Александр Стеклянников - Предназначение

И вот, вспышка, световой выброс; их протащило корежистыми извивами и швырнуло на горное плато под красным небом. Под красным небом они были ничтожно малы. Под красным небом. Небо это дышало тем, что одинаково у всех неб, какого бы цвета и свойства они ни были. И это стало первым, что они увидели - красное небо.

Уже потом, тяжело дыша и перевернувшись на живот, Стеах разглядел горячий кварцевый песок, уходящую вдаль равнину, миражи на горизонте. Вероятно, если бы сначала они увидели это, а не красное небо, у них было бы меньше энтузиазма.

Взявшись за руки, они с Таро, увязая в песке, шли вперед; временами Таро бросал искристый, улыбчивый взгляд, полный жизни и неистовости, на Стеаха и говорил:

- Вот, здорово! Мы построим город хрусталя и поселим в нем эти гигантские миражи, - Таро показывал рукой на горизонт, - это будет красиво, Стеах!

И Стеах верил каждому слову, ибо еще не умел ничего другого; а Таро все говорил, фантазировал, ибо тоже еще не умел ничего другого... Они построили город хрусталя. Проходя изгибами анфилад, можно было ограничиваться до тех пор, пока не попадал в изнанку сути, и тогда уж берегись, ибо кровожадные Ораты и Хаетсы набрасывались и грозили превратить тебя в пыль, втоптать ее в небо и, довольные, унестись в поисках новых жертв...

Стеах заканчивал "Книгу героев", Таро достраивал очередной надмирный комплекс, сгущая стремления и порывы в импульсы созидания и кладя их готовыми кирпичами в проемы пространств. Кипела работа, все новые проявления использовались Таро как субстрат форм, и он углублялся все ниже, вскрывая новые пласты того, что было до времен, но которые были созданы неизвестной древней силой, о которой они как-то узнали, что она называлась Врагом и не была в сути вещей, а следовательно не могла быть до времени...

Таро пришел к Стеаху, весело сверкнул взглядом и молвил:

- Пошли! Яма столь глубока, столь бездонна!.. Это интересно до боли в глазах.

Стеах оторвался от "Книги героев", выпрямился, положил кисть и, выбросив вверх очередное облако стремлений и порывов, опустился на дно зрачков Таро:

- Я пишу это, - и указал на подымающееся и рассеивающееся облако, - мир сей полнится и начиняется тем, что я перевожу отсюда, - и положил ладонь на центр груди, - книга ведь еще не готова, Таро.

Тот вынырнул из бесконечности друга, отвел взгляд от его сердца, рассыпал золотой песок самобытности, того, что он есть, по ветру:

- Я тот, кто я есть. - ("пока" - возникло в нем.) - И тот, кто научил меня отличать себя от другого, ска...

- ...нас никто этому не учил. - перебил Стеах. - Это ведь часть возможности, из множества которых мы состоим, но никто не заставляет тебя строить из себя темницу.

- А существует это... - И Таро покрылся панцирем, душным и непрозрачным. - Видишь меня? А, я тоже тебя не вижу. Здорово?!

- Зачем это? - Стеах впервые видел то, чем он не был.

- Так легче копать вглубь, ничто не мешает... Ну, так ты идешь? Нет ничего интереснее, как стоять на краю пропасти, ведущей в яростную неизвестность, о, там молнии и шквалы, сносящие мириады форм и превращающие их в пыль, но я, Орат, там всесилен.

- Ты Таро!

- Причем здесь верность ?

- Ты Та-... Я не знаю... Вещь сужается... Возможно... Возможно все...

- Пошли!

Они неслись по коридорам, из всех щелей дуло, искрился купол в необозримой вышине, было свежо, прохладно, тепло и одинаково повсюду.

- О, вот это да! - Стеах задержался у одного из изгибов.

- Пошли, - потянул его Таро, - это слишком мягко и уступчиво, я устал, когда доделывал этот угол.

- Но здесь прямо-таки присутствует Она... Знаешь, вероятно, я сейчас войду к Ней, погоди минуту.

