Владимир Сорокин - Проездом

Владимир Сорокин

Проездом

- Ну, а в целом, товарищи, ваш район в этом году работает хорошо, Георгий Иванович улыбнулся, слегка откинулся назад, - это мне и поручено передать вам.

Сидящие за длинным столом ответно заулыбались, стали переглядываться.

Качнув головой, Георгий Иванович развел руками:

- Когда хорошо, товарищи, тогда, действительно, хорошо, а когда плохо, что ж и обижаться. В прошлом году и с посевной опоздали, и комбинат ваш с планом подвел, а со спортивным комплексом, помните, проколы были? А? Помните?

Сидящий слева Степанов закивал:

- Да, Георгий Иванович, был грех, конечно, сами виноваты.

- Вот, сами, вы же руководящий орган, а тут думали, что строители без вас обойдутся и сроки выдержат. Но ведь они же только исполнители, чего им торопиться. А комбинат ваш, он же на весь Союз известен, а пластик нам ого-го как нужен, а в прошлом году 78%... Ну что это? Разве это деловой разговор? Пантелеев приехал ко мне, 78%, ну что скажешь? Неужели - спасибо вам, товарищ Пантелеев, за хорошую организацию районной промышленности, а?

Собравшиеся заулыбались, Георгий Иванович отхлебнул из стакана остывший чай, облизал губы.

- А в этом, просто любо-дорого. Секретарь ваш новый, жаль, что нет его сейчас, приехал весной еще, Пантелеев, тот к осени, в лучшем случае, приезжал, а Горохов - весной. И по-деловому доложил, понимаешь, и причины все, и все, действительно, по-деловому, все рассказал. Строителям цемент из другого района возили. Ну, куда это годится? Пантелеев шесть лет не мог сунуться в Кировский район. Стоит под боком, всего 160 км каких-то, завод сухой штукатурки, а рядом цементный. Ну, куда это годится?

- Да мы, Георгий Иванович, туда в общем-то ездили, - наклонился вперед Воробьев, - но нам тогда сразу отказ дали. Они с Бурковским заводом были связаны, со стройкой, а сейчас развязались - и свободны, поэтому получилось.

- Если бы сверху не нажали, и сейчас бы ничего не дали, - перебил его Девятов, - цемент всем нужен.

- Георгий Иванович, конечно, Пантелеев был виноват, надо было тогда нажать, может, резерв какой был.

- Конечно был, не может быть, чтобы не было, был, был обязательно, Георгий Иванович допил чай. - В общем, товарищи, давайте гадать не будем, а впредь надо быть профессиональнее. Сами не додумались - трясите замов, советуйтесь с хозяйственниками, с рабочими. И давайте впредь держать марку, как в этом году: как начали, так и держать. Согласны?

- Согласны.

- Согласны, а как же.

- Согласны, Георгий Иваныч.

- Будем стараться.

- Постараемся.

- Ну, вот и хорошо, - Георгий Иванович встал. - А с секретарем вашим увидимся, пусть не расстраивается, что я его не предупредил, я ведь проездом. Пусть поправляется. А то что это - ангина в августе, это не дело.

Собравшиеся стали тоже вставать.

- Да он же крепкий, Георгий Иваныч, поправится. Это случайно, так как он редко болеет. Жаль, что как раз, когда Вы приехали.

Георгий Иванович, улыбаясь, смотрел на них.

- Ничего, ничего, теперь буду к вам неожиданно ездить. А то Пантелеев, бывало, как в мой кабинет входит, так сразу ясно: каяться в грехах приехал.

Все рассмеялись. Георгий Иванович продолжал:

- А тут проездом заглянул - все хорошо. Вот, значит, секретарь новый. Ну, ладно, товарищи. - Он посмотрел на часы. - Третий час, засиделись... Вот что, вы сейчас, пожалуйста, расходитесь по своим местам, а я похожу полчасика, посмотрю, как у вас тут.

- Георгий Иванович, так, может, пообедать съездим? - подошел к нему Якушев. - Тут рядом, договорились уже...

- Нет-нет, не хочу, спасибо, не хочу, а вы обедайте, работайте, в общем, занимайтесь своим делом. И пожалуйста, хвостом за мной не ходите. Я сам по этажам пройдусь. В общем, по местам, товарищи.

Улыбаясь, он вышел через приемную в коридор. Работники райкома вышли следом и, оглядываясь, стали расходиться. Якушев, было, двинулся за ним, но Георгий Иванович погрозил ему пальцем, и тот, улыбнувшись, отстал.

Георгий Иванович двинулся по коридору. Коридор был гулким и прохладным. Пол лепился из светлых каменных плит, стены были спокойного бледно-голубоватого тона. На потолке горели квадратные светильники. Георгий Иванович прошел до конца и поднялся по широкой лестнице на третий этаж. Два встретившихся ему сотрудника громко и приветливо с ним поздоровались. Он ответно приветствовал их.

На третьем этаже стены были бледно-зеленые. Георгий Иванович постоял возле информационного стенда. Поднял и ввинтил в угол листка отвалившуюся кнопку. Из соседней двери вышла женщина:

- Здравствуйте, Георгий Иванович.

- Добрый день.

Женщина пошла по коридору. Георгий Иванович посмотрел на соседнюю дверь. Металлическая табличка висела на светло-коричневой обивке: "Заведующий отделом пропаганды Фомин В.И.".

Георгий Иванович приоткрыл дверь:

- Можно?

Сидящий за столом Фомин поднял голову, вскочил:

- Пожалуйста, пожалуйста, Георгий Иванович, проходите.

Георгий Иванович вошел, огляделся. Над столом висел портрет Ленина, в углу стояли два массивных сейфа.

- А я вот сижу тут, Георгий Иванович, - улыбаясь Фомин подошел к нему, - дел что-то всегда летом набегает.

- Так ведь зимой спячка, - улыбнулся Георгий Иванович. - Хороший кабинет у вас, уютный.

- Вам нравится?

- Да, небольшой, но уютный. Вас как зовут?

- Владимир Иванович.

- Ну вот, два Иваныча.

- Да, - рассмеялся Фомин, теребя пиджак, - и два зав. отделом.

Георгий Иванович усмехнулся, подошел к столу.

- А что, правда, много работы, Владимир Иванович?

- Да хватает, - посерьезнел Фомин, - сейчас конференция работников печати скоро. И газетчики вялые какие-то, с альбомом юбилейным заводским нелады. Не решим никак... Сложности разные... А секретарь болен.

- А что там такое? Это какой альбом?

- Юбилейный. Комбинату нашему 50 в этом году.

- Это цифра, конечно. А я и не знал.

- Ну, и альбом юбилейный планируем. То есть, он уже сделан. Сейчас я вам покажу, - Фомин выдвинул ящик стола, вынул макет альбома и передал.

- Вот, макетик такой. Это нам из Калуги двое ребят сделали. Хорошие художники. На обложке комбинат, а на обороте озеро наше и бор.

Георгий Иванович листал макет:

- Ага... да... красотища. Ну и что?

- Да вот первому заму не нравится. Скучно, говорит.

- Чего он в этой красоте скучного нашел? Замечательный вид.

- Да и я вот говорю тоже, а он ни в какую.

- Степанов, что ли?

- Да. А секретарь болен. Две недели утвердить не можем. И художников задерживаем, и типографию.

- Ну, давайте, я подпишу вам.

- Я бы вам, Георгий Иванович, очень благодарен был. Просто камень бы с плеч сняли.

Георгий Иванович достал ручку, на обороте обложки написал: "Вид на озеро одобряю" и стремительно расписался.