Вячеслав Софронов - Кучум (Книга 1)

Кучум отмахнулся от благоуханий и поспешил на воздух, где продолжалась беготня и крики его воинов. Оглядевшись, хан пошел к могучим деревьям толщиной в два обхвата, на ветках которых он рассмотрел привязанные многочисленные тряпочки, узелочки, куски шерсти и еще что-то малоприятное. Сразу за деревьями начинался частокол из заостренных вверху бревен и виднелась небольшая калитка.

Через нее и вышел Кучум на обрыв, где внизу виднелся шумный и неспокойный Иртыш. Другой берег, скрытый легкой дымкой, не просматривался, но темнели пятна деревьев и кустов.

"Вот я и на ханском холме...-- подумалось ему.-- Так что же дальше? Своего ты добился. Завоевал сибирскую столицу, выполнил то, что не могли выполнить ни отец, ни братья-гордецы. Надо бы сообщить в Бухару об этой победе... Как-то они там встретят это известие? Обрадуются или обеспокоятся? Признают ли меня как правителя Сибири? А если и не признают, то плевал я на их признание. Я сам себе хозяин, и один Аллах мне судья! Но нужны сильные союзники, и в первую очередь надо успокоить местных ханов и беков. Набрать молодых юношей для службы в войске. Молодые всегда идут против своих отцов... Пусть они примут ислам и станут моими верными слугами. Нужен умный и преданный правитель. Но кого поставить? -- перед мысленным взором хана прошли лица Соуз-хана, Ата-Бекира, Алтаная, Сабанака...-- Все не то, не то..."

Чьи-то крики привлекли внимание Кучума и прервали размышления. Через калитку проскочил один из юзбашей, которому хан поручил осмотреть все шатры и землянки и выяснить, кто находится в городке кроме воинов. Он-то и разыскивал повелителя.

-- Хан,-- воскликнул он, подойдя поближе,-- только что мне сообщили, что бежали несколько человек, когда крепость уже была взята...

-- Надо было не грабить, а охрану выставить,-- жестко перебил его Кучум.

-- Виноват, хан, виноват. Но разве этих головорезов остановишь.-- Как раз в этот момент из городка донеслись душераздирающие крики женщины, а следом громкий хохот воинов.

Кучум сморщился и, презрительно плюнув под ноги, произнес зло:

-- Развлекаются, ублюдки, дети шакала! Куда смотришь?! -- обратился к юзбаше.-- Пора бы и порядок наводить. Так кто, говоришь, сбежал?

-- Несколько женщин, их шаман и какой-то ребенок с ними. Говорят, что ханский сынок.

-- А ну, кликни этого старика, что вел нас сюда. Юзбаша кинулся за Ата-Бекиром и вскоре привел его к хану.

-- Извесчно ли тебе, кто сбежал из крепости? -- обратился к нему Кучум, грозно хмуря брови.

Старик, думая, что его хотят обвинить в пособничестве беглецам, от страха бухнулся на колени и запричитал:

-- Хан, великий хан, да продлятся дни твои и будешь ты здоров и могуч, как кедр сибирский...

-- Хватит верещать,-- перебил его Кучум, которому порядком надоели льстивые речи старика и его лисьи глазки,-- назови тех, кто сбежал.

-- Слушаюсь, мой хан, я все расскажу, но моей вины в том нет. Знал бы, так сам придушил щенка Булатова, Сейдяка. Да никуда они не денутся. Я знаю, кто их может принять и укрыть. Сыщем мигом.

-- Говоришь, сын Бек-Булата бежал?

-- Да, он, Сейдяк, а с ним его мамка Аниба и главный шаман, что признал меня у ворот крепости.

-- А где жена самого Бек-Булата? -- задал наконец Кучум главный вопрос, мучивший его вторые сутки.

