Болеслав Маркевич - Четверть века назад. Часть 2

Аглая Константиновна ждала ихъ въ своихъ внутреннихъ аппартаментахъ. Зяблинъ, увидѣвъ входившихъ, тотчасъ же исчезъ (онъ постоянно, когда только могъ, избѣгалъ находиться въ обществѣ князя Ларіона).

— Eh bieu, cher docteur? заголосила она, идя на встрѣчу Озера.

— Eh bien, princesse, началъ онъ съ оника, — ваша дочь страдаетъ серіозно сердцемъ, а чтобъ избѣжать могущихъ произойти отъ этого… весьма печальныхъ послѣдствій, надо прежде всего устранить тѣ моральныя причины которыя вызвали, напримѣръ, ея третьягодняшній припадокъ… Я не имѣю права вмѣшиваться въ семейныя дѣла и тайны, но почитаю своимъ долгомъ медика предупредить васъ что исцѣленія княжны можно ожидать единственно тогда quand elle se sentira moralement satisfaite et heureuse, примолвилъ онъ для большаго эффекта на нее по-французски.

Аглая растерянно захлопала глазами.

— Mais mon Dien, cher docteur, je ne pense qu'а son bonheur! слезливо пролепетала она, испуганно косясь въ то же время на князя Ларіона, безмолвно стоявшаго противъ нея, и глядѣвшаго на нее неотступнымъ, прожигавшимъ ее взглядомъ.

— Я не сомнѣваюсь въ этомъ, княгиня, возразилъ Оверъ со всею свойственною ему свѣтскою любезностью, — какъ и не сомнѣваюсь въ томъ что вы для счастія вашей дочери, желаете того же самого чего и она желаетъ… Въ противномъ случаѣ, повторяю, ни за что поручиться нельзя!

— Mais il faut la traiter contre son mal, cher monsieur Auvert! испуганно вскрикнула на это умная маменька;- я знаю что вы сами не можете а cette distance, mais je vous supplie прислать намъ изъ Москвы хорошаго доктора, который все время былъ бы при ней… Je ne me fie pas du tout à ce vieux monsieur, котораго Богъ знаетъ откуда взяли, et dont ma file s'est engouée.

Глупость этой женщины начинала раздражать Озера.

— Объ этомъ мы уже уговорились съ княземъ, beau-frère'омъ вашимъ, перебилъ онъ ее:- завтра же я вамъ вышлю изъ Москвы одного изъ моихъ ассистентовъ, даровитаго и уже опытнаго молодаго человѣка… Но я долженъ вамъ сказать еще разъ, княгиня, что ни онъ, ни я, никакой врачъ въ мірѣ не въ силахъ принести ей пользы, если прежде всего не будутъ отстранены тѣ моральные поводы которые привели дочь вашу къ настоящему ея состоянію… Еще такой обморокъ — и ничто уже пожалуй не будетъ въ состояніи вернуть ее къ жизни, предваряю васъ! Если ея домашнимъ угодно принять на себя отвѣтственность за такой исходъ дѣла — воля ихъ, но медицина во всякомъ случаѣ умываетъ себѣ въ этомъ руки!..

Онъ сухо поклонился ей, и обратился ко князю Ларіону:

— А за симъ позвольте, любезный князь, напомнить вамъ ваше обѣщаніе отпустить меня какъ только минуетъ во мнѣ надобность… Я бы хотѣлъ хоть къ раннему утру завтра вернуться въ Москву, чтобы не опоздать къ пріему больныхъ…

— Я велѣлъ уже запрягать, отвѣтилъ тотъ, — пойдемте ко мнѣ пока.

Оверъ еще разъ поклонился княгинѣ, которая была до того поражена тѣмъ что выслушала отъ него что не въ состояніи была вымолвить слова, и только руку протянула ему съ мѣста на прощанье, между тѣмъ какъ отъ испытаннаго ею ужаса крупныя капли испарины выступили изо всѣхъ поръ ея жирнаго и тупаго лица, — и вышелъ съ княземъ Ларіономъ.

