Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 37. Произведения 1906–1910 гг. Учение Христа, изложенное для детей

И народ, и первосвященники, и солдаты ругались над ним.

То же говорил и один из разбойников, распятых рядом с ним: – Если ты Христос, спаси себя и нас. – А другой разбойник услыхал это и сказал: – Не боишься ты бога, сам висишь на кресте за дурное дело, а ругаешься над невинным. Мы с тобою за дело казнены, а этот человек ничего дурного не сделал.

В девятом часу Иисус громко проговорил: – Ели, ели, лама сабахтани! Это значит: «Бог мой, бог мой! на что ты меня оставил?»

И когда услыхали это в народе, то стали говорить и смеяться:– Илью пророка зовет! Посмотрим, как Илья придет.

Потом Иисус попросил: – Пить! – И один человек взял губку, обмочил ее в уксус и на камышине подал Иисусу. Иисус пососал губку и сказал громким голосом: – Кончено! Отец, в руки твои отдаю дух мой! – И, склонив голову, испустил дух.

(Мф. 27, 39—44; Лк. 23, 39—41; Мф. 27, 46—49; Ин. 19, 28—30).

Вопросы: 1) Как ругались над Иисусом? 2) Что сказал Иисус перед смертью?

Работу по изложению евангелия для детей Толстой начал 23 февраля 1907 г. (см. т. 56, стр. 184). 2 марта он пометил в Записной книжке: «Решил оставить Евангелие и ограничиться исправлением «Круга чтения» (т. 56, стр. 185). Однако на следующий день он записал в той же книжке: «Хотел оставить Евангелие – нельзя» (т. 56, стр. 185). И работа продолжалась 13, 15, 21, 22, 26, 28, 29, 31 марта и 3 и 4 апреля 1907 г. (т. 56, стр. 186—189). 5 апреля Толстой «кончил всё начерно» (т. 56, стр. 189). Но сделанная работа не вполне удовлетворяла его. В Записной книжке 13 апреля записано: «Урок с меньшими. [1]Беседа по Иоанну перед смертью. Надо много изменять»; и 15 апреля: «Писал.... сначала Евангелие. Сомневаюсь в успехе» (т. 56, стр. 191).

Работа продолжалась до 25 апреля (см. т. 56, стр. 190—192). Далее, очевидно, наступил перерыв в работе. По крайней мере до 14 июня 1907 г. нет никаких следов ее ни в Дневниках, ни в Записных книжках Толстого. В июне Толстой возобновил работу, а затем снова прервал ее до 31 января 1908 г., когда он отметил в Дневнике: «Нынче поправлял Детское изложение евангелия по желанию милой Марии Александровны [Шмидт]» (т. 56, стр. 95). По словам H. H. Гусева, в этот день Толстой исправлял первую часть изложения евангелия для детей перед сдачей ее И. И. Горбунову-Посадову для издания. [2]В середине марта 1908 г., как это видно из письма Толстого к И. И. Горбунову-Посадову от 11 марта (см. т. 78) и из записи в Записной книжке 21 марта (см. т. 56, стр. 188), Толстой пересмотрел и сдал для издания вторую часть «Учения Христа» (т. 56, стр. 110 и 400).

Сохранились гранки трех корректур «Учения Христа» со следами большой правки, которая была сделана Толстым до 17 июня 1908 г. 17 июня Толстой записал в Дневнике: «Вчера был у Марии Александровны и с милым Николаевым исправлял корректуры» (т. 56, стр. 134).

Впервые «Учение Христа, изложенное для детей» было опубликовано, в 1908 г. в изд. «Посредник» (№ 717). В настоящем издании воспроизводится первопечатный текст.

Рукописный материал, относящийся к статье «Учение Христа, изложенное для детей», исчисляется в 360 листов разной величины (в том числе и отрезки) и 73 гранки. Все рукописи расположены хронологически под №№ 1—18.

Рук. № 1 – автограф: №№ 2—12 – последовательные машинописные копии с исправлениями и вставками Толстого (неполные); №13 – полная рукопись всей статьи, составленная частью из машинописных копий предыдущих рукописей, частью из листов и отрезков, переложенных из этих рукописей; № 14 – печатный экземпляр «Краткого изложения евангелия» Л. Н. Толстого в изд. «Посредник» и «Обновление» (1906) с надписью Н. Н. Гусева: «С поправками Л. Н. для детского изложения евангелия»,. 18-II 08»; № 15 – беловая копия рукой М. А. Шмидт и частью – М. В. Булыгина с небольшими исправлениями Толстого (сохранились не все главы); № 16—18 – корректурные гранки со штемпелями типографии И. Н. Кушнерева: 13 марта, 3 и 8 апреля 1908 г.

В 37-м томе Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого продолжается публикация его произведений, написанных в последние годы жизни. Здесь помещены относящиеся к 1906—1910 гг. художественные произведения, статьи, очерки.

Для правильной оценки включенных в этот том произведений следует учитывать систему взглядов Толстого в целом, в их совокупности, во всей сложности переплетения сильных и слабых сторон. Эти взгляды выражены не только в произведениях Толстого, но также в его дневниках и письмах, в которых читателю раскрывается потрясающая картина мучительных переживаний, вызванных у писателя все более и более ухудшавшимся положением народа, политической реакцией в стране, поисками пути изменения действительности и полным непониманием единственно возможного пути – революционной борьбы.

Годы, к которым относятся публикуемые в 37-м томе произведения, это годы безудержного террора, которым царское правительство стремилось задушить революционную борьбу. Истекающая кровью страна была покрыта виселицами, тюрьмы были переполнены, всякие проявления революционного протеста жестоко карались. Либеральная буржуазия, с ликованием встретившая поражение революции 1905—1907 гг., всемерно помогала самодержавию обманывать народ. Обнищание масс дошло до предела. Но гнев народа не мог быть подавлен никакими репрессиями и нарастал с каждым днем. Настроения пассивизма, непротивления, выражавшие слабые стороны взглядов крестьянства и нашедшие отражение и во взглядах Толстого, стали постепенно изживаться в массах под могучим влиянием пролетарской революционной борьбы и уроков первой русской революции.

Вся эта совокупность условий русской жизни нашла отражение и в эволюции Толстого, писателя, который переживал народные бедствия с такой силой, что страдания крестьянства стали его собственными страданиями. [3]

В последний период жизни Толстой, при всех кричащих противоречиях своих взглядов, при всей интенсивности пропагандирования реакционной теории непротивления злу, не только не перестал быть обличителем существовавшей политической системы, но сам все отчетливее осознавал свой гражданский долг писателя, срывающего с правящей верхушки и эксплуататорских классов все и всяческие маски.

Великая роль Толстого-обличителя с особенной силой стала очевидной в 1908 г., когда все передовое человечество отметило восьмидесятилетие со дня его рождения. Всемирно-историческое значение Толстого тогда получило оценку от имени революционной России в статье Ленина «Лев Толстой, как зеркало русской революции». Ленин охарактеризовал взгляды гениального художника как отражение силы и слабости крестьянской революционности в эпоху 1861—1904 гг. Он с гордостью писал о Толстом как страстном обличителе существовавшей системы, беспощадном критике эксплуатации и рабства, враге самодержавия, выразителе настроений широчайших масс крестьянства. И в то же время Ленин учил отделять в творчестве Толстого то, что принадлежит будущему, от того, что ушло в прошлое. Великий вождь пролетариата указал на опасность, которую представляло для судеб русской революции «толстовское непротивление злу, бывшее серьезнейшей причиной поражения первой революционной кампании». [4]