Зинаида Гиппиус - Том 10. Последние желания
- Название:Том 10. Последние желания
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Интелвак
- Год:2006
- Город:Москва
- ISBN:5-93264-052-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Зинаида Гиппиус - Том 10. Последние желания краткое содержание
В настоящем томе, продолжающем Собрание сочинений классика Серебряного века и русского зарубежья Зинаиды Николаевны Гиппиус (1869–1945), публикуется неизданная художественная проза. Читателям впервые представляются не вошедшие в книги Гиппиус повести, рассказы и очерки, опубликованные в журналах, газетах и альманахах в 1893–1916 гг.
http://ruslit.traumlibrary.net
Том 10. Последние желания - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Шел дождь. Генерал днем явился вниз с сыном, познакомить его с Андреем Нилычем и барышнями. Николай Константинович был весел, любезен с Вавой, что заставило радостно улыбнуться генерала. Маргарита хмурилась. Впрочем, Николай Константинович был одинаково любезен со всеми, и никто бы не угадал, знает он что-нибудь про отца и Ваву или ни о чем не догадывается. Нюра взглянула на него исподлобья – и он отстранялся от нее, меньше заговаривал, чем с остальными. Маргарита уловила раза два странный, не то испытующий, не то нахальный взор, брошенный на нее украдкой.
«Он, верно, смутно догадывается о чем-нибудь, – подумала она. – Да ему не скажут. И спросит, так не скажут. В четыре дня самому убедиться никак нельзя. А потом он уедет. Ах ты, Господи!»
Генерал и сын его сидели почти рядом, один на диване, другой в кресле. Они были совсем разные, и вдруг неуловимо похожие, во взмахе ресниц, в манере произнести слово; сейчас же вслед за этим различие их казалось более резким. Оба они были вежливы, светски воспитаны; но то, что в генерале выражалось утонченной изысканностью, церемонными, немного устарелыми, красиво-округлыми манерами – вдруг проскальзывало в сыне офицерской развязностью, и вежливость имела иногда полусуществующий налет наглости. Этого, впрочем, никто не заметил. Даже сам генерал, вероятно, не замечал: он любил сына и всегда был убежден, что между ними ничего нет общего и что так и должно быть. Сын сам по себе, у него своя дорога.
– Скажите, удачный нынче сезон в Гурзуфе? – спрашивал любопытный Андрей Нилыч. – Весело? Большой съезд?
Радунцев улыбнулся.
– Как вам сказать? Кажется, много народу. Есть кое-кто из знакомых, из петербургских. Но я держусь в стороне, избегаю лишнего шума. Тем более, что я лечусь немного…
Лицо Андрея Нилыча выразило непритворное изумление. Он взглянул на круглые, розовые, дрожащие щеки кавалергарда и подумал: «От чего тебе лечиться? И так лопнуть хочешь. Разве что немного..». И тотчас же сказал, не желая из вежливости углублять вопроса о лечении:
– Да, конечно… Так вы говорите, есть все-таки общество?
– И очень милое. Вот Родзенко, из дипломатического корпуса, князь Лунин, потом мадам Баренцева с дочерью…
– Баренцевы… Позвольте, я что-то о них слышал. Это известные петербургские богачи, фабриканты, кажется. И дочка – единственная – больная, мне говорили. Хромая и, кроме того…
– О, хромота ее почти незаметна. Здоровье ее в Гурзуфе очень поправилось. Чрезвычайно милая особа.
Разговор продолжался. Выяснилось, что Радунцев через три дня, в субботу, уезжает обратно.
– Как жаль, как жаль, – проговорил Андрей Нилыч. – Надеюсь, вы еще зайдете к нам? Завтра вечерком? Или, чего лучше, в пятницу. В пятницу думал зайти ко мне милейший наш Пшеничка…
– Папаша хотел в пятницу везти меня к баронессе… – усмехаясь, проговорил офицер.
– Я съезжу с Вавой к баронессе и попрошу ее к нам с сестрицей в пятницу, – решил неожиданно воодушевившийся Андрей Нилыч.
