Лев Толстой - ПСС. Том 05. Произведения, 1856-1859 гг.

Но странное д ѣло, несмотря на то, что выкупъ есть единственный выходъ изъ настоящаго положенія, не смотря на то, что со вс ѣхъ сторонъ, отъ вс ѣхъ сословій слышатся голоса зa выкупъ, правительство упорно стоитъ за начала рескрипта и молчитъ или отказываетъ на вс ѣпроэкты казеннаго выкупа или обезпеченія. То самое наше правительство, которое постоянно акапарировало [288] [accaparer — захватывать] въ казенныя руки всякаго рода собственность: заводы, л ѣса, земли и т. п., теперь упорно отказывается отъ принятія въ свое в ѣд ѣніе пом ѣщичьихъ крестьянъ съ ихъ землями и взысканія съ нихъ выкупа, который оно признаетъ справедливымъ. Возможность же финансовой м ѣры продолжаетъ быть тайной. [289] Со слов: Казалось встрѣтившись кончая: дѣло вписано между строк, вместо зачеркнутого: Но несмотря на то, вмѣсто чтобы бросить дѣло, случайное преднамѣренное езуитство правительства обра Казалось, встр ѣтившись съ такимъ преднам ѣреннымъ или умышленнымъ коварствомъ, дворянство должно бы было стараться останавливать д ѣло. [290] Со слов: Казалось встр ѣ тившись кончая: д ѣ ло вписано между строк, вместо зачеркнутого: Но несмотря на то, вм ѣ сто чтобы бросить д ѣ ло, случайное преднам ѣ ренное езуитство правительства обра Но наоборотъ, дворянство, предоставленное собственнымъ средствамъ, хотя и махнувъ рукой на слабое, прячущееся за него правительство, оно одно внутренней усиленной работой [291] Зачеркнуто: и хотя медленно, но постоянно подвигаясь впередъ старается отъискать средства къ выходу изъ безвыходнаго положенія. Среди этой трудной, медленной работы по всей Россіи слышатся въ Москв ѣобращенныя къ дворянству слова главы государства: [292] Зачеркнуто: перваго пом ѣ щика и богат по всей Росcіи. Помо «Долго подумавъ и помолясь Богу, я началъ освобожденіе. Васъ нельзя благодарить, а я бы желалъ благодарить, потому что я родился въ Москв ѣ. Старайтесь оправдать мое высокое дов ѣріе, а то мн ѣнельзя будетъ стоять зa васъ, и т. п. А отъ началъ своихъ я не отступлю». — Что зa [293] Зачеркнуто: печально оскорбительная комедія и непониманіе д ѣла въ такую важную минуту! Молясь Богу или н ѣтъ, но не правительство подняло этотъ вопросъ, и не оно высокимъ дов ѣріемъ и благодарностью и угрозой р ѣзни подвигаетъ его. Правительство всегда давило этотъ вопросъ, правительство же ставитъ непреодолимыя преграды его разр ѣшенію; Дворянство же [294] Зачеркнуто: противно своимъ выгодамъ одно подвинуло его, несмотря на вс ѣправительственныя преграды разр ѣшаетъ и разр ѣшитъ. [295] Зачеркнуто: Дворянство слишкомъ безъ напоминаній хорошо знаетъ все величіе д ѣ ла, которымъ оно занято и доказало это охотно, свободно поставивъ себя въ положеніе, за которое нужно стоять, и знаетъ Поэтому поощрять его об ѣщаньемъ благодарности и высокимъ дов ѣріемъ — неприлично, укорять его въ медленности [296] Зачеркнуто: который самъ главною причиною — несправедливо, а угрожать т ѣмъ, что его пор ѣжутъ за то, что Правительство слабо и нел ѣпо, и давать чувствовать, что это было бы не худо — не честно и неразумно. Свободно ставъ въ то положеніе, въ которомъ нужно стоять за него, дворянство знало, что оно д ѣлаетъ; но знаетъ ли Правительство, принимающее видъ угнетенной невинности, т ѣб ѣды, которыя своимъ упорствомъ и неспособностью оно готовитъ Россіи? Ежели бы [297] Зачеркнуто: правительство достигло своей ц ѣ ли къ несчастью Правительство довело насъ до освобожденія снизу, а не сверху, по остроумному выраженію Государя Императора, то меньше[е] изъ золъ было бы уничтожен[iе] Правительст[ва].

