Валериан Скворцов - Каникулы вне закона

Бэзил Шемякин не существовал. Продолжали жизнь отдельно взятые клетки его замучившейся плоти.

И сразу же наступило утро.

Я лежал, видимо, в детской, потому что постелили мне на раскладном кресле, придвинутом к короткому диванчику, забросанному мягкими игрушками, в основном одногорбыми верблюдиками-дромадерами. Множество пестрых коробок с видеофильмами, в большинстве мультяшками, стояли на полках, хотя ни телевизора, ни видеопроигрывателя не было видно. Синяя пластиковая парта, размерами подходившая первокласснику, была завалена одеждой, приготовленной для меня. Дешевые, с пошлой люстриновой ниткой, серые брюки, вязаная застиранная бобочка с длинными рукавами и без двух верхних пуговиц, вся в ржавого оттенка разводах, носки неопределенного цвета. На полу стояли разношенные войлочные пенсионерские ботинки-боты с молнией. Парфюмерия, купленная ещё в Алматы Ляззат, прилагалась.

Я беспрепятственно покинул спаленку, разыскал неразделенный с санузлом туалет, наверное, для прислуги, совершил необходимое, потом омовение под душем, побрился и пошел на голоса в глубине квартиры. Штанишки оказались велики, ремня мне не дали, и приходилось поддерживать брюки локтями.

На меня никто и не посмотрел. Здороваться не полагалось в манере, усвоенной мною ещё у Шлайна много лет назад.

Завтракали по-семейному.

Ибраев был в шерстяном спортивном костюме, с махровым полотенцем, повязанным вроде фуляра на шее, явно после гимнастики и холодного душа, с красным лицом, мокрой и от этого как бы поредевшей прядью, зачесанной с виска на лысину. Ляззат, тоже в спортивном костюме, тоже раскрасневшаяся, с сухими волосами. Вызывающий маникюр сменила на усредненный, розоватого оттенка. Без косметики родинка на скуле казалась крупнее, как и поры на коже. Третий персонаж, русский на сто процентов, лет под шестьдесят, немного тучный, с лысиной в сивой опушке, оделся официально. Двубортный коричневый пиджак, вязаный черный галстук, явно лондонский, их только-только начинали носить, сорочка с безупречными воротничком и манжетами. Серые глаза, властный взгляд. Лицо правильное и ординарное, идеальное для того, чтобы не запоминалось. Бледное и одутловатое, как у человека, безвылазно сидящего в четырех стенах.

Так и оказалось.

- Знакомьтесь, Фима, - сказал ехидно Ибраев. - Это ваш сокамерник после завтрака и до не знаю какого времени. Зовите его Иван Иванович. Или как вам удобнее, скажем, как принято среди ваших родных и близких... Иван Иванович не возразит, я думаю.

- Мне вернут мои документы? - спросил я. - И часы? Где мои швейцарские часы?

- Попробуйте вот этой конской колбаски, Бэзил, - сказала Ляззат. - Вам чай с молоком и маслом, по-казахски, или - что?

Она сделала бутерброд и положила передо мной на тарелку.

- Мне вернут мои вещи? И что значит сокамерник?

Мне показалось, что я вот-вот получу тычок вроде того, какой схлопотал от Ибраева в ресторане в Алматы. Полковник резко вскинул руки за загривок и с силой придавил шею сцепленными ладонями вниз. Шея не уступила. Клубок мускулов вдруг сник, будто щупальца осьминога, которого пырнули ножом в туловище, и утихомиривший себя Ибраев встал. Кивнул Ляззат, сказал:

- Объясните Фиме...

Бросил салфетку и величественно удалился. Бить больше не станут, вот что это значило. Только вот почему?

Сокамерник тронул Ляззат за плечо и сказал безучастно:

- Я тоже пойду, приготовлюсь... Уже половина восьмого. Надеюсь, у тебя все в порядке?

Ответа не стал ждать.

Наблюдая повадку Ляззат, я ещё в первую встречу отметил, как часто она меняет положение длинных ног. Наверное, механически. Демонстрирует, понимая, насколько красивы. Даже в мешковатых спортивных брюках.

- Куда меня привезли? - спросил я. - Объясните.

- Город называется Астана. Мы в доме Ибраева. Все, что с тобой происходило до этого утра, закончилось. До этого ты считался личным гостем подполковника... Он занимался тобой как частное лицо. Как специалист, предоставляющий консалтинговые услуги крупной коммерческой фирме. К его служебному положению на государственной службе ваши с ним отношения до сегодняшнего утра не имели и не будут в будущем иметь никакого отношения. Через...

Ляззат взглянула на часы.

- ...полчаса придет машина, и тебя отвезут в следственный изолятор департамента комитета национальной безопасности, на улицу Кенесары. Тебе предъявят обвинения в убийстве Усмана Ирисова, устройстве террористического акта и убийстве трех человек в ресторане "Стейк-хауз", оказании сопротивления правоохранительным органам и...

- Изнасиловании Ляззат... Твоя фамилия не Ирисова после замужества? закончил я её фразу.

- Бэзил, не хорохорься... Здесь есть люди, которые ногой открывают такие двери в Москве, к которым твоему начальнику вообще не подойти, даже если он запишется на прием за год до этого. Запомни... Москва, если за тобой она, тебя здесь не защитит. Не захочет. Все давным-давно схвачено на верхах. Обговорено и поделено. Остальное - суета, как говорит мой муж, для подчиненных, подведомственных и подследственных. Вообще, приготовься к худшему. У Ибраева есть ключик к тебе. Он питает к тебе уважение как к профессионалу, я точно знаю, а поэтому действовал до сих пор, скажем, э-э-э... традиционными методами. Битье, наркота в вену... Нечто личное. Неофициальное. Тебя пока только пробовали. В неформальной обстановке, что ли... Теперь Ибраев использует свой ключик, да не один, против твоей закрытости, я знаю твердо, потому что обычный подход не сработал... При этом будет чувствовать, что унижает себя этим. Остервенеет и сделается опаснее. Вообще опаснее, для всех, не только для тебя... Но из-за тебя. Однако, выбора ты ему не оставил. Вот так вот, господин иностранец... Ты ведь не русский?

- Русский, - сказал я. - Недавно стал... Почему ты мне рассказываешь все это? Дешево выглядит... Злой следователь - Ибраев. Добрый - ты... Давай объяснимся по главному пункту. Что значит быть гостем частника Ибраева, я прочувствовал. Взяли, побили и слегка изувечили. А каково оказаться подследственным официального чиновника от безопасности Ибраева? Ты можешь сказать определенно, зачем все эти подходы издалека, какова их главная цель? И ещё - какая же фактическая разница для меня между двумя этими положениям, что - хуже, а что - лучше?

- Лучше, если бы ты вообще не приезжал... А хуже... Худшее для тебя второе... Тебя ведь могут засадить за шпионаж. Мне кажется, теперь ты уже в двойной западне... Частной и правительственной. Одновременно... Одной ногой там, другой - здесь... Ну, все! Еще предстоит подборка подходящего пальто. Твое московское не годится. На улице мороз ниже тридцати и ветер... Да оно и в не товарном виде теперь. Шапка ещё понадобится! Будут выводить на свежий воздух размяться. На час в сутки...