Александр Башкуев - Призванье варяга (von Benckendorff) (части 3 и 4)

Посему в тех краях рос только лишь "кормовой" хлеб, а хутора жили исключительно свиноводством. (Животные едят такое зерно без последствий. Помните доклад Платова, - "в фураже не нуждаюсь - лошади жируют по несжатым полям"?!)

Поэтому-то Бенкендорфы, получившие в ходе войн именно "даугавские земли", и слыли в первую голову - свиноводами.

Разумеется, моей матушке - как главе "дома Бенкендорф", больше всего хотелось бы знать - как извести сию гадость. Этим-то и занимались матушкины ученые. (Забегая вперед, доложу - с 1816 года я последовательно осушил все болота вдоль Даугавы, а тамошние поля пять лет кряду обрабатывал купоросом. Вот уже почти двадцать лет, как о "плесени" ни слуху, ни духу...)

Все сии изучения шли своим чередом и к 1811 году в Дерпте выработались рекомендации "по вшам и грибку на ногах": насчет бритья голов, жаренья шинелей, да - пропитки портянок...

Все это - дела занимательные, но - не больше того. Я бы не заострил на сем речь (ибо кому нужны чужие портянки?), ежели б...

Ежели б я, прибыв осенью 1811 года в Дерпт, не сообщил моим людям, что якобинцы всерьез занимаются подготовкой "биологической войны" против нас.

Сие - кроме шуток, - идея сия возникала аж в 1809 году. Иное дело, что сему воспротивился сам Бонапарт. (Зачем ему "сия гадость", когда его армия и так - вооружена, да вышколена сильней прочих?!)

Но в 1811 году мы не знали сего и угроза сия довлела над нашими действиями.

Мы знали, что Бонапарт готовит к зиме много шуб, ушанок и валенок. Так что зимой 1811 года мы в Дерпте изучали возможность искусственного разведения вшей.

В частности, - можно ли вшивать в мех нечто, несущее на себе вшиную кладку? И ежели - да, - при каких условиях вошь вылупляется из яиц и начинает... так сказать - "безобразничать".

По результатам работы сией Государь наградил меня - "тайно" и представил троих биологов к Орденам Российской Империи. "По восхитительным итогам их деятельности". Так сказано в Указе на награждение. Это не все...

Кроме вшей, люди мои занялись спорыньей и "латгальскою плесенью". (Работы над оспой я своей волей временно прекратил, - я не хотел уморить собственную же Империю. В биологии надо знать - "вши стягов не едят, и не видят"!)

Увы, достаточно было обратить "плесневое зерно" в муку, а муку испечь - грибки теряли все свои болезнетворные качества. Зато - ежели то же самое зерно варить "целиком" (пусть и в крутом кипятке!), грибные яды полностью сохраняли свою страшную силу. Именно потому мы и добавили туда спорынью, она ровно наоборот: относительно безопасна в виде "ведьмина рожка", но становится дикой гадостью в состояньи размолотом! И тем не менее, - основным "поражающим фактором" был именно "синий грибок".

Главным его преимуществом было то, что кроме наших краев, он нигде не водился и французские лекари не ведали - ни симптомов отравления им, ни способов излечения. (Даже в Смоленской губернии ему было так "сухо", что пришлось заражать хлеб на полях специальными кисточками, смоченными концентратом сей "плесени"!)

Поэтому, передавая нашу "рукотворную гадость" в войска, мы особо подчеркивали: "В областях применения должны быть обязательно разрушены абсолютно все мельницы, а их жернова вывезены оттуда за сто верст".

Помните записи Нея? О том, что "поля стоят с неубранным хлебом". Помните, как Коленкур рассказывал о "безумьи Ларре"? (Спорынья в пище вызывает галлюцинации. А еще - ощущенье безотчетного ужаса, да Приближения Смерти! Видимо Ларре, как врач, уберегся от "плесени", но получил изрядную дозу "ведьминых рожек"!)

Помните об удивительных "летних" поносах несчастных - среди зимы? И об их быстрой гибели...

Кстати, - по весне 1813 года - весь прошлогодний хлеб в Смоленской губернии сжигался "нарочными зондеркомандами", а там, где он еще "стоял на полях", поля "орошались" сырой нефтью и сразу же - поджигались. (Это и стало главной причиной "неурожая в 1813 году" в тех краях.)

Не говорите о том моим милым Мистикам...

Многие хотели бы знать, чем сие кончилось? После Войны мои люди уехали из Российской Империи. Разошлись по домам...

Я не смею их осуждать - в Империи никогда не было собственной Биологической Школы, и если Физиков, да Химиков с Математиками мы еще могли "чем-то держать", с Биологами это не вышло...

Кроме того... Из кувшина можно вылить лишь то, что в нем налито. Отсутствие "корней Биологии" в "русской почве" довело до того, что все итоги многолетних работ были скорей описательными.

Мы так и не определили - ни возбудителя оспы, ни тифа... Мы по сей день не знаем - каково "губительное начало" спорыньи, "плесневого грибка", иль - почему "нефтяной вытяжкой" можно вывести вошь? (Помните, - "У русских вшей не было!" Но и пахли мы - соответственно.)

Судьба же троих "Орденоносцев" - более чем примечательна. Я не смею называть их имен, ибо ежели выяснится, что именно они "разводили" в свое время "вшу" - я не знаю, чем сие кончится.

Один из них вернулся в свою родную Голландию. Там он и погиб, пытаясь найти возбудителя оспы. Он ставил опыты на себе, нанося на свою кожу частички оспенных "пустул", кровь несчастных и гной. (Все это - разумеется, особым образом обработанное.) Однажды обработка не помогла, он заразился оспой и умер...

Второй - ревностный монархист вернулся во Францию и сразу же получил кафедру не где-нибудь, но - самой Натуральной Школе! Там он долго и плодотворно работал (занимаясь в основном оспой) и перед смертью передал все архивы (в том числе и "Дерптские"!) своему лучшему ученику и аспиранту по имени Луи Пастер.

А тот - над гробом Учителя поклялся завершить начатое и "найти управу на оспу".

Третий - уехал за океан в Северо-Американские Соединенные Штаты. Там нет особой науки, зато - много "практиков".

И уже через пару лет после этого американская армия стала широко использовать все наши методы против непокорных индейцев. Взамен ушанок и шуб в ход пошли одеяла с накидками, а место вшей заняла "черная оспа". Успех был значительный...

Лишь после этого, сознавая, что Россия с Америкой "далеко ушли в сем вопросе", Европа (а именно - Англия, Франция и, конечно же - Пруссия!) стала быстро развивать "сей научный аспект". Правда, вам в сием - никто не признается.

Широко простирает Наука руки свои в дела человеческие...

Но вернусь к истории моей жизни.

Моя жена с Боткиными были в Санкт-Петербурге, когда "по войскам" прошли бумаги обо "всех павших" (высшего сословия, разумеется), и я был среди прочих. Боткины (кои тоже "выехали из Риги" всею семьей - вплоть до кухарок с кормилицами!) были поражены матушкиным "провидением" до глубины, а за матушкой укрепилась кличка "вещуньи". Но еще более поразило всех то, что жена моя, положив руку на чрево свое, отмахнулась:

- "Он - жив. Он еще жив. Я - чую сие. Свекровь научила меня - я чую его! Быстрее. Мы не можем спасти его на таком расстоянии. Он уходит от нас", - по сей день милый Герцен любит спрашивать у меня, что могли значить сии слова? Возможно ли, чтоб две женщины могли поддержать жизнь любимого на таком расстоянии?