—

М[илостивые] Г[осудари]. Избраніе меня въ члены общества польстило моему самолюбію и искренно обрадовало меня. Лестное избраніе это, я отношу не столько къ моимъ слабымъ попыткамъ въ литератур ѣ, сколько къ выразившемуся этимъ избраніемъ сочувствію къ той области литературы, въ которой были сд ѣланы эти попытки. Въ посл ѣдніе два года политическая и въ особенности изобличительная литература, заимствовавъ въ своихъ ц ѣляхъ средства искуства и найдя зам ѣчательно умныхъ, честныхъ и талантливыхъ представителей, горячо и р ѣшительно отв ѣчавшихъ на каждый вопросъ минуты, на каждую временную рану общества, казалось, поглотила все вниманіе публики и лишила художественную литературу всего ея значенія. Большинство публики начало думать, что задача всей литературы состоитъ только въ обличеніи зла, въ обсужденіи и въ исправленіи его, однимъ словомъ въ развитіи гражданскаго чувства въ обществ ѣ. Въ посл ѣдніе два года мн ѣслучалось читать и слышать сужденія о томъ, что времена побасенокъ и стишковъ прошли безвозвратно, что приходитъ время, когда Пушкинъ забудется и не будетъ бол ѣе перечитываться, что чистое искуство невозможно, что литература есть только орудіе гражданскаго развитія общества и т. п. Правда, слышались въ это время заглушенные политическимъ шумомъ голоса Фета, Тургенева, Островскаго, слышались возобновленные въ критик ѣ, чуждые намъ толки объ искуств ѣдля искуства, но общество знало, что оно д ѣлало, продолжало сочувствовать одной политической литератур ѣи считать ее одну [298] В подлиннике: одной — литературой. Увлеченіе это было благородно, необходимо и даже временно справедливо. Для того, чтобы им ѣть силы сд ѣлать т ѣогромные шаги впередъ которые сд ѣлало наше общество въ посл ѣднее время, оно должно было быть одностороннимъ, оно должно было увлекаться дальше ц ѣли, чтобы достигнуть ея, должно было одну эту ц ѣль вид ѣть передъ собой. И д ѣйствительно, можно ли было думать [299] Зачеркнуто: о стишкахъ и басенкахъ, о изящномъ о поэзіи въ то время, когда передъ глазами въ первый разъ раскрывалась картина окружающаго насъ зла и представлялась возможность избавиться [отъ] его. Какъ думать о прекрасномъ, когда становилось больно! Не намъ, пользующимся плодами этаго увлеченія, укорять за него. Разспространенныя въ обществ ѣбезъсознательныя потребности уваженія къ литератур ѣ, возникшее общественное мн ѣніе, скажу даже, самоуправленіе, которое зам ѣнило намъ наша политическая литература, вотъ плоды этаго благороднаго увлеченія. Но какъ ни благородно и ни благотворно было это одностороннее увлеченіе, оно не могло продолжаться, какъ и всякое увлеченіе. Литература народа есть полное, всестороннее сознаніе его, въ которомъ одинаково должны отразиться, какъ народная любовь къ добру и правд ѣ, такъ и народное созерцаніе красоты въ изв ѣстную эпоху развитія. Теперь, когда прошло первое раздраженіе вновь открывшейся д ѣятельности, прошло и торжество усп ѣха, когда долго сдержанный прорвавшійся политическій потокъ, угрожавшій поглотить всю литературу, улегся и утихъ въ своемъ русл ѣ, общество поняло односторонность своего увлеченія. Послышались толки о томъ, что темныя картины зла надо ѣли, что безполезно описывать то, что мы вс ѣ [300] В подлиннике: все знаемъ, и т. п. И общество было право. Это наивно выраженное неудовольствіе значило то, что общество поняло теперь, не изъ однихъ критическихъ статей, но опытомъ дознало, прожило ту кажущуюся простой истину, что какъ ни велико значеніе политической литературы, отражающей [301] В подлиннике: отражающее въ себ ѣвременные интересы общества, какъ ни необходима она для народнаго развитія, есть другая литература, отражающая въ себ ѣв ѣчныя, обще-челов ѣческія интересы, самыя дорогія, задушевныя сознанія народа, литература, доступная челов ѣку всякаго народа и всякаго времени, и литература, безъ которой не развивался ни одинъ народъ, им ѣющій силу и сочность.