Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг.

Что жъ вы смотрѣли? Вѣдь это ваше дѣло. Чтожъ староста?

Прикащикъ .

Къ старшинѣ уѣхалъ.

Иванъ Михайловичъ .

Хорошо, очень хорошо! [245] Зачеркнуто: Дуракъ ты, братецъ мой!

Прикащикъ .

Да что, Иванъ Михалычъ, съ этимъ народцемъ служить никакъ невозможно-съ. Нынче опять ночью двѣ веревки украли. Шиненыя колеса было утащили, спасибо углядѣлъ. Сколько разъ приказывалъ запирать — не слушаютъ-съ. A вѣдь за все я отвѣчать-то долженъ. Я, кажется, старался, своей, кажись, крови не жалѣлъ. Ужъ сдѣлайте такую милость — меня увольте.

Иванъ Михайловичъ .

Чтожъ ты, братецъ, однако!

Прикащикъ .

Нѣтъ, ужъ сдѣлайте такую милость, я не могу.

Иванъ Михайловичъ .

Что вы, шутите вѣрно? Какъ же это возможно, въ самую рабочую пору?

Прикащикъ .

Воля ваша-съ, Иванъ Михалычъ, а я вамъ не слуга. Старался я, сколько могъ. Только грѣхъ одинъ съ этимъ народцомъ. Увольте.

Иванъ Михайловичъ .

[246] Зачеркнуто: Что я тебѣ шутъ достался, чтоль? Хорошо! Хорошо! Вотъ и хозяйничай! (Ходитъ въ волненіи. Останавливается передъ прикащикомъ.) Свинья ты! Какъ же вы полагаете, что можно напутать, нагадить да въ самую рабочую пору уйти?

Прикащикъ .

Что жъ дѣлать!

Иванъ Михайловичъ .

Вонъ! Только рукъ марать не хочется. Нѣтъ, это разбой. Это чортъ знаетъ что такое! (Ходитъ.)

Марья Васильевна .

Вѣдь я говорила, что они теперь всѣ уйдутъ.

Любочка .

А ты бы, папаша, вольнымъ трудомъ. Анатолій Дмитріевичъ говоритъ, что это лучше.

Иванъ Михайловичъ .

Ну васъ къ Богу! Мелютъ, не знаютъ что. Завязать глаза, да бѣжать! Все раскрыто, развалено, тащутъ, крадутъ, никто ничего не работаетъ! Мальчишки старшихъ учатъ. Всѣ перебѣсились. Вотъ-те и прогрессъ!

Катерина Матвѣевна .

Тутъ есть, по моему, причины, глубже коренящіяся въ отношеніи строя народной жизни. [247] Зачеркнуто: Ив. Мих. Отстань, причина же, что это, чортъ знаетъ, что такое, чортъ знаетъ, что такое. Палку надо, безъ палки пропало государство. (Всѣ одинъ за другимъ уходятъ, кромѣ Марьи Васильевны.)

Иванъ Михайловичъ .

Отстаньте вы, ради Христа! [ Къ прикащику ] Чтожъ, вы останетесь? Я васъ прошу остаться. Пойми, что я не могу пріискать теперь вдругъ другаго.

Прикащикъ .

Никакъ не могу-съ, у меня и мѣсто есть.

Иванъ Михайловичъ (сердится).

Хорошо, такъ ты думаешь, что ты такъ со мной раздѣлаешься? Разбойникъ! Хорошо. А въ станъ!

Прикащикъ .

Не смѣете-съ, нынче ужъ это прошло время.

Иванъ Михайловичъ .

А, не смѣю? (Схватываетъ его за шиворотъ.)

Марья Васильевна (вскакиваетъ ).

Jean! Иванъ Михайловичъ, что ты! Меня пожалѣй!

Иванъ Михайловичъ .

Нѣтъ, я съ тобой раздѣлаюсь по своему. Пойдемъ, каналья! (Ведетъ [ его ] къ двери.) Марья Васильевна и Любочка уходятъ.

Входитъ Венеровскій.

Венеровскій .

Вотъ и я явился къ вамъ, — руку!

Иванъ Михайловичъ .

Нѣтъ, это невозможно! что дѣлать?

Венеровскій .

А у васъ что? Житейское? Что жъ, хорошее дѣло. — Xe, хе, xe!

