Валериан Скворцов - Гольф с моджахедами

- Уговори Хабаева не платить налом. Ни за аренду, ни за самолет. Пусть все уйдет, так-скать... это... в компьютеры твоих башибузуков и с ними дальше... на эти... не на офшоры... ну, словом, как Хабаев для своих собственных делает.

В сущности, Желяков вербовал Иссу Тумгоева.

Единственный посредник между Хабаевым и Желяковым, которые никогда не встречались, Исса получал от одного и передавал другому наличные за аренду пещеры в Горе. Естественно, называя в Чечне завышенные суммы, а в Москву передавая заниженные. И без риска, поскольку прямой физический контакт Желяков - Хабаев не существовал и существовать не мог. Только опосредованный - по кодированной радиосвязи или через Иссу Тумгоева. У радиоаппаратуры же сидел оператор. При нем: о чем угодно, но только не о деньгах...

Возможно, председатель правления и генеральный управляющий финансового имамата "Гуниб" Саид-Эмин Хабаев и догадывался про маржу, которую Исса Тумгоев кладет в карман, но Исса считался независимым по отношению к Горе, в общаке "Гуниба" не участвовал, служил по найму, воровство в таком случае - не воровство, а молчаливая доплата. Таким образом, для Хабаева все, что Желяков от него получал, и маржа Иссы Тумгоева представляли собой одну, целиком передаваемую для Москвы сумму.

То есть если считать, что Исса ворует, то именно из денег Желякова. И, стало быть, Желяков как партнер Хабаева вправе устроить скандал, поставить вопрос о доверии московскому посреднику Хабаева, то есть Иссе. А ворует Исса или нет, можно доказать при первом же переводе арендной платы по безналичному расчету Желякову куда-либо в банк. От платежного поручения, каким бы оно ни было - электронным, телеграфным или бумажным, клочок не оторвешь.

И понятливый Тумгоев спросил:

- Значит, настал момент истины, Виктор Иванович?

- Милик, - сказал Желяков, - выйди.

Свидетель прикрыл за собой дверь. Молчание длилось несколько минут.

- Что вы хотите взамен? - спросил Исса Тумгоев.

- Обычное в таких случаях. Информации. Упреждающей.

- Еще?

Желяков умел выигрывать. Он сказал мягко:

- Кто такой Хабаев? Организатор несостоявшегося международного турнира в русские шашки в городе Грозном пять лет назад. Строитель спортивной пирамиды. Оттуда и деньжата его пошли... Так? А мы старые бойцы... этого... так-скать, невидимого фронта, Исса. Хабаев чужой тебе, чужой мне, и мы ему оба чужие. Не в деньгах счастье... Ты что же, думаешь, я упрекну боевого товарища, енть... в паре-другой сотен тысяч зеленых, которые он у меня поквратально притыривал?

- И?

- Никаких "и". Помнишь, я тебе говорил, что такое офицерская доблесть?

- Помню. Доблесть думать самостоятельно.

- Вот, Исса! Оттого мы с тобой афганцами-засранцами и не стали... Красная армия, она всех сильней, но только от тайги до Британских морей, как известно. Дальше - ни-ни... Это называется Русь-тройка, енть... И расступаются народы в охерении или как там... Куда, дескать, и на какой хрен несешься... И не дает, енть, никакого ответа!

Тумгоев расхохотался.

Желяковская прозорливость выручала обоих не раз. Действительно, доблесть офицера, воина вообще - в готовности принимать собственные решения, думать. И быстрее командования, которое, если иначе, растранжирит и тебя, и твоих солдат.

Желяков рассмеялся вслед и спросил:

- Чего смешного? Гоголь так, енть... выразился, так-скать... В бессмертном произведении. Не знаешь, что ли?

- Знаю, - сказал Исса Тумгоев. Глаза его оставались стылыми. - А вы помните, Виктор Иванович, кто ехал-то на описываемой тройке? Чичиков ехал. Мошенник.

- Так, - сказал жестко Желяков.

Опять помолчали. Вместе. Каждый помнил, что свело их, когда командир элитного полка Желяков попросил перевода в химическую часть гнуснейшего для боевого офицера назначения - по охране и поддержанию циклопических полостей в недоступных скалах Нижней Чечни. В преддверии третьей мировой войны горы пичкали многими запасами, которые потом ржавели, сочились и прели почти без присмотра... По существу, Желяков и Тумгоев вели беспрерывную радиационную, химическую и бактериологическую разведку вокруг гигантских искусственных каверн, набитых смертью, которой хватило бы до Южного полюса на всех млекопитающих и рептилий. Исса, наивный капитан-десантник, увязавшийся за начальником, чтобы оказаться ближе к родным местам, потерял сон и аппетит, когда на десятки километров по ущельям и горным долинам над искусственными полостями увидел развалины селений, из которых когда-то выселили людей. Горы выгнивали и изнутри, и снаружи.

Однако от Афганистана убереглись. И теперь сдавали в аренду вычищенные, продезинфицированные, переоборудованные под жилье и конторы, бункеры и схроны гигантские искусственные пещеры. Согласно актам, направленным в Москву и международные организации, они считались взорванными или замурованными. Прекратившими существование. Саперы подписывались об ответственности за разглашение. Желяков обеспечивал секретность "приватизации". Исса приводил съемщиков.

Тумгоев нарушил молчание первым:

- Что ты теперь задумал, Виктор Иванович?

- Посадить тебя в эту тройку, Исакуленька, - сказал Желяков. - Вместо Хабаева... Ты и меня как пассажира возьмешь. И покатим мы с тобой весело в Европу! Скоро, скоро тарантасик будет готов... Хабаев трудится напряженно, я отслеживаю... Он молодец!

Телефонный аппарат на стойке бара вверху, против спуска в подвальное помещение, резко зазвонил, и Милик, потягивавший кофе, снял трубку.

- Говорит Петр из кафе, - сказал звенящий от радости голос.

- Ну? - спросил Милик.

- Из кафе напротив вас. Через площадь. Не ясно?

- Ясно. Ну?

- Это компания "Бизнес-Славяне"?

Милик ткнул пальцем в паралелльный отвод, чтобы Алексеев П.А. присоединился.

- Алексеев, - сказал тот в трубку.

Милик не положил свою.

- Товарищ Алексеев, тут Петр... Тип приходил дважды, сидел, ел, взял коньяк. В первый раз я не обратил внимания. Хмырь трепаный, пижон из приодетых... Во второй раз только кофе заказал, да пить не стал, отзынул пластик на окне и в бинокль смотрел. Буфетчица вспомнила, что он и в первый раз тоже смотрел. Ждал чего-то, задремал вроде... Потом встрепенулся и смотрел. Только что вышел. Прошу разрешения преследовать!

Милик тронул Алексеева П.А. за рукав и отрицательно покачал головой.

- Спасибо, Петр, - сказал Алексеев. - Сообщение принято. Продолжай трудиться у себя. Преследование отставить!

И положил трубку.

Арап при "Форде" опять выигрывал. Он определенно разглядел машину Желякова, да и самого Виктора Ивановича тоже.

- Твой промах, - сказал Милик. - Петр проспал, сразу не просигналил? Да ладно, он-то новобранец... А вот ты мог бы за ним хвост зацепить.

- Ну, иди к начальнику, доложи соображения, - ответил Алексеев П.А. Ты мне уже наложил кучу, не перешагнуть!