в Крыму, потому как везут на юг. Муля увяла, когда за окнами появились величественные купола Смоленска. Вели кий маршрут великих армий. Уснули во второй раз в Вязьме, проснулись там же. Видимо, для броска на столицу войскам всегда дают возможность отдохнуть.

В соседнем купе ехала офицерская семья: муж, жена и двое детей, один из которых путешествовал в коляске. Заботливый отец за время стоянки сбегал на рынок и принес на радость своим детям овощи и фрукты.

Бородино! Проезжая это место, думалось мне раньше, встают все офицеры и с замиранием в сердце всматриваются в даль полей. Детская наивность! Наши офи церы лежали на полках, измученные похмельем, не проявляя исторических позна ний.

Только сквозные телячьи эшелоны осужденных миновали Москву по окружной до роге, как раз рядышком с Пресней, может быть, салютуя ей гудками.

Так было раньше. Наш эшелон прогнали по кругу большего диаметра. Не пока зывают теперь набитых людьми телячьих вагонов на Москве. Подмосковье - именно отсюда великие армии, ведомые талантливыми полководцами, откатывались на за пад. Нам же дали полководцев не столь одаренных, но они по северной железно дорожной дуге пробились в Александров. Ночью темноту вагона осветили факела Ярославля, а эшелон полз все дальше на север.

Пробуждение - мы стоим в тупике. Андрус, глядя в окно, стал напевать:

- Вологда ты моя, Вологда! "Потому, что я с севера, что ли, Я готов расс казать тебе поле, Про волнистую рожь при луне". В Вологде, в Вологде, в Во логде.

- Андрус, ты все перепутал, - начали поправлять эстонца. Прижавшись ближе к окну, сквозь утренний туман, я едва рассмотрел плакат: "Водитель! Въезд в город Вологду на грязных автомобилях запрещен!" Этим плакатом нас встретило местное население, вертолеты сопровождения не наблюдались. Офицеры и солдаты вывалились из вагонов с радостным возбуждением, оглядывая окрестности. Лягу шачий хор приветствовал первых строителей, которых в свою очередь построил комбат в две шеренги.

- Становись! Я вас посчитаю по головам, - раздалась первая команда на бо лоте. Полковник Чук бегал вдоль вагонов и лично пересчитывал каждую голову. Вторая уставная заповедь: "Учет прежде всего". С учета начинается день в ла гере и учетом заканчивается. Расход личного состава - вот alma mater лагерной жизни. Расход - великое слово великих дней. Живо оно и ныне в своем страшном смысле.

- Это царство болот и низин, Станет родиной нашей счастливой,

напевал Андрус на краю болота. За железной дорогой туман накрывал землю. Сле ва, из его густой пелены пробивались гордые кресты Спасо-Прилуцкого монасты ря, а справа - вышки охранников. Вечные соседи были рядом и на Вологодчине. Колокольни и башни монастыря были в строительных лесах, черные полусгнившие вышки наклонились к земле и не ждали своих реставраторов. Среди офицеров на чали ходить слухи, что наш батальон разбивает лагерь на территории старого аэродрома, а другой - за забором бывшей зоны, потому как сохранившиеся бараки легко переоборудовать под казармы. Скажите вышки дождались? Нет! Кому пришла такая чудовищная мысль в голову, история умалчивает, но этому великому плану не суждено было осуществиться. Первую ночь группа захвата провела в казармах местной строительной части. Выручило людей солдатское братство. Дежурный офи цер пропустил в расположение части в ночное время почти двести посторонних лиц. Солдаты спали на полу, прижавшись друг к другу. Ранний подъем и колонна на марше. "Вверху" приняли решение, что жить мы будем у озера. "Озером" ока зался заброшенный карьер, где раньше добывали глину для кирпичного завода. Были поставлены у "озера" десятки палаток, солдаты и смельчаки из офицерского состава открыли купальный сезон. Всеобщая стирка говорила об успешно прове денной операции, - захват был произведен.

Огромное гороховое поле приняло на постоянное место жительства два баталь она и управление бригады. Должно быть, не случайно поле чудес по весне засеял заботливый колхозник горохом. Славный был снят урожай личным составом, но сначала цветочки.

Два других батальона пропихнули дальше на север. Одному достался Харовск, другому - Вожега. Бригада изначально была задумана, как показательная, поэто му прижали ее к железной дороге и аэродрому.

"В России две беды - дороги и дураки", а клин, как водится, клином вышиба ют, и засадили клин в Великий Устюг, Вытегру, Тотьму - не путайте с Потьмой, Тарногский городок. Паучьи лапки лагерей попали в Никольский городок, Нюксе ницу, Бабушкино. Певуч русский язык, но порой трагична его песня. Каргополь, Няндома, Шарья возводили свои лагеря. Все это накрыл собой Вологодский кор пус, который в свою очередь тоже был не единственный. Трудно претендовать на единственность и неповторимость в глупости. Корпуса Кирова, Рязани, да прос тят не упомянутые. Корпуса накрывала папаха центрального управления. Раньше все лагеря подчинялись Главному Управлению Лагерей, теперь же строительные лагеря подчинялись ЦДСУ (Центральное Дорожно-Строительное Управление). Глав ные централизовались - эта перестройка началась в восемьдесят восьмом году. Сын идет в армию, а попадает в строительный лагерь.