Аглая долго не могла придти въ себя. Въ первый разъ сознавала она себя притиснутою къ стѣнѣ, лишенною всѣхъ тѣхъ средствъ обойти, солгать, обмануть которыми орудовала она до сихъ поръ въ борьбѣ ея съ чувствомъ дочери и авторитетомъ ненавистнаго ей деверя, и надѣялась въ будущемъ достигнуть «полнаго исполненія желаній»… Этотъ московскій «prince de la science», котораго «всѣ тамъ знаютъ» и который «будетъ всѣмъ тамъ объ этомъ разсказывать», — онъ прямо сказалъ ей теперь что за всякія «печальныя послѣдствія» которыя могутъ быть съ Линой «отвѣтственность должна лежать на ея домашнихъ…» «Домашніе — c'est moi, разсуждала Аглая, — pаrceque Larion et Lina ne font qu'un!..» Она конечно жалѣла о болѣзни дочери, и боялась за нее, но слово «отвѣтственность» болѣе всего пугало ее. «On dira des horreurs de moi en cas d'accident, que Dieu nous en préserve!» съ ужасомъ повторяла она мысленно. Да, но тогда «la comtesse, le jeune comte qui а tout pour lui, l'oncle premier favori, la Cour où Lina ferait si bien,» — всѣ эти завѣтные планы ея и лучшія мечты, все это надо было забыть, вычеркнуть, признать поконченнымъ, погибшимъ навсегда. Вмѣсто Петербурга, съ его дворомъ и гранмондомъ, «се trou de Moscou;» вмѣсто «jeune comte,» — un petit monsieur de rien du tout; вмѣсто того чтобы попасть въ министерши un jour, дочери ея предстоитъ сдѣлаться «Frau Professorin, comme on dit en Allemagne!» О позоръ, о горе неисходное!.. Сердце благородной дочери цѣловальника Раскаталова обливалось кровью думая объ этомъ.

«Que faire, mon Dieu, que faire?» повторяла она себѣ, мечась по дивану своего ситцеваго кабинета и не находя себѣ на немъ мѣста. Еслибы только она могла надѣяться что Лина скоро выздоровѣетъ… Но нѣтъ, «prince de la science» ей прямо сказалъ что выздоровленіе Лины зависитъ отъ удовлетворенія ея желаній, «c'est à dire de son mariage avec ce petit monsieur,» перевела это на реальный языкъ свой Аглая. А впрочемъ, осѣнила ее вдругъ одна изъ тѣхъ счастливыхъ мыслей съ обращиками которыхъ не разъ уже встрѣчался читатель въ теченіе этого длиннаго повѣствованія, — «si ce monsieur Auvert exagérait… et mentait même, pour faire plaisir à mon cher beau-frère?»…

И вслѣдъ за счастливою мыслью уже цѣлый планъ дѣйствій начиналъ созидаться въ многодумной головѣ ея. Она прежде всего «привлечетъ на свою сторону» того доктора котораго Оверъ долженъ прислать имъ изъ Москвы; она «обѣщаетъ ему mille roubles» чтобъ онъ сказалъ ей только «la Vraie vérité» насчетъ здоровья Лины, дастъ ему «еще другія mille» если онъ обѣщаетъ вылѣчить ее независимо отъ всѣхъ тѣхъ «causes morales dont parle ce monsieur Auvert въ угоду князю Ларіону»… Что касается этого «petit monsieur» въ котораго Лина «а eu malheur влюбиться», то она про него ни слова не будетъ говорить «pour ne pas aggraver l'état de la malade». Но вѣдь онъ сосланъ въ дальнія страны, «откуда его скоро не выпустятъ», и потому бояться его въ настоящую минуту нечего, а пока онъ еще вернется Лина успѣетъ выздоровѣть «et deviendra plus raisonnable, надо надѣяться»…

Остановившись на такомъ мудромъ соображеніи Аглая облегчила себя вздохомъ полною грудью, и отложивъ вѣеръ которымъ все время лихорадочно обмахивала свое вспотѣвшее лицо, схватила со стола колокольчикъ и зазвонила.

— Попросить сейчасъ ко мнѣ Евгенія Вла… обратилась она было къ показавшемуся въ дверяхъ камердинеру, и не договорила.

— А я васъ осмѣлюсь попросить отложить это на полчаса! молвилъ входя на эти слова князь Ларіонъ.

Финогенъ тотчасъ же исчезъ. Аглая Константиновна ёрзнула пугливо на своемъ диванѣ, предчувствуя «une scиne affreuse»…

Князь остановился предъ нею.

— Вы слышали что сказалъ докторъ, тихо и медленно проговорилъ онъ.

— Да, Larion, certainement, я слышала…

— И что же полагаете вы теперь дѣлать?

— Mon Dieu, Larion, залепетала она, — я право не знаю… но я думаю qu'il exagère beaucoup, и особенно quant aux causes du mal. Вы помните что у Лины были такіе же припадки въ Ниццѣ…