Иванъ Михайловичъ .

Нѣтъ никакихъ средствъ! вотъ человѣкъ, облагодѣтельствованный мною, отпущенъ на волю до манифеста, землю подарилъ. Управлялъ имѣньемъ и теперь вдругъ, безъ всякой причины…

Венеровскій .

Не хочетъ продолжать служенія, хе-хе! что жъ, дѣло извѣстное. Хотѣлось бы его побить, помучать, пожечь на тихомъ огнѣ, да нельзя, — чтожъ дѣлать! Это дурная сторона вольнаго труда. —

Иванъ Михайловичъ .

Ну, да чортъ съ нимъ совсѣмъ! [ Къ прикащику. ] Ступайте, сдайте старостѣ. Я самъ приду. — [ Прикащикъ уходитъ. ]

Венеровскій .

Ей Богу, вотъ на васъ любуешься, Иванъ Михалычъ. Какъ вы себя ломаете. Это сила! Да, сила. А еще называютъ васъ ретроградомъ, — хе, хе!

Марья Васильевна .

Чаю или кофею хотите со сливками? вотъ бѣлый хлѣбъ, масло.

Венеровскій .

Merci. Ну, а вообще, какъ вольный трудъ? — я подъѣзжалъ, видѣлъ: кипитъ работа — хе, хе! Идетъ?

Иванъ Михайловичъ .

Ахъ, не спрашивайте! Идетъ, да вотъ этакія непріятности. Вы какъ?

Венеровскій .

Да мы что, — ничего, работаемъ понемножку. Все это грязь губернская давитъ, душитъ. Кое какъ боремся.

Иванъ Михайловичъ .

Ну да, да.

Венеровскій .

Все подвигаемся, все понемногу; вотъ вчера школу открыли для дѣтей золотыхъ дѣлъ мастеровъ. Выхлопотали помѣщенье, все; кое какъ собрали деньжонокъ по купцамъ на книги. Идетъ ничего. Вы пріѣзжайте какъ нибудь съ Любовь Ивановной посмотрѣть. Интересно. —

Иванъ Михайловичъ .

Вотъ ваша дѣятельность благодарная. Ну, а что, когда ваша другая лекція?

Венеровскій .

Да все некогда, все служба. Мошенничаютъ очень заводчики. Третьяго дня одного поймалъ. Въ 3 тысячи взятку предлагалъ, хе, хе! Смѣшные люди, даже и оскорбляться нельзя. Вѣдь чтожъ дѣлать: все равно какъ по китайски говорятъ, хе, хе, хе! Вы пріѣзжайте на дняхъ съ Любовь Ивановной школу посмотрѣть. Да, знаете, работаешь, работаешь, — оглянешься, все таки чувствуешь, что хоть сколько нибудь облагораживается этотъ губернскій кругъ. Хоть ненавидятъ, хе, хе, да мнѣ что! Я люблю, какъ ненавидятъ. Признакъ силы, хе, хе! А я такъ не ненавижу, а презираю.

Иванъ Михайловичъ .

Да что это въ клубѣ у васъ что то было?

Венеровскій .

Да тамъ мошенника однаго поймали — старшина было хотѣлъ стащить деньжонки клубныя, но поймали, уличили. Да вѣдь всё больше плуты, хе, хе! Ну вотъ и радуешься, какъ замѣчаешь, что хоть немного начинаютъ сквозь эти крѣпкіе лбы проходить идеи прогресса, сознаніе чести и человѣческое чувство, хотя немножко. Да какъ хотите, а и одна честная личность, и то какъ много можетъ сдѣлать. Вотъ на себя посмотрю, чтожъ мнѣ скромничать, — хе, хе!

Иванъ Михайловичъ .

Вѣдь какже и винить, какое было воспитанье? —

Венеровскій .

А у меня къ вамъ свое личное дѣльцо есть. (Отводитъ въ сторону.) Вѣдь сколько объ общественномъ дѣлѣ не думай, иногда приходится объ себѣ подумать, всетаки эгоистическое чувство [ 1 неразобр. ] остается во всякомъ человѣкѣ. — Рѣдко это со мной бываетъ, а вотъ теперь вышелъ такой казусъ…. Какъ сказать, и не знаю! Такъ отвыкъ, право, заботиться о своихъ интересахъ. (Усмѣхается.) Смѣшно, право....