Александр Башкуев - Призванье варяга (von Benckendorff) (части 1 и 2)

Приказание сразу исполнено, и пленница троих здоровенных мужчин тотчас стихает.

Государыня долго читает письмо, пару минут думает о чем-то своем, разглядывая свой маникюр, а затем говорит:

- "Пора мне сменить куафера. На словах-то все верно, да вот между строк... Маникюр знаешь?"

Девушка в форме капитана прусского абвера с досады кусает побелелые губы, - видно с ней никто не говаривал в унижительном тоне. Поэтому она не выдерживает:

- "Никак нет, - Ваше Величество. Если мне и приходилось драить копыта, - так только - жеребцам, да кобылам. Но если Вас это устроит..."

Государыня усмехается чему-то своему, девичьему, и, по-прежнему не удостаивая даже взглядом строптивицу, цедит:

- "Меня устроит. Только учти, - не справишься - выпорют! Лакеев здесь всегда порют. За болтовню за хозяйской спиной.

Ты норов-то свой поубавь... Не таких кобылиц объезжали - дело привычное.

И потом, - что за вид? Что за мода?! Здесь тебе не училище и не монастырь, - девицы пахнут жасмином, но не - конюшней.

Я сама выбираю жасмин, - это наш родовой аромат. Имеющий нос, да учует. Или мне и это тебе объяснять?!

Что касается письма... Это испытание на лояльность. Ты его не выдержала. В другой раз -- выпорю", - после чего Государыня, вкладывает письмо обратно в конверт и сама лично запечатывает его королевской печатью. Со значением показывает печать и добавляет:

- "Я -- Хозяйка и имею право читать. Но я никогда не скрываю того, что я -- сие прочитала".

В приемной, пока секретари бережно приводят в порядок вскрытый конверт, полковник из Тайного Приказа, мешая русские и сильно искаженные немецкие слова, объясняет, что согласно тайному Указу самой Государыни, вся переписка обитателей дворца - обязательно перлюстрируется. Обычно этим занимаются офицеры из Тайного Приказа, и то, что перлюстрацию провела - Сама, говорит о необычайной чести, оказанной безвестной девчонке:

- "Милая фроляйн, должен Вам сообщить, что Вы манкируете... Ваше поведение неприемлемо для дворянки, - ворвались в кабинет Ее Величества, устроили там скандал и погром, - вы недопустимо манкируете... Я и сам, экскузе муа, рад позабавить Государыню невинной выходкой, но..."

Девушка, коей уже надоело продираться через частокол русских и немецких слов с французским прононсом, наконец не выдерживает и на чистом русском говорит:

- "Господин полковник, раз уж мы здесь в России, перейдем-ка на русский. Признайтесь честно, ваша дворянская честь, не была бы уязвлена, если бы кто-то третий прочел Ваше интимное письмо к Вашей возлюбленной?"

- "Да, разумеется! Но здесь речь идет о философе, так что Ваше сравнение представляется мне..."

- "Господин полковник, почему Вы не можете себе представить, к примеру, что я спала с Кантом и теперь пишу ему, как любовнику. Вы по-прежнему считаете себя в праве читать это письмо?"

Полковник Тайного Приказа задумывается на пару минут, а потом, светлея лицом, обрадовано восклицает:

- "Но если вставать на такую позицию, мы не смеем читать вообще никаких писем! Где же логика?!"

- "А логика в том, что вообще не надо читать частных писем. Есть другие методы работы. Или Вас в детстве не учили, что подглядывать в замочную скважину - нехорошо?! Недостойно дворянской Чести..."

Полковник щелкает пальцами и говорит секретарю, заклеивающему письмо:

- "Вы слыхали слова этой дамы? Зафиксируйте-ка их в протоколе. Это вольтерьянство. Уважаемая сударыня, боюсь, наша беседа будет продолжена в Тайном Приказе. Разумеется, если делу будет дан ход...

Но у нас в России подобные бумажки часто теряются, так что все будет зависеть только от вашей сообразительности. Кстати, что вы делаете этим вечером?"

Капитан абвера смотрит в глаза полковнику Тайного Приказа, и, к немалому удивлению и смущению последнего, счастливые искорки играют в ее глазах:

- "Простите, я плохо Вас поняла... Вы хотите сказать, что Вы сотрудник Русского Тайного Приказа намерены переспать со мной?!"

- "Ну, зачем так сразу утрировать..."

- "Нет, скажите по Совести, я действительно настолько вызываю желание, что Вы хотите со мной переспать?!"

У полковника ошарашенный вид. Он переглядывается с секретарем, и тот незаметно, но очень выразительно крутит у своего виска. Полковник откашливается и признается:

- "Да, фроляйн, в Вас есть нечто этакое. Но я не имел в виду..."

- "Нет, похоже, Вы меня неправильно поняли. Посмотрите в мои глаза, посмотрите на этот нос, на эти уши! Вы готовы переспать со мной и не боитесь возможных последствий?!"

У русского полковника от изумления отваливается челюсть, а секретарь невольно встает и потихоньку берет со стола колокольчик, чтобы в случае чего позвать караул. Полковник же пожимает плечами:

- "А какие тут будут последствия? Ну, максимум, что для меня может случиться, - Государыня принудит меня жениться на Вас. Но опять-таки - есть в Вас тут что-то вот... этакое! И в сущности я -- не прочь. А что же еще?"

Странная девушка заливается смехом:

- "С Вами, друг мой, - ничего. С Вами - совсем ничего. Вы не в моем вкусе! И я - занята. И сегодня вечером, и вообще, а для Вас - навсегда. Пишите какие угодно бумажки по сему поводу. И, большое спасибо -- Вам", - с этими словами странная девица подскакивает к профессиональному палачу и целует его в щечку. А затем, как на крыльях, вылетает из приемной.

В дальнем углу приемной к стене прикреплено большое зеркало венецианского стекла и если хорошенько прислушаться, можно услыхать, как за ним покатывается со смеху Государыня Всея Руси. Зеркало в углу приемной - с секретом: оно прозрачное со стороны кабинета Ее Величества. Впоследствии, когда тетка во всем признается племяннице, матушка поставит точно такое же в своей рижской приемной.

Да, кстати, если вы настолько же удивлены, как и этот полковник, поясню. Указ 1748 года "О свободе исповедания" вызвал массовый исход наших в Пруссию. Тогда в 1764 году было объявлено, что "лицо еврейской национальности вольно, или невольно вступившее в интимную связь с представителем германского народа поражается в правах и подвергается преследованию, как за мошенничество, или - насилие". (Другими словами, если толпа подонков насилует еврейскую девушку - судят ее, как мошенницу и проститутку.) Это - цветочки.

Ягодки грянули в 1779 году. "Лицо арийской расы (за пятнадцать лет пруссаки из германского народа доросли аж до арийской расы!), уличенное в интимной связи с жидом, или жидовкой (а до той поры мы были еще "лицами еврейской национальности"!) подлежит аресту, лишению всех сословных прав и конфискации имущества"! Если сравнить с указом 1764 года, - можно подумать, что к евреям стали относиться гораздо лучше. Но именно 1779 год положил начало повальному исходу евреев из Пруссии, породив рижскую, волжскую и "новоросскую" диаспоры.