Федор Сологуб - Том 2. Мелкий бес

У одного мальчика мама была в светло-синих очках, папа в темно-синих.

Они на весах вешали все, что мальчик ел, – мясо, и молоко, – все вешали.

Вот раз папа и говорит маме:

– А ведь наш мальчик сегодня первого быка скушал, – завтра за второго примется.

Мальчик услышал это, заплакал и сказал:

– Я не хочу есть быка, – у быка рога.

Жила-была хозяйка. У неё был маленький ключик от шкапика. В шкапике стоял маленький ящик. В ящике лежал малюсенький кусочек сахару.

Жила у хозяйки собачонка. Она была капризная, – вдруг возьмёт, да и затявкает на хозяйку.

А хозяйка возьмёт ключик, отворит шкапик, достанет ящик и вынет кусочек сахару. Собачонка и завиляет хвостом.

А хозяйка скажет:

– Тявкала, Каприза Петровна, – вот тебе и не будет сахару.

И спрячет всё по-прежнему. Собачонка раскаивается, да поздно.

У девочки был леденчик в бумажке.

Сперва было их много, да она съела, – один остался.

Сперва было их много, да она съела, – один остался.

Вот и думает: «Съесть самой или на бедных пожертвовать?»

Думает: «Бедной девочке отдам».

А потом подумала: «Лучше буду делиться с бедными пополам». И съела пол-леденца.

А потом опять подумала: «Со следующих леденцов начну, а теперь дам ей пол-половинки», – и съела сама пол-половинки.

А так мало осталось, что уже и не стоило отдавать бедной девочке, – девочка и остальное сама съела.

В саду росла береза. На даче жил мальчик Ника. Ника был шалун. А у березы были ветки. Раз Ника много шалил. Тогда с березы сорвали ветку, а с ветки листья обдернули.

Потом уж Ника не любил березу. Вот лето было долго, и настал июль, и конец июля. На березе показались желтые листья. Ника сказал березе:

– Что, злючка, вот тебя Бог и наказал, – другие деревья молодые, а ты уже седая.

У девочки Манечки была комната, и в комнате четыре стены: белая, голубая, зеленая да красная. Вечером Манечка не хотела спать. Няня сказала:

– Бай-бай-бай! Маню покачай!

Бай пришел, идет по красной стене. А Манечка увидела и смеется:

– Старик с бородою, да какой смешной!

Бай и ушел, а Маня разгулялась. Только поздно. Няня поет:

– Приходи, голубчик бай, нашу Маню покачай!

Пошел бай по зеленой стене. Маня увидала и говорит:

– А старик-то опять пришел, – белый сам, и борода белая.

А бай не любит, чтоб на него смотрели, – он опять ушел. Маня шалит, няня поет:

– Приходи, голубчик бай, Маньку-Маню укачай.

Бай по голубой стене подходит. Маня говорит:

– Противный старик, опять лезет, – борода-то длинная, седая.

Бай ушел. Маня капризничает, няня поет:

– Милый бай, добрый баюшка-бай, приходи к нам, поспешай, нашу Маню закачай.

Тут пошел бай по белой стене, – Маня и заснула.

Няня спросила Леночку:

– Сказать тебе сказку про белого бычка?

Леночка сказала:

– Скажи.

А няня и говорит:

– Я скажу сказку про белого бычка, ты скажешь сказку про белого бычка, не сказать-ли тебе сказку про белого бычка?

Леночка догадалась, что няня не знает про белого бычка.

Вот и думает Леночка, – ладно, лягу спать, сама увижу про белого бычка. Заснула Леночка, и всю ночь спала крепко, а уж под самое утро вспомнила про белого бычка, и увидала белого бычка во сне. Но только что она его увидала, как пришла няня, и разбудила Леночку. Леночка рассердилась и сказала:

– Сама не знаешь, да и другим узнать не даешь.

Саша любил сладкое.

А мама не давала ему много сладкого, чтобы у него зубы не испортились.

Он и придумал так выпрашивать, – знает, что у мамы есть конфеты, он и примется ее целовать да приговаривать:

– Сладенькая ты моя конфетка, гладенькая ты моя конфетка.

Мама рассмеется, и даст Саше конфетку.

Пришел рябой дядя с пряниками. Саша забрался к нему на колени, и приговаривает:

– Писанный ты мой пряничек, вяземский ты мой пряничек!

А рябой дядя сказал:

– Я не люблю попрошаек.

И спрятал пряники в карман.

Была в городе мостовая. Колесом вышибло из неё малый камешек.

Он и думает, – что мне с другими лежать, там тесно, – побуду отдельно.

Прибежал мальчишка, и схватил камень.

Камень думает: вот захотел да и поехал, – стоит только захотеть.

Мальчишка швырнул камень в дом.

Камень думает себе – захотел и полетел, – очень просто, моя воля!

Попал камень в стекло, – стекло разбилось и закричало:

– Ах ты, озорник этакий!

А камень говорить:

– Раньше было сторониться! Я не люблю, чтобы мне мешали, – у меня все чтоб было по-моему, вот я какой!

Упал камень на ковер, и думает: полетал, а теперь полежу, отдохну.

Взяли камень, да и выбросили на мостовую.

Он и кричит другим камням:

– Братцы, здорово, – был я в хоромах, да не полюбилось мне у господ, захотелось в простой народ.

Один мальчик любил спать. И он все сны видел. И так много снов видел, что и забывал иногда, что во сне, что наяву было.

Пошла мама в лавку, и его взяла, говорит:

– Куплю тебе яблок.

Только у неё денег не хватило, она и не купила яблок.

Пришли домой, мальчик и говорит:

– Ты же яблок обещала купить.

А мама говорит:

– Тебе это приснилось.

Мальчик хорошо помнил, что это не во сне было, и говорит маме:

– Вот ты какая.

А потом он стал шалить, уронил мамин зонтик, и сломал ручку. Пришла мама из соседней комнаты, и говорит:

– Кто зонтик сломал?

Мальчик сказал:

– Он сам ушибся.

Мама рассердилась и закричала:

– Ах ты лгунишка! – я сама через дверь видела, как ты его бросил на пол.

А мальчик сказал:

– Что ты, мама! Должно быть, это тебе приснилось.

Жили были две девочки: знатная и простая.

Знатную звали принцесса Эльза. У неё косы были золотистые, ручки серебристые, чулочки шелковые, башмачки атласные.

А простую девочку звали Машка-замарашка. Она ходила в лохмотьях, руки и ноги у неё были исцарапанные. Только она весёлая была.

Раз она сидела на мокром песке, и руками из него башни лепила и хлебы стряпала. Шла мимо принцесса Эльза. Машка-замарашка кричит ей:

– Садись, поиграем.

Принцесса Эльза усмехнулась и сказала:

– Знатные девочки не играют мокрым простым песком. У знатных девочек есть сухой золотой песок. Знатные девочки даже и не говорят с босыми девчонками.

Пошла к себе в сад принцесса Эльза, и стала сыпать золотой песок в золотые чаши, да опрокидывать, но песок рассыпался и башни не выходили. Взяла принцесса Эльза горсть песку, сжала его в кулак, – а песок между пальцами вытек.