Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг.

Марья Дмитріевна .

Отлично, отлично устроилъ Хрисанфъ, намъ Богъ послалъ этаго Хрисанфа.

Наталья Павловна (смѣется).

Ахъ, Марья Дмитріевна, какъ онъ мнѣ надоѣлъ? Выдумалъ [404]за мной ухаживать, говоритъ о какой то разумной любви, такой противный!

Люба .

Неправда, Маша, она очень рада. Сама съ нимъ кокетничаетъ.

Наталья Павловна .

Я? вотъ еще вздоръ! Нѣтъ, Марья Дмитріевна, это она съ нимъ кокетничала. Все объ эмансипаціи говорила.

Люба .

Нѣтъ ты.

Наталья Павловна (обиженно).

Ужъ извините, совсѣмъ не я.

Люба .

Нѣтъ ты!

Наталья Павловна (тѣмъ же тономь).

Ужъ сдѣлайте милость, не я.

Люба .

Нѣтъ ты.

Марья Дмитріевна .

Будетъ, будетъ вамъ спорить. Пора за дѣло приниматься. У насъ еще и S не конченъ. [405]

Люба .

Нѣтъ, Маша, я не умѣю; надо Христанфъ Васильевича позвать.

Наталья Павловна .

Nicolas, бѣгите за нимъ скорѣй.

(Николинька убѣгаетъ).

Тѣ же, безъ Николиньки.

Наталья Павловна (съ живостью подходитъ къ Машѣ).

Марья Дмитріевна, когда онъ работаетъ, онъ снимаетъ сюртукъ. Вы уж ъ ему позвольте. Посмотрите, какая у него рубашка ситцевая.

Тѣ же, входятъ студентъсъ Николинькой.

Марья Дмитріевна .

Стихи готовы?

Люба .

Мажьте сажей transparent, а то я руки замараю.

Наталья Павловна .

Чтожъ фонари?

Хрисанфъ Васильевичъ (останавливается въ дверяхъ).

Вотъ она, равноправность женщинъ. Вездѣ сущимъ можетъ быть только одинъ Богъ, а я всюду не поспѣю. Нѣтъ, я говорилъ вамъ, Наталья Павловна, что еще далеко нашимъ женщинамъ до понятія о разумной любви.

Люба .

Не въ любви дѣло, мажьте сажей.

Марья Дмитріевна .

Снимайте сюртукъ.

Наталья Павловна .

Клейте фонари.

Хрисанфъ Васильевичъ .

Такъ позвольте же. (Снимаетъ сюртукъ.)

Марья Дмитріевна .

Сдѣлайте одолженіе. Николинька, ступай на крыльцо; если кто пройдетъ, бѣги сказать.

Николинька .

Ужъ будьте покойны, ни кота, ни кошки не пропущу. (Убѣгаетъ.)

Тѣ же, безъ Николиньки.

(Всѣ обращаютъ вниманіе на рубашку студента.)

Наталья Павловна (насмѣшливо).

Лиловая!

Марья Дмитріевна (так же).

Грязная!

Люба .

Съ голубыми цвѣточками!

Xрисанфъ Васильевичъ .

Что? Что?

Люба .

Ничего, я только говорю, что голубенькіе [406]цвѣточки будутъ очень хороши на фонарѣ. [407]

Xрисанфъ Васильевичъ .

Но прошу вашего содѣйствія, господа.

Наталья Павловна .

Хорошо, я подклею. (Подклеиваетъ ему звѣзду на рубашкѣ.)

Люба (краситъ ему воротъ рубашки).

А я подкрашу.

Марья Дмитріевна .

Ну, чтожъ стихи?

Хрисанфъ Васильевичъ .

Позвольте минуту вдохновенія, Марья Дмитріевна. (Проводитъ рукой по волосамъ и мажетъ лобъ сажей.)

Наталья Павловна и Люба (вмѣстѣ).

Еще, еще вдохновенія!

Хрисанфъ Васильевичъ (пачкаетъ опять лицо, не замѣчая этаго).

