Петр Суворов - На заволжских озерах

- Вот мы сейчас и попадём на этот таинственный, необитаемый остров! Я даже волнуюсь от этой мысли, - сказал Михаил Алексеевич. Жалко, что лодка не выдержит нас троих, да ещё с такой поклажей. Поезжай ты с Андреем, выгружайте прямо на берег вещи, и пусть Андрей сейчас же едет за мной. А ты подожди нас у самого берега, около вещей, и не ступай ногой дальше! Мы все сразу должны войти на наш остров.

Так мы и сделали.

Когда Андрей с Михаилом Алексеевичем пристали к острову и вышли на берег, Михаил Алексеевич громко провозгласил, что отныне этот остров присоединяется к нашим рыболовным владениям и впредь так и будет называться Таинственным островом.

Особенно переживал всё это Андрей. Он даже почему-то разговаривал первое время на острове только шёпотом и ступал на землю как-то осторожно, точно крадучись, будто ждал чего-то действительно необычного, таинственного.

Мы обошли наш остров и нашли удобное место для причала лодки, совершенно укрытое, не видное с берегов озера. На середине островка, на небольшой площадке между деревьями, мы разбили свою палатку и разожгли первый на этом острове костёр. А на следующий день я и Андрей построили здесь основательный шалаш, чтобы всем не было тесно в палатке.

Нам так полюбился наш остров, что мы сделали его своей основной стоянкой и спокойно оставляли здесь все свои вещи, когда налегке отправлялись в дальние плавания по заводям и протокам на нашей верной "Борчаге".

Со своего острова мы предпринимали не раз длинные путешествия и основательно исследовали все уголки, все заливы, все протоки на озере. Некоторые из этих "открытий" вспоминаются и до сих пор.

Так, однажды, плавая на "Борчаге", мы с Андреем попали в одну из многочисленных небольших заводей и нашли там старый, забытый ботник. В этом месте густые деревья, переплетённые буйно разросшимися кустарниками, смородиной и ежевикой, образовали такую непролазную чащу, что без топора пробиться через неё не было никакой возможности.

Видимо, хозяин ботника - какой-нибудь рыбак или охотник-загнал его сюда, спрятал в укромных зарослях, а потом не мог найти с берега. А может быть, он давно уже умер и ботник напрасно дожидался много лет своего хозяина. Ботник был такой старый и гнилой, что уже никуда не годился. Цепь, которой он был прикован, и замок заржавели.

- Это, наверно, разбойничий ботник! - шёпотом говорил мне Андрей, оглядываясь по сторонам. - Здесь до революции разбойники жили. Они работкинского мужика убили. Их посадили, а ботник так и остался.

Ещё в прошлые свои приезды слышал я историю про какого-то работкинского мужика, которого много-много лет назад нашли за Волгой убитым. И, несмотря на давность этого случая, о нём до сих пор ещё вспоминали. Так необычен он был для этих тихих, мирных мест.

Как Андрею ни хотелось починить ботник и приписать его к нашему флоту, он тоже увидел, что из этого ничего не выйдет. Мы оторвали от ботника только цепь и взяли её для нашей "Борчаги".

А каких линей мы наловили с Андреем в той заводи, где нашли ботник!

В другой раз неожиданное открытие сделал Михаил Алексеевич. Как-то днём Андрей перевёз меня и Михаила Алексеевича с острова на другой, луговой берег озера, а сам поехал на лодке в Боровое. Хотя место, где мы высадились, было и хорошее, но ловля у нас с Михаилом Алексеевичем не клеилась. Чего только мы не делали! Мы предлагали рыбе "душистые" насадки из червей, чёрный хлеб, пропитанный конопляным маслом, кузнечиков... Но ничто не помогало: поплавки неподвижно лежали на спокойной глади воды. Даже терпеливый Михаил Алексеевич и тот начал переходить с одного места на другое.

Мы обошли с ним все "счастливые" места. Оставив меня, Михаил Алексеевич решил перейти на другую сторону озера. Чтобы сократить дорогу, он пошёл кратчайшим путём, надеясь перепрыгнуть через протоку, а не обходить её. В одном месте ширина протоки была не больше двух шагов. Он совсем было собрался перепрыгнуть, как вдруг ему захотелось попробовать закинуть удочку здесь. Он размотал леску и насадил червяка.

Не успел ещё червяк как следует опуститься на дно, как поплавок сразу же потянуло в сторону, и Михаил Алексеевич выхватил из воды крупного окуня.

Это было полной неожиданностью. В прошлые годы мы часто проходили мимо, даже перепрыгивали иногда через протоку, но нам и в голову не приходило, что здесь можно ловить рыбу. Михаил Алексеевич не успевал снимать с крючка окуней. Вспомнив про меня, он отошёл немного в сторону и начал, как было условлено, свистеть мне.

- Ты что здесь делаешь? Неужели ловишь в этой канаве? - удивился я, подходя к протоке.

Михаил Алексеевич только молча показал на кучу нанизанных на ветку окуней.

- Ого! Вот это да!

Вдвоём у нас дело пошло совсем весело. Одно было нехорошо: мы стояли на открытом месте и нас немилосердно припекало солнце. Тогда я взял свою удочку и полез через кусты в тень, под деревья, растущие по берегам. Через минуту я тихонько свистнул Михаилу Алексеевичу, и он перебрался ко мне.

Здесь клевало так же хорошо, но только было очень неудобно закидывать. Кусты так свисали над протокой, что мы задевали за них удилищами и не раз запутывали леску.

Часа через три, когда мы подсчитали своп улов, у нас было уже семьдесят два окуня. Большей частью окуни были небольшие, но десятка полтора-два из них были довольно крупные.

Это место мы держали в секрете от всех. И каждый раз, когда ослабевал клёв на озёрах или поднимался ветер, мы шли на свою "вотчинку", как Михаил Алексеевич назвал эту протоку, и неизменно удачливо ловили здесь окуней, переходя с одного места на другое. При любом ветре здесь было тихо.

Мы даже сделали специальные коротенькие удилища из можжевельника, чтобы не зацеплять за кусты.

* * *

На Таинственном острове побывали все наши друзья - деревенские ребятишки. Приезжал к нам в гости два раза и Иван Васильевич. Он охотно рыбачил с нами, просиживал ночи у костра, с удовольствием следил за поплавками, но всегда рыбачил только с берега. Нашей "Борчаге" он всё-таки не доверял.

ДОМОЙ

Мы пробыли за Волгой целый месяц. И где только не побывали за это время! Мы бродили по заволжским озёрам, по протокам, перегоняли по ним нашу лодку, продирались сквозь кусты, проводили незабываемые ночи у костра.

Ловили рыбу в Рассохе, Борчаге, Боровом, Сумках. Нашими уловами мы не только кормились сами, но и раздавали эту рыбу соседям, ребятишкам. Лакомились ею и все знакомые деревенские кошки.

Кроме рыбной ловли, мы с Михаилом Алексеевичем занимались рисованием, писали акварелью и маслом этюды, купались, загорали на солнце.

Мы обветрились, загорели до черноты. Ноги и руки были исцарапаны, ободраны. Мы крепко спали, хорошо ели, ничего у нас не болело; все чувствовали себя здоровыми, бодрыми, отдохнувшими.