Александр Герцен - Том 7. О развитии революционных идей в России

В письмах к Герцену за октябрь 1851 г. Мишле несколько раз возвращался к Бакунину в связи с распространившимися тогда слухами о смерти последнего. «Меня связывает с вами, – писал Мишле в начале октября, – и общность убеждений, и общность друзей, память Бакунина и всех великих патриотов, русских и польских, нашего времени <���…> Верна ли новость о смерти Бакунина?» В письме от 21 октября Мишле просил Герцена прислать биографические сведения о Бакунине, которые он собирался использовать в отдельном издании своих «Легенд демократии». На эту просьбу Мишле Герцен и ответил статьей «Михаил Бакунин».

11 ноября 1851 г. Герцен сообщает М. К. Рейхель: «А я уже с тех пор еще статейку махнул о Бакунине. Мишле ее пришлет и напечатает. Да, хотел бы он портрет <���Бакунина>, помните, что у Боткина был, – как бы, где бы?». 15 ноября 1851 г. Герцен писал Мишле: «Милостивый государь, прошу вас располагать моей небольшой заметкой о Бакунине по вашему усмотрению. Ее целью было облегчить вашу работу о нем; вы нашли ее приемлемой, – это все, чего я желал <���…> Печатая заметку, следовало бы указать, что она недостаточна; я здесь совершенно лишен возможности навести точные справки (после взятия Праги он жил не в Кеттене, как сказано у меня, а в Дессау!). В немецких газетах появляются известия о смерти Бакунина «от водянки». Так ли это? Бедный Бакунин! Посылаю вам, милостивый государь, небольшой эскиз, который моя жена набросала но памяти, он довольно похож». Мишле откликнулся на присланную ему статью о Бакунине еще раньше, 11 ноября: «Только что с радостью получил вашу прекрасную заметку, полную душевной теплоты и благородства, как все, что вы пишете <���…> Я извлеку большую пользу из этого прекрасного письма для тех немногих слов, которые я говорю о Бакунине в конце моих „Мучеников", экземпляр коих вы скоро получите. Но необходимо, чтобы оно, кроме того, было напечатано целиком в газетах с добавлением нескольких слов в начале и в конце».

В письме от 20 ноября Мишле возвращается к вопросу о возможности напечатать статью «Михаил Бакунин» в одной из передовых французских газет. Об этом же Мишле писал Герцену осенью 1852 г.: «Я на днях напечатаю ваши заметки о нашем Бакунине, которые изложу по-своему, а также заметки о Петрашевском. Если опубликование этих сведений ныне неудобно, то, пожалуйста, безотлагательно известите меня, и я приостановлю все; если же долго не будете отвечать, я приму ваше молчание за полномочие». 9 ноября 1853 г. Герцен отвечает Мишле: «Располагайте как вам угодно заметкой о Бакунине <���…> Где же это будет напечатано? Напишите мне, сделайте милость». Однако статья о Бакунине так и не была напечатана. 23 января 1855 г. Мишле сообщает Герцену: «Хотел поместить статью о нашем Бакунине в журнале, но мне сделали жалкое возражение: «Редакция хочет, чтобы журнал мог распространяться в России. Надо подождать».

Для того чтобы понять то освещение, которое получила личность Бакунина как в данной статье, так и в последующих выступлениях Герцена, следует иметь в виду, что он не знал о поведении Бакунина в крепости. Впоследствии, в письме к Герцену из Иркутска от 8 декабря 1860 г., Бакунин рассказал об «Исповеди», с которой он в 1851 г. обратился к Николаю I, но рассказал, о многом умалчивая (см. «Письма М. А. Бакунина к А. И. Герцену и Н. П. Огареву», СПб., 1906, Стр. 184–185). В этой «Исповеди» недостойное революционера покаяние перед царем (покаяние, впрочем, несомненно притворное) сочеталось с фантастической надеждой увидеть последнего в роли вождя и защитника славянских народов от притеснителей «немцев», Т. е. прежде всего от австрийской монархии, верным союзником которой Николай был на деле. Следует все же отметить, что в «Исповеди» Бакунин никого не предал; он отказался сообщить царю имена русских и польских революционеров.

В статье, задуманной как апология Бакунина, томившегося в царской тюрьме, Герцен счел возможным лишь в самой осторожной форме коснуться своих идейных расхождений с Бакуниным в конце 30-х – начале 40-х годов. Бакунин в этот период, безоговорочно принимая философию Гегеля, делал из нее реакционные выводы: он проповедовал примирение с действительностью. Эти острые расхождения отразились во фразе Герцена: «… Я старался внести больше революционного элемента в его строгую научность».

К биографии Бакунина Герцен возвращался несколько раз. Очерком деятельности Бакунина заканчивалось «Послесловие» к книге «О развитии революционных идей в России» в редакции 1851 г. Краткую биографию Бакунина Герцен впоследствии снова набросал в заметке 1862 г. «М. А. Бакунин», помещенной в «Колоколе» после появления Бакунина в Лондоне, и в «Былом и думах», отчасти в гл. XXV и подробнее в главе «М. Бакунин и польское дело». Многое в этих позднейших биографических сведениях о Бакунине совпадает с данными статьи «Михаил Бакунин».

В статье «Михаил Бакунин» Герцен допустил некоторые фактические неточности. В приведенном выше письме к Мишле от 15 ноября 1851 г. Герцен сам указал на то, что был лишен возможности навести точные справки.

…он достоин ~ венца, сплетенного вашими руками. – Герцен имеет в виду неосуществившееся намерение Мишле включить Бакунина в число героев своих «Легенд демократии» (см. выше).

Одно только поколение из рода Муравьевых ~ супругу – одному из министров его величества. – Муравьевы, о которых идет речь, приходились троюродными и двоюродными братьями матери М. Бакунина, Варваре Александровне Бакуниной, рожденной Муравьевой. Повешен Николаем – Сергей Муравьев-Апостол; погиб в Сибири – Никита Муравьев; третий декабрист – вероятно, Матвей Муравьев-Апостол, так как Артамон Муравьев также умер в Сибири, в 1846 г.; обер-прокурор синода – писатель Андрей Муравьев, которого Николай I назначил «состоять в синоде за обер-прокурорским столом»; палач поляков – его брат Михаил, впоследствии прозванный «Вешателем»; супруга министра – Екатерина Захаровна (сестра декабриста Артамона Муравьева), жена министра финансов графа Канкрина.

…слывший за ~ старого заговорщика времен Александра… – Существуют указания на то, что отец Михаила Бакунина А. М. Бакунин принимал деятельное участие в составлении устава Союза благоденствия, идейно примыкая при этом к самому правому его крылу (см. об этом в книге: Д. Кропотов. Жизнь гр. M. Н. Муравьева, СПб., 1874, Стр. 207–211).

Желая удалить его, отец воспользовался содействием знакомых генералов ~ унылой Белоруссии. – Утверждение Герцена, что А. М. Бакунин не любил своего старшего сына и содействовал его удалению в глухую провинцию, не подтверждается материалами семейного архива Бакуниных (см. А. А. Корнилов. Молодые годы Михаила Бакунина, М., 1915 и «Годы странствий Михаила Бакунина», Л. – М., 1925). Бакунин был отчислен из Артиллерийского училища до окончания офицерских классов и переведен в армию за смелый ответ на грубое замечание начальника училища Сухозанета.