Александр Солженицын - Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России)

А от японской войны, уже в начале 1904, российское правительство стало искать западной финансовой поддержки - и ради неё готово было обещать расширение прав евреям. По поручению Плеве видные лица снеслись об этом с бароном Гинцбургом - и был послан за границу Слиозберг для зондирования мнений среди крупнейших еврейских финансистов. Я. Шифф в принципе "отклонил всякий торг о количестве и качестве прав евреев". Он может "вступить в финансовые сношения только с правительством, которое стоит на почве признания равенства всех граждан в политических и гражданских правах... "Финансовые... отношения можно поддерживать только с цивилизованными странами"". И парижский барон А. Ротшильд также отказался: "Не расположен пойти на финансовую комбинацию даже при тех облегчениях, которые русским правительством могут быть даны евреям"29.

Витте удалось получить крупный заём без содействия еврейских финансовых кругов. Тем временем российское правительство в 1903-1904 предприняло шаги (частью упомянутые выше) к ослаблению ограничений еврейских прав. Первым и самым значительным из них, ещё при жизни Плеве, было, в исключение Правил 1882 г., освобождение от запрета для евреев 101 крупного населённого пункта, не считавшихся ещё городами, но многие - с оживлённой торгово-промышленной деятельностью и торговлей хлебом30. Затем - распоряжение о переводе группы евреев в присяжные поверенные из помощников, что было преграждено с 188931. А после убийства Плеве и с "эпохи доверия" кратковременного министра внутренних дел Святополк-Мирского ослабления продолжались. Тут - снятие ограничений 1882 с евреев, получивших высшее образование, включая жительство в запретных дотоле областях Войска Донского, Кубанской и Терской. Тут был и отменён запрет жительства в 50-вёрстной приграничной полосе; а также возвращено (отнятое при Александре II после 1874) право повсеместного в Империи жительства и "воинским чинам из евреев... беспорочно служивши[м] в действующих войсках"32. И, по случаю рождения наследника трона в 1904, прощены евреям денежные взыскания за уклонения от воинской повинности.

Однако - опозданы были эти уступки. В крутом узле японской войны, куда увязла Россия, уже не принимали их, как видим, ни еврейские финансисты Запада, ни большинство еврейских деятелей России, ни, тем более, - еврейская молодёжь. И в ответ на обещательные заявления Святополк-Мирского при вступлении в должность, что евреям будет облегчена и черта оседлости и право избирать занятия, - было выдвинуто заявление "свыше 6.000 лиц" (подписи собирала Еврейская Демократическая группа): "Считаем бесплодной всякую попытку удовлетворить и успокоить еврейское население какими-либо частичными улучшениями. Считаем несостоятельной всякую политику постепенного устранения тяготеющих над нами ограничений... Мы ждём уравнения нас в правах... как дела чести и справедливости"33.

А от правительства, увязшего в войну, - требовать стало легче.

Само собой, при том презрении к власти, каким кипело в те годы российское образованное общество, было бы странно ожидать массовый патриотический энтузиазм от еврейской молодёжи. По данным долголетнего тогда военного министра, а затем главнокомандующего на Дальнем Востоке генерала Куропаткина, "в 1904 году число не явившихся к призыву евреев увеличилось вдвое против 1903 года. Призвано было 66.000 евреев; не явилось без уважительных причин свыше 20.000. На каждую тысячу призываемых недобор был свыше 300 человек, в то время как недобор среди русского племени составил на 1.000 человек - всего 2 человека. Да и те евреи, которые были призваны из запаса, массами бежали с пути на театр военных действий"34.

Косвенная американская статистика подсказывает, что с начала японской войны потекла массовая эмиграция евреев призывного возраста. А именно, за два военных года иммиграция евреев в Америку возросла особо резко среди рабочего (14-44) возраста и мужчин. За 1904 и 1905 - рабочего возраста приехало на 29 тысяч больше, чем следовало бы ожидать (сравнительно с остальными иммигрантами), а мужчин прибыло на 28 тысяч больше, чем следовало бы ожидать (сравнительно с женщинами). После этих двух лет соотношение восстановилось35. (Газета "Киевлянин" привременно утверждала, что "20-30 тысяч солдат и запасных солдат из евреев... чуть не поголовно скрылись и бежали за границу во время японской войны"36.)

В статье "Воинская повинность в России" та же Еврейская энциклопедия приводит сравнительную таблицу недобора призывников христиан и евреев; и по официальным цифрам относительный недобор евреев в сравнении с христианами составлял, на тысячу призывников: в 1902 - соответственно 30 и 1, в 1903 - 34 и 1. По утверждению Энциклопедии, еврейские призывники могли не явиться и по причинам эмиграции, незарегистрированной смерти, неправильного учёта. Но необъяснённое отсутствие в её таблице именно 1904 и 1905 годов лишает всякой возможности прямо судить о недоборе во время войны37.

О воевавших же Энциклопедия утверждает, что в войне участвовало тоже от 20 до 30 тыс. евреев, не считая 3 тысяч евреев-врачей; и указывает, что даже "Новое время", враждебно относившееся к евреям, признавало мужественное поведение евреев на той войне38. - Это вполне согласуется со свидетельством ген. Деникина: "В российской армии, солдаты-евреи, сметливые и добросовестные, создавали себе всюду нормальное положение и в мирное время. А в военное - все перегородки стирались сами собой и индивидуальная храбрость и сообразительность получали одинаковое признание"39. - И исторический факт: геройство Иосифа Трумпельдора, который, и руку потеряв, пожелал остаться в строю40. Отличился и не он один.

В конце неудачной для России японской войны президент Теодор Рузвельт согласился на посредничество в переговорах с Японией (в Портсмуте, США). Ведший эти переговоры Витте вспоминает о "депутации еврейских тузов, являвшихся ко мне два раза в Америке говорить об еврейском вопросе". Это были Яков Шифф, крупнейший юрист Луи Маршалл, Оскар Страус и др. - Теперь положение России было весьма ущемлённое, и оно диктовало российскому министру более уступчивый тон, чем в 1903. Доводы Витте "вызвал[и] резкие возражения Шиффа"41. Пятнадцать лет спустя член той делегации Краус, к 1920 Президент ложи Бней Брит, вспомнил их так: "Если царь не даст своему народу те свободы, на которые он имеет право, то революция сможет установить республику, через которую те свободы и будут достигнуты"42.

В тех же неделях проявилась и ещё одна зреющая мина под русско-американскими отношениями. Провожая Витте, Т. Рузвельт передал предупреждение русскому императору, что давний (с 1832) взаимовыгодный русско-американский торговый договор пострадает, если в России будут применять вероисповедные ограничения к приезжающим американским деловым людям43. Этот протест - с одной стороны, конечно, принципиальный - на практике касался, в основном, уже заметного числа российских евреев, от эмиграции получивших американское гражданство. Они снова возвращались в Россию, - часто и для революционной работы, - но уже как купцы, которые не должны испытывать теперь ограничений в деятельности и местности. Этой мине предстояло взорваться несколькими годами позже.