Евгений Замятин - Том 3. Лица

Платов (гаркает) . Так точно – без головы, ваше-цар-ство! (Невоенным голосом.) А только ежели при вашем папаше у меня голова на плечах удержалась, так авось и теперь уцелеет.

Царь. Храбер! А это слыхал: не хвались идучи на рать?

Платов. Так точно, ваше-цар-ство. А едучи с этого… ратного поля-брани-отечества…

Царь. Знаю, знаю! Будет! Когда же едешь-то?

Платов. Сейчас еду. Вот только сбегаю водки выпью и бубликом закушу. Так и так: приятного аппетиту!

1-й Халдей (публике) . И вам того же, почтеннейшие господа!

Занавес

Тула. Игрушечные – по пояс человеку – церквушки. Слева на сцене деревянный заборчик. Входят три Халдея. 1-й Халдей скидывает из-за спины и устанавливает на палке ящик-раешник.

1-й Халдей (публике) . Пред-ста-вление продолжается! Почтенные господа, милости прошу к нашему грошу со своим пятаком. По копейке с рыла – пожалуйте!

Бойкая девка (вбегает, увидела Халдея – кличет) . Эй, сюды, сюды! Девки, девки, скорея! Удивительные Люди пришли, с ящиком! Сюды, сюды!

С разных сторон – быстро, туляки, стар и млад. Отдельно – Левша, идет с гармошкой, пиликает. Ему подставляют ногу – он падает. Смех. Встает, снимает картуз, сморкается в него, опять надевает на голову. Девки толкаются локтями, хихикают, кажут пальцами на Левшу.

1-й Халдей. По копейке с рыла – по копейке с рыла, пожалуйте!

Несколько туляков глядят в стекла раешника.

Вот-т, извольте видеть, господа, очень прекрасный вид: донской казак Платов из самых из царских палатов на тройке летит, елки-палки из-под копыт, сзади пыль столбом, на столбу – фонарь, под фонарем объявление: «Никому от меня нет спасения».

Туляк (глядит в стекло) . А-а! Скачет-то! Хлещет-то! Кулачищи-то!

1-й Халдей. А вот-т, извольте видеть, приятное свиданье нашего русского посла с ихним французским – в городе Париже, а может, и где поближе.

Бойкая девка (глядит) . Ишь ты! А чего же это они оба ревмя ревут?

1-й Халдей. А это, красавица, с радости, что семь годов не видались, на восьмом повстречались… А вот, пожалте, сражение в Китае: генерал Пей-чаю перешел на сторону генерала Чей-сына, а генерал Чей-сын перешел на сторону Пей-чая, вследствие чего произошла небывалая, блестящая победа.

Туляк. Хм… Чего-й-то… непонятно выходит.

1-й Халдей. Чудак! А ты думаешь – я сам понимаю? А вот ан-ндерманир штук (хватает за шиворот Левшу и ставит его на другую сторону ящика) : мой закадычный друг – знаменитый оружейник Левша, первый тульский богач, в одном кармане – блоха на аркане, а в другом – мощи тараканьи – пожалте на поклонение!

Бойкая девка. Девки, девки! Левшу нашего в ящике показывают! Уй, гляди, гляди!

Левша (вырывается) . Да ну-т те… Пусти, ну! Дай, я сам погляжу (обходит кругом, глядит в стекло раешника) .

1-й Халдей (подмигивает 3-му, тот скидывает верхнюю одежду и оказывается девкой Машкой) . Вот ан-ндерманир: девка Машка, купецкая дочь, ей каждую ночь невмочь – об друге сердечном Левше скучает, днем ни питья, ни пищи не принимает, чем живет – неизвестно, а вид имеет прелестный.

Левша (в волнении глядит в одно стекло, в другое) . Ух! Ух! Батюшки! (Заглядывает поверх ящика. Машка стоит, закрывшись рукавом.) Машка! Ой… Да никак, и впрямь ты?

Туляки кругом хохочут.

Девка Машка. Известно, я.

Левша (радостно) . Гы-ы! Машка, а Машка!

Девка Машка. Что?

