Надежда Тэффи - Том 2. Карусель. Дым без огня. Неживой зверь

– Ну, а если вам что у итальянцев купить надо, так вас не поймут?

– Ой, что вы говорите? Если там какой паршивец с обезьяном станет мне фальшивые янтари предлагать, так я буду из-за него итальянский язык ломать? Фа! Очень мне надо!

– Ой, мадам, вы меня удивляете! А скажите, как там природа, очень жаркая?

– Ну, чтобы очень, так нет. Летом таки ничего себе.

– А у меня одно знакомое лицо там было, так уверяет, что вспотело.

– Может, врет.

– Чего он станет врать? Что я ему платить буду, чтоб он врал, или что?

– Так вы, мадам, не обижайтесь. Господин Люлька богатый человек, имеет свою аптеку, а врет, как последний голодранец. Если он утром кофе кушал, так непременно всем скажет, что чай пил.

– Ну, пускай себе. Пусть мои знакомые не вспотели. Я спорю? Что? Ну, а скажите, какая у вас там красота в природе? Верно поразительная? Я уж себе представляю различный кактус и прочих животных и деревьев!

– Ну, чего там! Ничего особенного. Вы разрешите открыть окно? Тут душно.

– Позвольте, я вам сама открою…

– Ну чего же-ж вы беспокоитесь…

– Так мне же-ж не трудно… Ну, вот. Теперь вам приятно? Я очень рада, что могла услужить. Так все-таки природа у вас чего-то замечательного?

– Фа! Это – природа!

– Ну, конечно, кто привык к красоте, тому уже не удивительно. Ах, мадам, прямо смотреть на вас приятно. И вот, думаю, и человек, который наслаждается. Прямо на вас какой-то особенный отпечаток. Эта брошечка… там купили?

– Эту? В Вильне. А вы, мадам, имеете деток?

– Имею дочку. Ах, что это за дитя! Прямо, чего-то особенного. Красавица, прямо даже говорить стесняюсь. Но только одно плохо: глаза, можете себе представить, такие чудные, как у меня, брови также мои, лоб, щеки, даже, если хотите, нос, а внизу все – отец, отец и отец! Прямо чего-то удивительного! Такая молодая девочка – и вдруг глаза, брови, если хотите, даже нос – все мое, а внизу – отец, отец и отец! Такое замечательное дитя! Хочу повезти ее на будущий год показать ваш великий город. Только возня – а заграничные паспорта, а то, а другое…

– А на что вам заграничные паспорта? Чтобы к нам ехать, вам заграничных паспортов не надо!

– Ну, вы меня удивляете?

– Вы, пожалуй, в Москву поедете с заграничным паспортом?

– Так то же-ж Москва!

– Ну, а чем вам Рига не Москва?

– А на что мне Рига, что вы мне Ригу в нос тычете?

– Так вы же-ж хотите в Ригу.

– В Ригу? Я хочу в Ригу? Нет, слыхали вы что-нибудь подобное!

– Извините, мадам, только вы как услышали, что я из Риги, так вы совершенно сами себя потеряли. Вы в мене прямо вцепились зубами в глотку! Я никогда не слыхала, чтоб человек так через Ригу помешался!

– Извините, мадам!.. Но только вы сами…

– Нет, вы мене извините, а не я вам!

– Нет, уж извините, а это вы мене извините. Потому что вы тут нахвастали, а теперь сами не знаете что! И потрудитесь закрыть окно, потому что мне в зуб дует.

– Будете мне толковать, что дует! Выправляйте себе заграничный паспорт на Ригу. Ха-ха!

– И она еще уверяет, что Цуккерзоны ей родственники! Да Цуккерзон вас знать не желает. Я ему расскажу, что вы в родню лезете, так он так засмеется, что у него жилет лопнет! Вот вам!

– Ах, очень мне важно! Прошу не трогать окошко – мне душно.

