Валериан Скворцов - Гольф с моджахедами

Он прозевал атаку с воздуха. Сороку с полевкой в клюве разглядел, когда она уже уносилась прочь. И сделал надлежащий вывод: постаревших и невнимательных в природе съедают быстренько. Как в родной конторе...

Возможно, напрасно он совершает это несанкционированное проникновение. Шлайн не ответил бы сейчас начальству даже на вопрос, куда именно он забрался: в Чечню, в Дагестан? Он не имел права без разрешения таскать в эту дыру дорогое оборудование. Видеокамера стоила больше десяти тысяч долларов. Не имел права и использовать без санкции коридоры выхода в Чечню... - или в Дагестан? Тем более задействовать здешнюю, иного подчинения агентуру для собственного прикрытия, подставляя славного Пайзуллу Нагоева, со звонка которому и переговоров в Новороссийске приключение и началось.

Ну, вот, подумал Ефим, профессиональный кретинизм не подводит: нашел крайнего, чтобы подставить на порку за самоуправство и возможный провал... Стало быть, по службе и в личной жизни со мной все обстоит нормально. С прошением об отставке повременим.

Пятью годами раньше человек, про которого было написано, что он Пайзулла Нагоев - капитан государственной безопасности, национальность чеченец, тридцать пять лет, женат, трое детей, место жительства город Серноводск, - висел на вожжах, перехлестнутых через арку с вывеской "Конные прогулки". Некачественные вожжи вытянулись, и под весенним ветерком капитан скреб по асфальту ногами - стоптанным полуботинком на одной и спекшимся в крови носком на другой. Серые штаны с красным кантом, как у всякого казненного волей народа, были спущены.

Фанерку с буквами "ФСБ" и изложением идентификации трупа, выписанными фломастером, прибили к воротам кое-как, одним гвоздем, и она скособочилась.

Поэтому настоящему, живому Нагоеву пришлось читать текст, якобы про себя, наклонив голову на плечо.

Про национальность, семейное положение, место жительства и звание сообщалось верно. А вот специализацию переврали. Нагоев числился в милиции, был известным участковым этого разгромленного курорта, где сохранившимися считались дома, у которых осталось больше одной стены. Народ живуч, и обретавшиеся в таких домах гнездились в кучах щебенки, поскольку ходил слух, что оставшимся в городе выплатят компенсацию. Да и в беженские лагеря пути были отрезаны.

Женщины, согнанные на площадку конной выездки, не обращали внимания на повешенного и живого Нагоевых и понуро ждали, когда контрактники, появившиеся за срочниками, ведущими бой впереди, завершат зачистку. Женщины по двое, по трое просачивались в свои логова, чтобы прибрать уцелевший скарб и возродить между развалин мелкую толкучку. Мужики сидели в горах, по подвалам и катакомбам.

Весной 1996 года, когда это происходило, в поселениях, переходивших от федералов к моджахедам и обратно, повешенные появлялись, случалось, по три, а то и по четыре штуки зараз. Кто именно вешал и расстреливал, зависело от лимита времени у воюющих сторон. Пугала служили во благо обеим. Моджахеды повязывали мужиков кровью, а федералы из этих же мужиков выжимали за казненных ясак: от автомобилей, телевизоров, холодильников и ковров до козлят и кур.

Серноводские ребята подвесили у конно-спортивной базы по всем признакам далеко не свежий труп и даже не кавказца. На фоне фанерки с нагоевской идентификацией ветерок раскачивал блондина. Надпись "ФСБ" прибавили в подтверждение гуманности содеянного и к общему удовольствию: явному - боевиков, тайному - армейцев и их контрразведки.

Кто же оказал бесценную услугу?

Многие могли. Пайзулла Нагоев в должности участкового уполномоченного безвозмездно угощался в разных шашлычных, подарками его тоже баловали, шпана и воры курорт не перенапрягали, за несколько лет капитан успел надоесть и плохим, и тем, кто так себе... Написали для острастки, а может, просто сорвали злобу на подвернувшемся. Война, разбираться некогда.

Нагоеву повешенный с его именем тоже приходился во благо.

Капитан соблюдал нейтралитет и старался как бы не существовать в смутные времена. Неплохо было бы заполучить документальное тому подтверждение. Оно позволило бы сбросить и прошлое, и жуткое настоящее, заполучить шанс начать с нуля подальше от Кавказа или, ещё лучше, от России вообще. В расчете обзавестись чем-то подобным он и пробирался в родимый курортный Серноводск в составе мотострелковой вольницы, в которую превратилось, пропетляв между Ачхой-Мартаном, Валериком и Катар-Юртом, подразделение "батяни-комбата" майора Лотина.

И вот, глазам не верилось, удача валилась в руки!

Перепрыгнув через замусоренную колею, выбитую бэтээрами и "Уралами" в асфальте перед воротами конно-спортивной базы, Нагоев дворами вышел к санаторию. Предприятие было рискованным, грохнуть могли в любом огороде и у всякой подворотни. Именно по этой причине он шел хотя и в милицейской форме, но без "калаша", с одним "ТТ" и тремя "лимонками" под курткой. Ради оружия убивали быстрее. Оно денег стоило... Мужички, таившиеся в подвалах, и отвязанные воины, издергавшись в набегах, нажимали на спусковые крючки слишком поспешно.

Во дворе курортной поликлиники "батяня" присматривал за лейтенантом и прапором, приспосабливавшими танковый аккумулятор к минибасу "Форд Транзит" с надписью "Скорая". Сержант в резиновых велосипедках, зимних штанах на вате и мокрой от пота гимнастерке свинчивал с крыши проблесковую мигалку, бросая вывернутые саморезы в каску. Солдатики, стриженые под "чеченский ноль" - наголо вокруг щетины на темечке, с тщанием подвыпивших расставляли в кузове "Урала" рентгеновскую установку, компьютерное железо с проводами, холодильник, зубоврачебные кресла, диваны и бормашины.

Майор благожелательно кивнул Нагоеву из компьютерного кресла, которое выкатили для него на пандус, предназначавшийся для приема лежачих больных из кабин "скорой". С пандуса в "Форд Транзит" подавались рулоны ковровых дорожек. В ночные холода, если закататься в такие, спалось, как на печи...

Нагоев наступал и отступал со славными молодцами полторы недели. Прибившись к батальону, он ни на что не претендовал, кроме личных документов, попадавших к солдатам. За паспорт давал двести рублей. Деньги считались большими. Формально - премия, полагающаяся от грозненского управления внутренних дел. Командование в лице майора Лотина не видело причин для запрета таких сделок. Продажа боеприпасов и оружия противнику падала, если у личного состава заводились наличные. На фронте в 1996 году "Русская водка" с завода в Керамическом переулке города Владикавказа шла по десять рублей бутылка. Женщины на временной толкучке у серноводской конно-спортивной базы как раз столько и запрашивали...