Валериан Скворцов - Каникулы вне закона

Кто тут кого оценивал по достоинству и кто тут кого опускал?

- Знаешь, камарад, - сказал я, - сколько народу продал кожезамшевый пижон в Даугавпилсе?

- Где этот Даугавпилс? - спросил Олег.

- Далеко отсюда... А для всех, кого он сдал, ещё дальше. Или ближе к Казахстану? Такой вот получается прокол... Если все инопланетяне, промельтешившие с заходом к нашему столику в сортир, вроде этого черненького... Ух! И думать про последствия не хочется... Дерьмо, какое поискать. И ведь выставляются, суждение желают иметь обо мне, после нас, я уверен, руки мыли с мылом в сортире. А ты, хочешь, чтобы я тянулся чокаться с такими! Ну и местечко, дорогой Олег, определил мне, да и тебе на своем юбилее всемогущий хан Жибеков! У дверей в сортир!

Я злил его, хотел расшевелить, чтобы понять: известно этому жибековскому есаулу про стрельбу своего хана нынешним вечером или нет?

Тохтамыш-Жибеков играл в странные игры. Желал заполучить мой труп, да промахнулся. А ну как просто попугал? И полицию послал искать для подстраховки: вдруг подранил все же? Или, может, и вообще к выстрелам не причастен? И опять противоречие: кто, кроме Жибекова, смог бы прислать патрульную машину, судя по марке, прямехонько из столичной дежурки подбирать мой труп?

За копченой осетринкой поразмышлял я, кстати говоря, и о неувязках в рассказиках Ляззат. По её словам, "мой начальник" и "ее начальник", пока мы обреталась в гостиничной койке, встречались за поздним ужином на квартире в "Титанике". Относительно идентификации моего начальника сомнений не возникало. Начальником же Ляззат, если этот начальник обретается в "Титанике", мог быть только полицейский полковник Жибеков, ведь его квартира-пентхауз находится в этом доме. Подполковник национальной безопасности Ибраев живет в другом месте, он имеет особняк, в котором я и провел свою первую ночь в Астане.

Таким образом, Ефим Шлайн, выходит, вел переговоры с Жибековым?

Мне же сказал, что отправляется на встречу с Ибраевым.

Ефиму врать смысла не было, Ляззат тоже оговориться не могла.

Значит, я вправе предположить, что переговоры действительно проходили в квартире дома, именуемого "Титаником", квартира эта принадлежит начальнику Ляззат, Шлайн отправился туда для встречи с Ибраевым и, стало быть, в разговоре участвовали трое - Шлайн, Ибраев и Жибеков?

От этих путаных соображений, парада блатных и идиотского выражения на лице туповатого Олега могло стошнить.

Пора спасать впечатление от кухни "Кара-Агткеля" и перебираться в "Палас" пить чинзано, подумал я, взглянув на свои "Раймон Вэйл". Стрелки показывали четверть после одиннадцати. В любом случае ибраевское расписание полагалось соблюдать. Кейфовал-то я на его ассигнования.

Олег с хрустом выдергивал пальцы, я отметил, у правой руки, захватывая их левой. От висков до челюсти под влажной кожей ходили желваки. Брат милой мадам Есть-Женщины-В-Русских-Селеньях вызревал. Следовало подтолкнуть его мысли в нужное русло.

- Может, стукачок и прав, - сказал я. - Интерпол так Интерпол, отчего бы и нет? Может, и хорошо. Оперативных действий предпринимать не имею права. Только с санкции местной полиции... А санкционеры-то все там, за дверью. Так что, кому и кого выдавать, а? Некому. Все схвачено. Пустой базар...

Для этого термина из фени в моем словарном запасе французского эквивалента не нашлось, и, вынужденно перейдя на русский, я непочтительно ткнул квадратным носком итальянского ботинка в сторону топтуна и двери банкетного зала. За ней царила удивительнейшая тишина. Или двери плотно подогнали и изолировали, или за ними ничего нет, только морозная улица, на которой завивается очередь придурков, жаждущих у меня приема. А чтобы они не давились, за порядком лично наблюдает авторитет, полковник, юбиляр и олеговский уважаемый тесть Жибеков. Пустой базар, короче, и есть.

Высказавшись таким образом в открыто издевательской манере, я прочертил пальцем в воздухе как бы несколько строчек для расторопного подавальщика в фиолетовом халате и белом войлочном колпаке. Молодец сообразил, что я прошу счет, и кинулся к кассиру. Мои связи его впечатлили.

Олег вперился в меня. И не спохватился, когда принесли счет, по которому я расплатился пачкой тенге, продолжая напористо вдалбливать прибалтийскую историю в его блатные, или какие там, мозги, контуженные неслыханным надругательством над всемогущей сходкой под колпаком начальника и родственника Жибекова...

Отстегнув достойные чаевые, я резко оборвал попытку спохватившегося Олега влезть со своими деньгами. Унижение должно быть сильным и продолжительным... И вернулся к теме замшево-кожаного пижона.

Я рассказал о производстве в Даугавпилсе "кетамина", обезболивающего препарата. Я поведал о том, что медицинское использование героина и кокаина в тысячу раз уступает по объемам применению синтетических наркотиков. Синтетики производятся открыто и на крупных солидных предприятиях. Продукт дешев, себестоимость дозы химической "тащухи" - как у буханки хлеба. Даугавпилсский завод потерял медицинские заказы лет десять назад, но производственные линии не останавливал. "Кетамин" шел в Россию как "народный" наркотик. Низкая цена, легальная доставка, огромные и быстрые обороты, высокие прибыли... Героиновая тропа из Юго-Восточной Азии через Афганистан, Таджикистан, Узбекистан и Казахстан в Европу усыхала, становилась нерентабельной. Щепотка интеллектуалов и немногих избранных крутых, предпочитающих, если не "коку", то непременно чистенький "геро", потребительский рынок не составляют.

И тогда в Швейцарии приземлились орлы, совершившие перелет с кавказских хребтов. Спустя некоторое время московские предки потомков, обучающихся в суперэлитной частной школе "Шато де Розей" в лозаннском пригороде, получили курьерской почтой Ди-Эйч-Эл пакеты с фотографиями. Золотые чада были отсняты на фоне двух черных "мерсов"-внедорожников "G320 Brabus" с затемненными бронированными стеклами, пуленепробиваемыми скатами и всем остальным тому подобным... Грузи и уезжай.

Чада принадлежали не наркодельцам, которых на понт, даже с подогнанным к подъезду танком, взять трудно. Они на сдачу вызовут два, да ещё пикирующий бомбардировщик для куража... Российские учащиеся "Шато де Розей" гордились своим элитным постсоветским происхождением по праву и открыто. Без высоких гарантий относительно положения родителей в школу, где воспитывают принцев и принцесс голубых кровей или голубых денег, детей не берут. Эти гарантии в перечне условий приема стоят на первом месте, и только за ними, на втором, - полагающиеся за учение платежи. Отцы новых князей Ржевских влияли на многие структуры, в том числе и такие, чины которых, если захотят, где-нибудь границу откроют, а захотят - закроют.