-- О хан, та сучка еще сбежала, когда узнала о приближении твоем. Разное о ее бегстве говорили... Будто полюбовник у нее брат Бек-Булатов, Едигир. Вот к нему, верно, и убежала...

-- Ясно, иди,-- махнул рукой Кучум и вновь повернулся к иртышскому берегу, уйдя целиком в свои думы.

Старик исчез мигом, радуясь, что его ни в чем не обвинили, но остался юзбаша, что первым потревожил Кучума. Он в нерешительности помялся сзади него, а потом все же решился задать вопрос:

-- Снаряжать ли погоню за беглецами?

-- Ну их,-- Кучум, не поворотясь, махнул рукой,-- и так найдутся. Теперь это наше царство, и они отныне наши подданные. Лучше наведи порядок в городке. И отправь гонца к Алтанаю, чтобы шел сюда со всем войском.

Юзбаша исчез, а Кучум остался на берегу со своими мыслями и сомнениями. Более всего в данный момент его беспокоила Зайла, которая могла угодить в руки его же воинов или противников Бек-Булата и Едигира, которые, наверняка, пожелают разделаться с ней. Но даже если и сторонники сибирских ханов узнают, чья она сестра, то ей несдобровать. Ее могут обвинить в предательстве и иных бедах...

По всему выходило, что сестре угрожала опасность с любой стороны, и он, отныне полновластный правитель Сибири, ничем не мог ей помочь.

"Все в руках Аллаха",-- подумал он и поднял руки к небу, как бы призывая покрытое темными тучами холодное и чужое ему небо в свидетели.

ДОРОГА ТЫСЯЧИ ВЕСЕЛ

Едва Зайла-Сузге отплыла от брошенного селения и миновала стремнину реки, делавшей крутой поворот, как заметила, что обе собаки, сидевшие в носу лодки, начали беспокойно себя вести.

-- Что вы волнуетесь, миленькие? -- обратилась она к ним и заметила, что те поднимают то одну, то другую лапу, отряхивая их.

-- Что случилось? -- продолжала спрашивать их, словно те могли ответить ей.

Приглядевшись внимательней, Зайла заметила, что в лодке полно воды и она уже подбирается к ее ногам. Едигир, лежавший вдоль долбленки, заслонил своим телом течь, а потому было не видно, как появилась вода.

-- Верно, моя затычка выскочила, и мы можем запросто утонуть,-испуганно прошептала она.-- Аллах, сжалься над нами! Чем мы прогневали тебя?

И тут ей пришло в голову, что Едигир не верит в Аллаха, а поклоняется, как его предки, своим деревянным богам. "Вот Аллах и наказал его...-подумала она.-- Если он останется жив, то я обязательно постараюсь убедить его, что надо менять старую веру. Ведь мы живем совсем в другое время, чем наши отцы и деды. Меняется все, и человек тоже..."

Эти рассуждения несколько успокоили Зайлу, и она начала торопливо грести к берегу. Собаки тихонько поскуливали, как бы поощряя ее, и с нетерпением вглядывались в приближающийся берег.

Наконец лодка ткнулась в песок, и Зайла, шагнув через борт в неглубокую воду, вытолкнула лодку, сколько хватило сил, из реки на берег. Собаки соскочили первыми и описали небольшой круг, принюхиваясь и оглядываясь.

Теперь предстояло самое главное -- вытащить Едигира из суденышка на берег и попробовать заделать отверстие в борту. Зайла приподняла его за плечи, но на большее у нее просто не хватило сил. Едигир словно стал тяжелее, или она устала после бессонной ночи и напряжения, которое не оставляло ее уже который день. Хотелось есть, а еды-то у нее с собой как раз не было.

Зайла опустилась прямо на мокрый песок и заплакала. "Неужели нам придется погибнуть одним на этом пустынном берегу? -- с горечью спрашивала она себя.-- Неужели нет никакого выхода? Кого позвать на помощь? О Аллах, сжалься надо мной, посоветуй, как поступить".