Левша. Машка, пойдем обожаться.

Девка Машка. Пойдем.

Обнявшись, уходят налево за заборчик и там обожаются. Девки подталкивают друг друга локтями, глядят в щели, хихикают.

Девки. Гли-кось, гли-кось: в губы! – Взасос! – Всласть!

1-й Халдей. Ан-ндерманир: тульский купец, Машкин отец, ума не богато, а гребет деньги лопатой. Пр-ред-ставление продолжается! (Показывает рукой на забор.)

2-й Халдей в это время скинул с себя халдейскую одежу и в купецком кафтане, расталкивая народ, идет к забору.

Купец. Нагнись-посторонись, раздвинься, раздайся: ли не видишь, я своей персоной иду? Ну-ко-сь пусти, чего тут у вас? (Глядит в щель, свирепеет.) Да это моя Машка – ах, шалава! Да это Левша – ах, кобель! (Бежит кругом, накидывается на Левшу.) Ты, рвань, голоштанник! Ты что ж мою девку скоромишь, а?

Левша (туда-сюда, тычется – убежать: бежать некуда. В отчаянии) . Ой, вот те крест, женюсь я на Машке на твоей (Крестится левой рукой.) Ну… вот сейчас женюсь. Ну пойдем в церковь, пойдем!

Купец. Левша косорукий! Креститься-то сперва обучись! «Женю-юсь!» Машка, подь сюда! (Наступает.)

Левша (обиделся) . Оно хотя-хоть я и Левша, а ежели технически… Да-к мы это самое…

Купец. Ух ты, рвань коричневая! Нет, ты сперва, голопузый, предоставь мне червонцев на сто рублей да серебра на тридцать, да бумажками пуд и три четверти. Вот тогда сватайся. А то ишь ты: «Я женю-юсь»… бес-портошник! Машка, подь сюда!

Девка Машка. Не пойду. (Прячется за Левшу.)

Купец. Не пойдешь? (Наступает на Левшу.)

Левша (прячется за Машку) . Эй, наших бьют! Эй! Силуян, сюда!

Силуян (входит, засучивает рукава) . Могу. Кого?

Купец (сробевши) . Мене.

Силуян, не торопясь, приготовляется бить Купца, расправляет у него бороду, плюет себе на ладонь. Вдруг – издали – песня, посвист. Силуян останавливается. Опрометью вбегают несколько туляков, кричат.

Туляки. Казаки-и! – Скачут!

Все – врассыпную, кто куда – к забору, под забор. С гиком и свистом, влетают казаки на деревянных досках с лошадиными головами, с мочальным хвостом. Платов в санках, возле санок – свистовые с кнутами. Разогнались – Платов кричит: «Стой-стой-стой, дьяволы!» Из-под забора, из-за пригорков выглядывают головы – тройка остановилась – головы нырнули вниз.

Платов (стоит в санях, озирается грозно) . А-а-а-а, нету? Попрятались тулячишки, в тараканьи норы забились? Эй, свистовые! Гони всех сюда!

Свистовые (скачут, как зайцев – подымают спрятавшихся туляков) . Э-эй, гони! гони! – Та-та-та-та-та! – Гони! Фью! – Эй-эй-эй!

Согнанные туляки, сгрудившись, выпирают вперед Егупыча – божественного вида старик, и Силуяна – быкобогатырь. Платов взлезает на сиденье саней и, хлебнув из фляги, выпятив грудь, начинает.

Платов. Вот, братцы, так и так. Как, значит, пришло нам время стать собственной грудью. В рассуждении, что, значит, наша матушка-Рассея. На поле-брани-отечестве, согласно присяге. И ежели, например, ихняя аглицкая блоха супротив нашей, то, стал-быть, обязаны мы до своей последней капли все, как один. И приказано мне передать вам его милостивое царское слово… (Орет.) Чтоб у меня была сделана! (Кротко.) Как значит, он отец, мы – дети… (Орет.) А в случае ежели у меня – так во! (Грозит кулаком.) И, стал-быть, православные, поклянемся жизнь свою положить на месте преступления – все, как один. Ма-алчать! Ур-ра!