- Она ведь так далеко! - Таро не отпускал руку Стеаха, он впервые осознал, какие они разные, и не понимал стремлений друга, а тот изумленно вскинул брови, затем рассмеялся:

- Далеко?! Удачная шутка! Неужели твое сердце так далеко от тебя? Я в восторге!

Стеах ушел вглубь и вверх, оставив Таро держать его за руку; он погружался в Ее снежную радость:

- Мать, это ненадолго, сия Игра меня привлекает. Я вернусь скоро.

Он оказался в бескрайних объятиях и блаженно закрыл глаза, пребывая маленькой запятой на коленях той.

- Дитя мое, у меня есть для тебя кое-что. Скромный подарок... Иди, но возьми это. - и Стеах почувствовал, что стал больше.

- Что это, Мать?

- Это Безмолвие, в положенный срок оно откроет тебе свои сюрпризы и возможности и..., если вдруг на пути твоем встанут преграды, оно будет верным мечом, инструментом, помощником. И вот это...

- А это что?

- Любовь. Это сила, связующая то, к чему ты стремишься, с тем, что ты есть и чем ты не являешься, но станешь в будущем. Если ты вдруг забудешь дорогу ко Мне, свет ее приведет тебя в обитель моей солнечной страны.

Стеах засмеялся:

- Какую дорогу, ты ближе ко мне , чем я сам! И снежной страны я не знаю. И солнечной тоже.

- Есть много вещей, которых ты не знаешь, гораздо больше, чем можно представить. И вспомни, что сказал тебе Таро только что...

Стеах задумался:

- О, да, он сказал, что Мать далеко. Но ведь он пошутил... Во всяком случае, у меня есть для него сюрпризы, два дара Матери, я поделюсь с ним.

- Дитя мое, когда бы ты не встретил меня, ты тотчас узнаешь свою Мать. Ты нежен и хрупок. Но ты пройдешь... Я буду там, внизу; приду, когда наступит время. И мы кое-что сделаем вместе.

- Время чего? - Стеах слушал, почти не понимая, но завораживала загадочная прозорливая реальность сказанного.

- Время готовности Универсума к вхождению в вечность. Это будет, конечно, непостижимая и величайшая реализация для вас, многочисленных, вспомнивших и забывших, умерших и родившихся, уносящихся в светлые дали розовыми чайками* и погруженных в смуту однодневной рутины. Каждый из вас станет Мною. Это игра, вы будете великолепно обескуражены и растеряны, узнав после миллионнолетнего бессознательного сна, кто вы есть в сути. Но игра лишь начинается, беги, тебя ждет Таро. Он ведь, не зная того, играет по моим правилам и движим мною же...

* Когда Йу прочитала эту фразу, она засмеялась: "А почему розовыми чайками, а не серыми пеликанами? - Йу, не валяй дурака! - Нет, ну правда, почему? Серыми пеликанами... Ой, как смешно..."

Стеах почувствовал в своей холодной руке ладонь Таро, ответил на его рукопожатие, и они понеслись в центр схождения коридорных извивов, застывших, как гигантские змеи, мощной и гармоничной композицией созидательного искусства, уходящей в бесконечность вечно новой живой конструкцией. Вдвоем они остановились на краю бездны, устремив солнечные взгляды в непроглядную черноту там, внизу, где яростные энергии обрушивались друг на друга, порождая недолговечные формы, изменяющие космический масштаб; и возникали новые закономерности, разрушающие эти же формы, на смену которым возникали другие, ограниченные и непонятные, существующие лишь благодаря непрерывной смене бесчисленных поколений; время здесь стало, неизвестно почему, врагом, разрушителем, Кала, неумолимым палачом сущего, хотя они ясно видели его бескрайнюю лучащуюся суть; это было непостижимо; кипел вселенский котел, это было дно... Таро оказался прав, это было интересно; захватывало дух в предвкушении новых приключений, открытий неизведанных возможностей, миров и свойств.