Александр Грибоедов - Сочинения

Прощайте надолго.

Ваш усерднейший А. Грибоедов .

16-го февраля <1823>.

(Перевод с французского)

15 февраля <1823>. Тифлис.

Любезный полковник!

Пишу вам несколько строк, во-первых чтобы вам сообщить, что я еще в Тифлисе, что от Москвы весьма далеко. 1 Впрочем, дорожные мои приготовления все благоразумно уже закончены; сегодня как раз я только что упаковал в ящик свое фортепьяно, проданное Муравьеву; можно было подумать, что я друга в гроб укладывал, так у меня теснилось сердце. 2 Книги мои тоже уже упакованы, чтобы их можно было мне послать в случае, если я не возвращусь. За сим нечего уже более ожидать; добрый час, хорошая примета, что такую важность имело для римлян и еще и теперь для нас, восточных людей, – и затем – в дорогу.

Прощайте, мой любезнейший и почтеннейший друг, вы, конечно, во многом являетесь причиною грусти, которую я чувствую, покидая эту страну. Воспоминания об чистосердечии, о пленительной доброте душевной, которая так вам свойственна; частые наши бдения ночные, во время вашей болезни, когда мы вдвоем болтали с полной откровенностию, помните ли вы о всем этом? Во время моего возвращения из Персии? А мирные и счастливые дни в Мушраване каждый раз, когда я к вам приезжал? Наконец, не знаю что… но сейчас, когда пишу вам, плачу как ребенок.

Прощайте еще раз – и большая просьба к вам согласиться на то, что я сейчас вам изложу.

Джибелли накануне потери зрения. Вы понимаете весь ужас его положения, если это с ним случится. Друг мой, в свое время, когда вы ехали в Карабаг, вы обещали мне услуги ваши во всем, что ему может быть полезным. Нынче, когда собираются сдать в аренду недвижимое имущество Мехти-Кули-хана, соблаговолите внести Джибелли в список тех, кто предлагает больше за сад или одну-две деревни Хана около Шуши. Как только он оправится от болезни, даже кривой или ослепший, он смог бы вернуться в горы со всеми гарантиями, которые потребовались бы от него для аренды, которую вы были б добры за ним оставить. Не сомневаюсь в успехе этого дела, поскольку эта будет зависеть от вас, – если ж нет, боже, кто сжалится над судьбой его, – конечно уж не Мадатов.

Прощайте. Братски обнимаю вас.

Преданный вам

А. Грибоедов .

5 мая 1822 – 19 февраля 1823. Тифлис.

Я умираю от ипохондрии, предвижу, что ночь проведу в волнении беспокойного ума, сделайте одолжение, любезный Николай Николаевич, пришлите мне полное число номеров прошлогоднего «Вестника» 1 , хоть и нынешнего последнюю тетрадь, авось-ли дочитаюсь до чего-нибудь путного.

Ваш усердный Грибоедов.

Коли эта записка не застанет вас дома, то, когда назад придете, пришлите со своим человеком.

<���Осень 1823. Москва.>

Любезнейший князь. Много благодарю вас за присылку приятных произведений вашего пера 1 . Знаю, что похвалою не угожу вам, хотя бы нечего возмущаться и самой щекотливой скромности от человека прямодушного, не кроителя пустых вежливостей, и который высоко ценит свойства ума вашего и дарования. В этих моих чувствах надеюсь еще более утвердиться по вторичном прочтении ваших остроумных памфлетов.

Верный ваш А. Грибоедов .

Любезный друг. Сделай одолжение, пришли мне Калайдовича, «Памятники древн. росс. словесности» 2 , и Арцибашева 3 ; да возле тебя в книжной лавке не найдется ли Гесс де Кальве, «Теория музыки» 4 , и Успенский, «Русск. древности из частной жизни Россиян» 5 , одна часть? При сем прилагаю 25 р. Извини, что утруждаю тебя моими поручениями, может быть безвременными. Верный твой Грибоедов.

Пишу вам два слова, любезнейший князь, и не более: потому что нынешний день отправляю множество писем с фельдъегерем в Тифлис. Сам у вас буду, и тогда условимся, когда именно провести у меня день в дружеской беседе, – без женщин пуще всего. За оду 6 благодарю вас. Верный ваш А. Грибоедов.

8 августа <1823>. Тульской губ. Ефремовского уезда село Лакотцы.

Любезный друг. Пишу тебе из какого-то оврага Тульской губернии, где лежит древнее господское обиталище приятеля моего Бегичева. Опоздавши выездом из Москвы, чтобы сюда перенестись, я уже предвидел, что не поспею к тебе в Нижний 1 ; однако думал выгадать поспешностию в езде время, которое промедлил на месте. Ничуть не так. Отсюдова меня не пускают. И признаюсь: здесь мне очень покойно, очень хорошо 2 . Для нелюдима шум ярмонки менее заманчив. Ты, мой друг, легко поверишь, что во всей этой неудаче на больших дорогах я одного жалею: не свидеться с тобою по предположению, которое сердечно меня утешало. Зато, по дольшей разлуке, в Москве дружнее обнимемся. А мне туда след будет непременно, коли скоро отсюдова не уберусь; близок сентябрь, какой же честный человек в осеннюю, суровую пору решится ехать в Тифлис? Коммерческие наши замыслы тоже рушились, за безденежием всей компании 3 . Сговоримся в Москве, склеим как-нибудь, коли взаимная польза соединит нас, право, это хорошо, а если нет: утешимся, взаимная, добрая приязнь давно уже нас соединила, и это еще лучше. Прощай, любезный Александр; не замешкайся, будь здоров, помни об своем милом семействе, а иногда и обо мне.

Верный твой А. Грибоедов .

P. S. Коли это письмо застанет тебя в Нижнем, потрудись велеть разведать, как деятелен обмен нынешнего года с персиянами и на какие именно статьи более требования для выпуску и привозу?

(Перевод с французского)

Милая Маша, я провел мучительную ночь. Пожалуйста, пошли этот плод моей бессонницы Кюхельбекеру 1 .

Что касается книги, возврати ее тому, кому она принадлежит. Это убожество.

<���Конец 1823.>

<���Декабрь 1823. Москва.>

Любезнейший друг. Коли буду туда, так единственно по твоему вызову 1 . Холод истерзал все лица, которые нынче ко мне являлись, боюсь для себя той же участи. – В красоте твоей музыки нисколько не сомневаюсь и заранее поздравляю тебя с нею. Верный твой Г.

<���Декабрь 1823. Москва.>

Последняя выдумка еще превосходнее первой, итак, сидим дома. А вечерком кабы свидеться у меня и распить вместе бутылку шампанского, так и было бы совершенно премудро??

К Вяземскому я еще давеча писал, чтобы ускорил посылкой куплетов и вообще всего манускрипта. А вот темпо мазурки, которое я прибавил, что поется везущим тележку, когда встречают его прочие: