Игорь Свинаренко - Наши люди

Они согласились, что первый класс -- это и есть мой уровень. И тогда я к ним полетел. Жена

Возможно, самая интересная режиссерская, по жизни, находка Гнеушева -это его бывшая жена Жоэль, парижанка. Она, кстати, ученый -- юрист; одну диссертацию там защитила, другую тут. Жоэль очень серьезная женщина. На моих глазах она, за рулем ржавой советской "шестерки", обошла пробку: просто пересекла Цветной бульвар поперек по пешеходной дорожке -- где киоски, напротив цирка.

Женился он на ней в свои сорок лет, и это был его первый брак. Как провел предыдущие двадцать с лишним лет своей взрослой жизни этот темпераментный бонвиван, немножко авантюрист, человек со вкусом, с артистическим даром, любитель и ценитель роскоши, успеха?.. Не знаю. Ничего не знаю -- возможно, дышал сладкой бумажной пылью в читальных залах, он ведь так любит книжки...

О его прошлой личной жизни официально известно только то, что ее плод -- взрослая дочка. Она доучивается на театрального продюсера, причем инкогнито: папа не хочет, чтоб ребенку мешали устраивать жизнь самостоятельно.

Гнеушев красиво расказывает про жену; если зарифмовать эту love story, то есть, pardon, извините, histoir d'amour, выйдет поэма:

-- В выборе жены проявилась моя мещанская сущность. Жоэль -- как с картины Брюллова... В ней есть натурализм, она реальная женщина, земная. Жена моя моложе меня почти на пятнадцать лет. Это тоже непросто, но я не жалуюсь, ни в коем случае -- я горжусь своей женой; не знаю, может ли она мной гордиться...

Мы познакомились в Москве, в восемьдесят восьмом году, в вагоне метро. Сижу, сплю. Приоткрыл глаза -- смотрю, у женщины рядом руки очень красивые. Надо же, думаю, какие ухоженные. А кисти -- эквивалент интеллекта. (Согласно семиотике, науке о знаках, -- а я ее преподавал в двенадцати университетах и потому знаю, о чем говорю.)

И вот она встает, берет чемодан... Говорю ей: "Разрешите помочь?" Разрешает. Она испугалась, думала, я из КГБ, и начала оправдываться: вот, от группы оторвалась, ей надо догнать своих во Владимире. Поймали частника, отвез ее на вокзал. Обменялись телефонами... Через два года я в Париже, звоню ей...

После она приехала ко мне в Москву. И началась наша жизнь. Мы не сразу поженились, потому что это было модно -- жениться на иностранке. Но через какое-то время все же расписались. Теперь у нас два сына, две няни: одна француженка, другая русская. В отпуск ездим к родителям жены, у них две дачи: одна под Авиньоном, другая в Тунисе.

Жену мою часто спрашивали: вы любите своего мужа? Она отвечала: "Ну как бы я могла жить в Москве, а не в Париже, не любя? Как я смогла бы все бросить -- комфортабельные булочные, замечательные магазины, великолепные рестораны?"

Я могу только быть ей благодарен...

С другой стороны, я тоже не уступаю: я знакомлю ее с культурной жизнью не только Москвы, но и мира, она со мною путешествует, где только мы ни бывали. Ей со мной не стыдно. Если она и не гордится мной, то по крайней мере не стыдится. Мировой масштаб

-- Я представляю страну за рубежом! Уж я-то имею спрос. Я работал на Бродвее, я ставил в Париже, в Японии. Но я предпочитаю заниматься своим домом, своими детьми... Это не пустые слова при наличии у меня квартиры в Париже.

Я преподавал в половине престижных университетов мира! В Колумбийском, во Флоренции, в Париже в Американском университете, вел семинары -- по выразительному стилю, преподавал искусство визуального восприятия и науку о знаках -- семиотику. Для меня было странно, что платили деньги, причем большие: двести долларов в час, притом что работал по четыре часа в день. Я чувствовал себя... роскошно. Это началось еще в СССР.

Но деньги -- не более чем деньги. Я знаю, каково очень богатым людям, когда они никому не нужны -- несмотря на все их миллионы... Книжки

-- Книги -- это серьезно.

Феллини кичился тем, что он прочел всего три книги. У меня в Нижнем Тагиле, когда я был маленький, тоже было три книги: "Мифы Древней Греции", "Гулливер" с графикой Доре, академическое издание, и "Гаргантюа и Пантагрюэль". Это все я от бедности читал и перечитывал.

Сейчас у меня, какое совпадение, тоже три любимые книжки, которые я бесконечно читаю. Это "Творчество Франсуа Рабле" Михаила Михайловича Бахтина (мне с ним даже посчастливилось встретиться однажды в Доме творчества в Ялте). Еще -- "Жизнь драмы" Эрика Бентли, американского театрального теоретика. И есть такой человек Арнхейм -- "Искусство визуального восприятия". Конечно, я не могу из своей жизни вычеркнуть и других авторов, но эти три стоят особо.

В связи с книгами вот что меня удивляет. Прихожу в читальный зал -множество людей сидят читают, а делать ничего не умеют. Прихожу в другое место, там репетируют, работают -- но ничего не читали, не знают. Но где же гармония между знанием и умением что-то сделать, как это было в эпоху Возрождения?

А нету гармонии...

1998

* Сергей Пашин *

Новый диссидент обличает новый режим

В новой России появилось новое поколение диссидентов. Они обличают новый режим, причем довольно убедительно!

Кажется, самый яркий из новых недовольных -- Сергей Пашин. В диссиденты он пришел с неожиданной стороны: сделав блестящую карьеру в официальной юриспруденции, он, так сказать, "перешел на сторону народа" и служит теперь как бы не праву, но, если так можно выразиться, справедливости. Пашин страшно популярен среди коллег: как только его выгнали из Мосгорсуда, тут же начались митинги в его поддержку. Своего молодого соратника защищали давние диссиденты с громкими, еще со старых времен, именами: Елена Боннер, Лариса Богораз, Сергей Ковалев, Валерий Абрамкин. Они, в частности, письменно требовали от ООН восстановления справедливости, которая в итоге и восторжествовала: начинающего диссидента восстановили на работе.

Кто же такой Пашин?

"Сергей Пашин -- юрист с мировым именем".

"В море произвола Пашин создавал островок праведного суда".

"Одним честным судьей стало меньше".

"Белая ворона правосудия".

"Изгнан из судей за недопустимый гуманизм".

"Уволен за человеческое отношение к подсудимым".

"Судья Пашин виновен в инакомыслии".

"Пашин опасен, потому что мыслит".

"Почему же коллеги-судьи решили изгнать его из своих рядов, не потрудившись даже придумать менее смехотворный повод?"

"Независимое поведение этого судьи пришлось не по нраву коллегам по системе".

"Вместе с Мосгорсудом потерпела поражение вся российская судебная система".

(Из газет)

Сергей Пашин родился в 1962 году в Москве в православной семье. Будучи школьником, написал устав оперотряда при Черемушкинском райкоме комсомола. На третьем курсе юрфака МГУ был приглашен в КПСС, которую считал "чем-то вроде сословия всадников в Древнем Риме". Из КПСС вышел во время августовского путча 1991-го. По окончании юрфака остался там преподавать, защитил диссертацию. Служил в Администрации Президента. Пашин -- основной автор действующей концепции судебной реформы и единственный автор первого в истории России проекта закона о Конституционном суде. Руководил разработкой российского законодательства о суде присяжных, модельного Уголовно-процессуального кодекса для государств СНГ.