– Едет себе из Риги, так уж думает, что она СараБернар!

– Такой неинтеллигентной встречи нигде не найдешь! Прошу оставить мое окно.

– Это уже ее окно! Слыхали вы это! Что вы Виндаво-Рыбинская дорога или что?

– Прошу вас помнить, с кем вы говорите!

– Очень интеллигентно! Прошу вас оставить окно.

– А когда мене дует в зуб…

– Извините, мадам…

– Нет, вы извините…

– Нет, извините, это вы мене извините. Кондуктор! Кондуктор! Прошу вас пересадить меня на другое место. Здесь у вас рижские пассажирки сидят!

– Фа!

Людмила Александровна вскочила в восемь часов утра.

Мы всегда определяем наше пробуждение следующими вариациями: если пробуждение произошло в десять часов, то говорим:

– Я сегодня проснулся в десять.

Если в двенадцать, то:

– Я сегодня встал в двенадцать.

Если в девять, то:

– Я поднялся в девять.

Но если в восемь часов, то непременно скажут: «вскочил».

Как бы медленно это ни совершилось, с зевотой, потягиваньем, ворчаньем, – все равно, нужно говорить:

– Я вскочил в восемь!

Итак, Людмила Александровна вскочила в восемь.

Села и сразу стала соображать, что вскочила она не даром, и что ей надо успеть за день проделать великое множество всяких дел: купить чемодан, заказать спальное место, заехать к шляпнице, корсетнице, портнихе, в аптекарский магазин и сделать два визита.

С чего начать?

– Глупо метаться без толку, нужно составить план и маршрут, иначе никуда не поспеешь. Итак, поеду я прежде всего к шляпнице…

Людмила Александровна уже спустила ноги с кровати, как вдруг приостановилась.

– К шляпнице? Почему же именно к шляпнице? Почему не к портнихе? Почему не в аптекарский магазин?

Ответа в душе своей она не нашла. Оглядела широко раскрытыми глазами пол, потолок и все стены, кроме той, которая была за спиной.

Но и здесь, к великому своему недоумению, ответа не нашла.

– Нет, нужно сосредоточиться, – решила она, наконец. – Аптекарский магазин ближе всего, следовательно, с него и надо начинать. Ясно?

Но тут навстречу аптекарскому магазину всплыла другая мысль – острая и веская.

– Умно! Буду болтаться по городу, волосы растреплются, а потом изволь шляпу примерять? Конечно, прежде всего нужно к шляпнице. Правильно?

– Но с другой стороны, шляпа раньше двенадцати, наверное, готова не будет, и я только время потеряю. Тогда почему бы не съездить к корсетнице? К корсетнице? Очень хорошо, пусть будет к корсетнице. Но почему же я непременно должна ехать к корсетнице, а не за чемоданом? Ну, ладно! Поеду за чемоданом. Гм… Аптекарский магазин? Чем аптекарский магазин хуже чемодана? Но, с другой стороны, чем чемодан хуже аптекарского магазина? Умный человек должен рассуждать правильно, а не валять наобум, как попало. А аптекарский магазин ближе всего – значит, с него и надо начинать. Но, с другой стороны, корсетница дальше всех – следовательно, с нее надо начинать, а потом на обратном пути к дому все остальное. Или начать с ближайшего, сделать все постепенно, а потом прямо домой.

А визиты?

Тут Людмиле Александровне стало так плохо, что пришлось немедленно принять валерьянки.

Но и валерьянка не успокоила.

– Что со мной делается! – мучилась Людмила Александровна. – Что со мной будет! Логика меня заела! Нет, нужно сосредоточиться. Начнем опять сначала. Главное – не волноваться и рассуждать правильно.

– Итак, начну с корсетницы. Поеду прежде всего к корсетнице, то есть к шляпнице. Но почему к шляпнице, когда ближе всего в аптекарский магазин? Но почему же начинать с ближайшего, когда можно начать с дальнейшего?