Иван Лажечников - Беленькие, черненькие и серенькие

Сверх того, Модест Эразмович страстно любил охоту с ружьём. Стрелял он так метко, что попадал в серебряный пятачок. Письмоводитель, которого он определил в эту должность за то, что несколько лет таскался с ним по болотам и носил застреленную дичь, хотя и славился тоже мастерской стрельбой, попадал только в медный пятак [181] Стрелял он так метко, что попадал в серебряный пятачок. Письмоводитель... попадал только в медный пятак. — Диаметр серебряной пятикопеечной монеты XVIII в. составлял 14 мм, в то время как медный пятак был внушительных размеров — 41 мм. . Может быть, как политичное лицо, он немного кривил ружьём и душой, чтобы не помрачить славы своего начальника. Новый городничий посвящал также несколько часов сочинению стихов. Стихи эти, большей частью эротические или любовные, как их называли, ходили между властями по городу и даже губернии. Немудрено, что многие из его песен дошли до нас в песенниках того времени и те, которые считаются лучшими в этих сборниках, принадлежат, конечно, тогдашнему городничему. С дамами мог бы, но боялся быть очень любезным, потому что люди, при нём в услужении находившиеся, принадлежали графине.

Так как он обретался более в уезде, чем в городе, то и прозвали его уездным городничим. В этом названии, как и во многих других, довольно метких, был виновен добрейший Максим Ильич Пшеницын, который, несмотря на свой кроткий, миротворный характер, любил почесать язычок на счёт других. Это была врождённая слабость, за которую он не раз дорого платился и однажды едва не подпал большой беде [182] ... любил почесать язычок на счёт других... едва не подпал большой беде. — Как говорится в биографии Лажечникова, записанной с его слов, «отец... любил острить на счёт пороков некоторых, заслуживающих того лиц; как человек прямой, он сострил однажды и над одним высокопоставленным в г. Коломне духовным лицом. Священник местный, домашний русский учитель, облагодетельствованный отцом Лажечникова, желая подслужиться начальству, шепнул ему об этом. Слова были переданы высшему в Коломне духовному лицу и скоро достигли, разумеется, с прибавлениями, до Петербурга» (Празднование юбилея 50-летней литературной деятельности И.И. Лажечникова. С. 12). Иван Ильич был арестован и заключён в Петропавловскую крепость. Только заступничество влиятельных особ спасло его. .

Уездный городничий ласкал Ваню и имел отчасти влияние на его воспитание. Модест Эразмович научил его первым правилам стихотворства и декламации [183] Модест Эразмович научил его первым правилам стихотворства и декламации. — Декламация — искусство чтения стихов. В журнальной публикации повести это предложение начиналось словами: «Когда мальчику минуло десять лет...». В автобиографии «Моя жизнь» И. И. Лажечников относит начало своего сочинительства (сперва на французском языке) к 13 годам (Дом Лажечникова: Ист.-лит. сб. Вып. 1. Коломна, 2004. С. 18). . Ваня с одушевлением и верно читал его стихи перед многочисленной публикой и даже раз произнёс русский акростих [184] Акростих — стихотворение, в котором начальные буквы строк составляют какое-либо слово или фразу. , заранее переведённый на французский язык, перед поэтической графиней, которой городничий представил его как ранний талант. Ваня декламировал стихи «с толком, с чувством, с расстановкой» [185] ... «с толком, с чувством, с расстановкой». — Неточная цитата из явления I действия II комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума», слова Фамусова: «Петрушка, вечно ты с обновкой,/ С разодранным локтём. Достань-ка календарь;/ Читай не так, как пономарь,/ А с чувством, с толком, с расстановкой». , и графиня наградила ранний талант поцелуем и французским молитвенником в роскошном переплёте. «Будь добродетель, имей нрав чист и благочесть» , {5} 5 В десятых годах знавал я одну русскую графиню, которая так худо по-русски говорила, что даже и другие аристократки над нею смеялись. — сказала Ване русская графиня и дала городничему поцеловать свою ручку в знак благодарности, что привёз такого милого цитатора стихов. Надо сказать, что эта высоконравственная женщина, покинувшая своего мужа за его беспутную жизнь, когда ей было гораздо за сорок лет, одевалась иногда в подражание островитянкам Тихого океана — в каком-то лёгком, полувоздушном пеньюаре, обрисовывавшем очень хорошо её роскошные формы.