Извольте. (Отходитъ въ сторону и становится въ позу.) «Съ имянинами поздравить…» Нѣтъ, не хорошо…

Николинька (вбѣгаетъ).

Идетъ, идетъ!

Марья Дмитріевна .

Кто идетъ?

Николинька .

Николай поваръ.

Люба .

Ахъ, дуракъ!

Марья Дмитріевна .

Не въ поварѣ дѣло, а если кто изъ нашихъ придетъ…

Хрисанфъ Васильевичъ .

Позвольте, позвольте, господа. Вы меня измазали и приклеили. Приклеили двояко.

Наталья Павловна .

А стиховъ всетаки [408]нѣтъ.

Марья Дмитріевна .

Ну, какъ хотите съ вашимъ вдохновеніемъ, а мы будемъ клеить.

Хрисанфъ Васильевичъ (въ сторону).

«Съ имянинами поздравить…» Нѣтъ, не хорошо. [409]«Поздравленіе принесть…» (Подумавъ.) Возьму готовое… [410]Пожалуйте, Марья Дмитріевна, готово. (Декламируетъ.) [411]

Позвольте еще?

Марья Дмитріевна .

Довольно. Отлично, очень хорошо. Мы въ костюмахъ трехъ грацій поднесемъ ему вензель, и я спою стихи. Очень вамъ благодарна, Хрисанфъ Васильевичъ. (Жметъ руку студенту. Въ это время отворяется окно и показывается голова [412] Семена Иваныча.) (Испуганно, между тѣмъ какъ дѣвочки закрываютъ фонари.) Ахъ, Семенъ Иванычъ, не ходи сюда, не ходи!

Семенъ Иванычъ (глядитъ съ ужасомъ на жену).

А, вы всѣ здѣсь. Я очень радъ, что вамъ весело. Хорошо, хорошо, я уйду.

Наталья Ивановна .

Боже мой, онъ все видѣлъ!

Люба .

Не видалъ, не видалъ!

Марья Дмитріевна .

Гдѣ же этотъ проклятый Николинька? Люба, притащи его сюда . (Николинька сталкивается съ бѣгущей къ нему Любой.)

Николинька (вбѣгаетъ).

Идетъ, самъ идетъ.

Марья Дмитріевна .

Что ты надѣлалъ?

Люба .

Гдѣ ты былъ?

Наталья Павловна .

Ахъ, все пропало!

Хрисанфъ Васильевичъ .

Невѣрный рабъ, я заставилъ тебя караулить вертоградъ мой, а ты спалъ. (Всѣ тормошатъ Николиньку.)

Люба .

Защекочу.

Наталья Павловна .

А я сажей вымажу.

Николинька (барахтается).

Пустите, пустите!

Тѣ же, Ѳіона Андреевна.

Ѳіона Андреевна (съ ужасомъ).

Батюшки, ребенка задушили. Кузьма! люди! народъ! [413]

Хрисанфъ Васильевичъ .

Сударыня! сколь не пріятно намъ ваше общество, но въ настоящую минуту [414]мы безъ слезъ обойдемся безъ онаго.

Ѳіона Андреевна .

Тьфу ты!

Люба .

Идите, ступайте. (Захлопываетъ дверь.)

Ѳіона Андреевна (жалобно, показывая разорванное платье).

Крепъ-рашелевое! Благодѣтельница подарила!

Марья Дмитріевна .

Ну васъ съ благодѣтельницей!

Ѳіона Андреевна (выглядываетъ изъ двери).

Ай, страсти какія, стюдентъ чортомъ нарядился! Все пойду скажу. (Уходитъ.)

Марья Дмитріевна .

Ступайте. Николинька, бѣги на часы, а мы примемся за дѣло.

Хрисанфъ Васильевичъ .

Чтожъ это она однако сказала, что студентъ чортомъ нарядился? Дай посмотрю. (Смотрится въ зеркало и съ досадой срываетъ бумажку.) Какъ глупо. Ничего остроумнаго нѣть. [415]Покорно васъ благодарю, Наталья Павловна, это все ваше остроуміе. (Надѣваетъ сюртукъ.)