Дмитрий Сорокин - Виниловый теремок

-- Договорились! -- и они расстались, вполне довольные друг другом. Пасечник занялся любимым делом, а Энрике отправился платить Никите зарплату.

Кассандра подняла голову от книги -- Профессор дал ей почитать "Джен Эйр", и книга стала поводом для ежедневных слез рыжеволосой красавицы, -- и внятно произнесла:

-- Особо же не верь повелителю маленького трудолюбивого народа, ибо продал он душу Черному Хозяину Мастерской Сновидений.

Увы, никого рядом не было, а сама она, как это часто бывает с пророками, не запомнила посетившее ее откровение.

Во время обеденного перерыва Никита снова утащил Римму на прогулку. Они шептались, хотя никто их не слышал, а потом вдруг как-то оказались в одном из цехов, на огромном столе и совсем без одежды. Неуверенно, робко, но они сделали это -- то, не в последнюю очередь ради чего люди появляются на свет. Когда в разбитое окно вдруг влетела птица и запела, они вскрикнули одновременно, и счастье поглотило их, унесло прочь от всех миров и реальностей... Потом они долго ничего не говорили, ибо научились понимать друг друга без слов...

16. Песня радости

Утром следующего дня Римма проснулась какая-то чересчур задумчивая. Никита это заметил, но списал на не слишком удачный сон. Поцеловав жену, -он теперь считал Римму своей женой, -- Никита поспешил на работу. Однако же вскоре она сама пришла к нему на проходную.

-- Никита, я вспомнила, -- сказала Римма тихонько. -- Мне ужасно больно и горько... Словом, то, что у нас вчера с тобой было... -- Пауза затянулась. В голове Привратника заметались самые ужасные мысли; он снял очки, нервно покусывал губы. -- Я все это видела во сне. Давно, несколько недель назад, еще до того, как попала сюда. Более того, и это самое ужасное, я продала этот сон Энрике!

"Вот это расклад! -- подумал Никита. -- И что теперь, любой, заплатив Энрике, может увидеть в своем сне, как мы с Риммой... это самое?! Ну, ничего себе!". Римма тем временем заплакала.

-- Никита, милый, родной мой, прости меня! Прости, умоляю!

-- Всякое бывает, маленькая... Не казнись... Я не виню тебя ни в чем... -- он пытался утешить ее, но, судя по ее усилившимся слезам, получалось у него пока неважно. -- Давай придумаем, что с этим делать.

-- Сделать можно только одно -- украсть сон у Энрике. Так просто он его ни за что не отдаст. И даже не продаст, я его знаю...

-- Ну что ж... Дело такое, что придется, наверное, украсть...

-- Энрике каждый сон записывает на отдельный диск. Диски с моими снами он помечает буквой "Р". Если кошмар -- ставит пиковую масть, как на картах, знаешь? Если что-то странное, непонятное -- трефу, если смешное -- бубну. Любовное -- черву. Любовный сон у меня был всего один, вот этот самый. Еще я точно знаю, что сюда он эти диски не привозит, они у него в лаборатории...

-- Что ж, украдем, -- сказал Никита, будто речь шла о чем-то будничном, обыденном. -- Ничего не бойся, моя маленькая. Я отвечаю за все. Думаю, пойду сегодня же вечером...

Однако, вечером Никита счел за благо перенести свою рискованную операцию хотя бы на день -- медведи схватились за Виниловый Теремок, если пользоваться Володиной терминологией. Произошло это абсолютно неожиданно абсолютно для всех, ибо Володя не потрудился поставить в известность насчет своих планов кого бы то ни было... Или наоборот, он с самого сначала всех предупредил.

Просто часов в восемь вечера Володя, мирно прогуливавшийся по саду с Профессором, вдруг очень пространно извинился перед ним, и посоветовал ему и всем остальным лечь спать, "ибо настал час полиции Кармы!", не больше и не меньше. После чего бодро направился в гараж.

В преферанс сегодня не играли. Чистоплюй в отдельной комнате тешил свой досуг с очередной шлюхой, остальные сидели внизу, пили пиво и вяло переругивались. Тут открылась дверь, и вошел Володя.

-- Добрый вечер, мои дорогие злые медведи! -- улыбнулся он.

-- Малыш, тебе чего? -- спросил Косой.

-- Заблудился, что ли? -- предположил Хохол.

-- О нет, собратья мои по весовой категории! Я пришел к вам, и не мир принес я вам. Но меч... Или доброе слово, смотря как вы себя будете вести.

-- Косой, у него точно крыша отъехала, -- вздохнул Длинный.

-- Начнем представление? -- Володя удобно расположился в мягком кресле, совершенно не обращая внимание на появившиеся в руках присутствующих пистолеты и револьверы. -- Итак, Чижевский Борис Анатольевич, он же "Косой", 1965 года рождения. Образование высшее медицинское, трижды женат, пятеро детей, дважды судим. Восемь квартирных краж, четыре мошенничества, двадцать пять налетов, тридцать восемь убийств, более ста похищений людей... Что ж вы так, доктор, а? Как это вам не стыдно при фамилии Чижевский быть еще и Косым? Едем дальше. Дербенев Олег Николаевич, он же "Длинный", 1971 года рождения. Образование среднее специальное, специальность -- радиоинженер. Холост и бездетен, судим однократно. Пять краж, шесть налетов, Восемьдесят одно мошенничество, четыре убийства и два изнасилования. Плюс -виртуознейший шулер. Все равно, довольно скромненький список, по сравнению с предыдущим. Но для вашей кармы, батенька, этого достаточно. Быть вам в следующей жизни земляным червяком. Да-да. Желтым земляным червяком, хе-хе. Ну что, бандерлоги, вы все еще меня слышите? Это хорошо. Следующий. Опанасенко Тарас Степанович, он же "Хохол", 1975 года рождения. Образование, как это ни смешно, начальное, то есть два плюс два сложить умеет, но с теоремой Пифагора вряд ли знаком. Пятнадцать убийств и ничего более -- узкая специализация, однако. Ни жены, ни судимостей. Быть вам, милейший, инфузорией. Начнете с начала, так будет проще. Пройдете поэтапно всю эволюцию... Ах, да. Дарвин вам тоже неизвестен... Но мы отвлеклись. Пантелеев Аркадий Петрович, 1970 года, кличка "Пантелеймон". Женат, трое детей, не судим. Двадцать пять квартирных краж, тринадцать налетов, шесть изнасилований, десять похищений людей. Мокрыми делами себя пока не прославил. Может быть, удастся обойтись в следующем перерождении собакой... нет, вряд ли. Скорее, крысой. Но это все же получше, чем инфузория, согласитесь. Наверху Сергей Павлович Иванов по кличке Чистоплюй занимается анальным сексом с Ворониной Натальей Ивановной. Ее биография, кстати, тоже весьма увлекательна; если хотите, могу огласить.

-- Постой, мил человек, -- прервал вдохновенный Володин спич доктор Чижевский, он же Косой. -- То, что ты больно грамотный, мы уже уяснили. Остается понять только одно -- чего тебе надобно, старче? Надеешься, что мы немедленно сдадимся на милость закона, который ты, как мне думается, представляешь? Глупо и наивно. С моей же стороны было бы не менее наивно и глупо предположить, что ты рассказал нам эти сказки лишь затем, чтобы схлопотать пулю в лоб или финку в бок. Не так ли? Так чего ж ты хочешь-то?