Раз зашла откуда-то в Холодню цыганка-гадальщица и предсказала, что городничие тамошние не будут долго сидеть на месте. Как сказала, так и сделалось. Через два-три года Модест Эразмович очень захирел, вышел в отставку и отправился с графиней поправлять своё здоровье на какие-то воды, изумительно восстановлявшие силы.

Преемником его был титулярный советник [186] Титулярный советник — гражданский чин IX класса по «Табели о рангах». Герасим Сазоныч Поскрёбкин, собою молодец, и ростом и дородством взял. Грудь широкая, выя хоть сейчас под ярмо [187] ... выя хоть сейчас под ярмо ... — Шея такова, что выдержит деревянный хомут для рабочего скота. , глаза как у рыси, спокойствие и твёрдость невозмутимые во всех трудных обстоятельствах жизни. Он был женат на приёмыше какой-то знатной особы, под покровительством которой и состоял. О! этот далеко обогнал своих предшественников. Надо сказать, что он, сколько известно было, служил прежде каким-то полицейским чиновником по пожарной части и потерял это место за неблаговидные дела, потом проходил служение в каком-то месте вроде экзекуторского [188] ... проходил служение в каком-то месте вроде экзекуторского. — Экзекутор — чиновник при канцелярии или присутственном месте, исполняющий полицейские и хозяйственные обязанности. В. И. Даль приводит замечательную пословицу: «Экзекуторский желудок всё варит: и бумагу ест, и перья ест, чернила ест, и песок ест!» .

Здесь обнаружил он широкие способности к экономии. Так, отпуская на канцелярию свечи, сберегал из них некоторое количество, не только для своего домашнего обихода, на что начальство посмотрело бы сквозь пальцы, но и для дешёвого распространения сального света по городу. Это бы ещё ничего. Слабость к сальным свечам!.. Вот, например, что может быть гаже зелёного фонарного масла? Что ж делать, я имею слабость к зелёному фонарному маслу. Зелёное масло, особенно когда оно горит petit jour [189] а petit jour – чуть свет (франц.). , производит на меня какое-то магическое действие. Вы не поверите? Право, не шучу. Впрочем, не я один с таким странным вкусом: в каждом порядочном городе вы найдёте мне товарища гебра, поклонника фонарного огня, горящего от зелёного масла [190] ... в каждом порядочном городе вы найдёте мне товарища гебра, поклонника фонарного огня, горящего от зелёного масла. Гебр — огнепоклонник, исповедующий религию Зороастра (в Персии и в Индии). Лажечников говорит о фонарщиках, которые не только заправляли уличные фонари зелёным конопляным маслом, но и охотно сдабривали им свою кашу. В целях борьбы с этими злоупотреблениями и для улучшения городского освещения в масло стали добавлять хлебный спирт, что только усугубило ситуацию. Кардинально решить проблему удалось только с появлением керосиновых фонарей в 1863 г. . Затем Поскрёбкин имел слабость к бумаге. Отпуская бумагу канцелярским служителям, удерживал он утончённым хозяйственным образом из каждой дести по нескольку листов, а из каждой стопы по нескольку дестей [191] ... из каждой дести по нескольку листов, а из каждой стопы по нескольку дестей . — Десть — мера или счёт писчей бумаги, 24 листа. Стопа — двадцать дестей. . Таким образом, в известный период времени, накапливалось достаточное количество стоп, которые, заведомо краденные, покупали у него мелкие торговцы. Для избежания чего начальство вынуждено было накладывать на бумагу штемпель того места, которому принадлежала бумага. С дровами опять экономия! Из каждых двух покупаемых саженей [192] Сажень (дров) — сажень кубическая (2,13 м 3 ). выводил он три, а когда недоставало дров, рубил на отопление и заборы.