Ему вдруг улыбнулась мысль устроить вечеринку, как бывало в Москве.
Маргарита опять уловила взгляд офицера на нее из-под ресниц. Она неизвестно отчего покраснела и подумала: «Надо с ним поговорить. Совершенно необходимо. Иначе он так и уедет, не узнав. Ему надо открыть… Это будет только честно».
И, взглянув на весело улыбающуюся Ваву, на желтенький бантик, который она приколола сбоку некрасивой прически, – она прибавила мысленно, с неожиданной злобой: «Напрасно распускаешься, матушка. Рано лапки сложила генеральшей быть. Гадость какая!»
Обыкновенно Маргарита даже в уме слагала свои фразы изящно и с вежливостью истинной барышни. Но теперь ей доставляло наслаждение думать грубыми словами. Глаза у нее красиво блестели, и она сама, подняв ресницы, смело взглянула прямо в лицо Радунцеву.
Гости ушли. Андрей Нилыч с увлечением толковал о вечере в пятницу. Вася, который с самого начала притаился в уголке, так и не вышел из своего испуганного недоумения и нерешительности. Он не знал, как ему отнестись к офицеру. С одной стороны двор и кавалергард, с другой стороны он, офицер, точно какой-то ненужный, смешной: и щеки трясутся. Вообще, Вася не очень любил толстых людей. Любил еще в Москве одного дьякона, который был толст, но все-таки Вася каждый раз жалел, что он толст и внутренне со страстью желал, чтобы он похудел.
– Дядя, – спросил он вдруг, перебивая соображения Андрея Нилыча. – Дядя, скажи, а кавалергард, это – самый последний чин, самый высокий или есть еще выше?
– Что? Чин? Кавалергард? – спросил Андрей Нилыч, погруженный в расчеты расходов для вечера и совершенно не слушая. – Да, да, самый высокий.
Вася вскочил с места и всплеснул руками.
– Самый высокий? Самый последний? Значит, он до конца, до самого что ни на есть конца дошел? О, дядя, как это хорошо! Так чего ж он еще ждет? Куда ж он живет дальше? Какой странный, странный…
– Это невыносимо, – сказала Нюра спокойно. – Замолчи, Вася, ты читать не даешь. Дядя ошибся. Кавалергард не самый высокий чин. И даже совсем не чин.
– Вовсе… не чин?..
Нюра презрительно опустила глаза на страницы. Бедный Вася с полуоткрытым ртом смотрел на нее. Он ничего не понимал и только мучительно чувствовал в себе это непонимание, загадки, вечную серую, глухую путаницу.
Маргарите до самой пятницы не удалось увидаться с молодым Радунцевым. А так как она знала, что в пятницу и подавно нельзя будет выбрать минуты для серьезного разговора, она совершенно упала духом. Поговорить с Радунцевым, предупредить его, казалось ей уже высоким долгом, неизбежностью. Она несколько дней подряд, утром и вечером, ходила в парк одна, надеясь на случайность. Она действительно встретила Радунцева, но первый раз с отцом, а второй – с отцом и Вавой. Маргарита вспыхнула от досады. Ее глаза опять встретили острый и смущающий взор офицера.
«Ведь понимаешь, понимаешь, – думала она в злобе, – что мне нужно говорить с тобой! Так устрой, помоги!»
Была еще надежда, что Радунцев в пятницу придет первый. Если и с отцом – не беда, можно каким-нибудь ловким маневром отозвать его к роялю.
Но первый пришел Пшеничка. Маргарита взглянула на него и стала темнее ночи. Он точно не заметил взора, весело поздоровался и похвалил ее новое платье, из светлой фланели, которое к ней действительно шло. Нюра тоже принарядилась в какую-то пышную шелковую кофточку и была очень мила с белым, как сливки, лицом, с нежно-розовыми пятнами румянца на щеках. Так иногда под тонкой кожей стоит неподвижно молодая кровь.
Нюра была в хорошем настроении и даже пошла к Ваве посоветовать ей одеться к лицу. Сама причесала ее, настояла на темно-красном, почти черном, суконном платье и красиво вколола в волосы высокую черную гребенку.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: