Владимир Тендряков - Ночь после выпуска

Все молчали, рассеянно глядели каждый в свою сторону.

- Молоды вы еще, очень молоды! - вздохнул Иван Игнатьевич.- Кто из нас в молодости не мечтал великана в мир выпустить из своих рук!

- И, как правило, взмывали не те, от кого ждешь полета,- с горечью проговорила Ольга Олеговна.- Никто из нас не отличал особо Эрика Лобанова, а нынче профессор, и уже известный.

- Но это...- Нина Семеновна даже задохнулась от волнения,- это же доказательство нашей близорукости - не разглядеть в человеке, чем он значителен. Так можно и гения просмотреть!

Наверное, впервые за весь вечер Ольга Олеговна улыбнулась, покачала головой, увенчанной тяжелой прической:

- Мы не провидцы - обычные люди. Самые обычные. Предвидеть гения, тем более научить гениальному,- нет, нам не по силам. Научить бы самому простому, банальному из банального, тому, что повторялось из поколения в поколение, что вошло во все расхожие прописи - вроде уважай достоинство ближнего, возмущайся насилием... Собственно, научить бы одному: не обижайте друг друга, люди.

- Научить?! - воскликнула Нина Семеновна.- Кого? Юлечку! Гену Голикова! Игоря Проухова! Они все, все еще в детстве были удивительно отзывчивы на доброту. С самого начала, еще до школы, все добры от природы. И уж если они станут обижать друг друга, то тогда... Тогда остается только одно - повеситься на первом же гвозде от отчаяния.

Иннокентий Сергеевич повернул к свету взрытую сторону лица, тронул свой страшный шрам.

- Не исключено, что вот это украшение подарил мне вовсе не злой от природы человек. И я должен был каких-то детей оставить сиротами, не ведая озлобления.

И Нина Семеновна с испугом отвела глаза, с жаром проговорила:

- Я готова каждый день повторять: господи, дай мне силы отдать жизнь тем, кого учу! Господи, не обмани меня, сделай их всех счастливыми!

- Стоит ли молиться! - отозвалась Ольга Олеговна.- Мы и без молитв делаем это - отдаем жизнь.

- Вот именно. И Зоя Владимировна тоже,- напомнил Иван Игнатьевич.

Ольга Олеговна встала, засмотрелась в темное распахнутое окно, за которым лежала притихшая улица.

- Мальчики и девочки, мальчики и девочки, как вы еще зелены! Нет, не готовы к жизни...- Помолчала и, не отрываясь от окна, спросила: - Интересно бы послушать, что они сейчас говорят о своем будущем?

- Пусть поют и веселятся. Думать о будущем им предстоит завтра.

Учителя задвигали стульями, стали подыматься.

20

Фонари освещали уголок сквера под липами - пять человек и пустая скамья. Сократ замолчал.

Юлечка, выставив на Натку острый подбородок, спросила:

- Слышала?

- Слышала! - Ответ с вызовом.- Ну и что? Я ненавижу его! Раньше любила. Открыто говорю: лю-би-ла! Теперь нен-навижу! Не прощу!

Щу! - отозвалось в почи.

- Мне даже кошку жаль, когда ее бьют и калечат. Тут человек.

- Пусть каждый как хочет, Натка,- вступился Игорь.

- Опять заело у тебя, Иисусик. Убийцей же его называл, теперь простить готов. Трепач ты!

- Яшке помогать - не жди, не буду!

- Так помогай Генке! А сам говорил - они друг друга стоят, два сапога...

- Я к Генке не побегу, но других за руку хватать не стану.

- А я...- Юлечка задохнулась.- Я и Яшку бы... Да! Предупредила, если б кто-то убивать его собирался.

- Побежишь? Скажешь? Только попробуй!

- А что ты со мной сделаешь? За волосы удержишь?

- Попробуй... Все попробуйте! Только заикнитесь!

- Игорь! Ты слышишь? Игорь! Ты хочешь художником... Наверно, радовать людей хочешь. Наверно, думаешь: посмотрят люди твои картины - и добрей станут. Разве не так, Игорь? Добрей! А сам сейчас... Пусть бьют человека, пусть калечат, даже убить могут - тебе плевать. Сам не пойду, других держать не буду, моя хата с краю... Игорь! Пойдем к Генке вместе!

Прижимая ладошки к груди, натянуто-хрупкая, дрожащая, Юлечка тянулась к Игорю, на выбеленном лице просяще горели темные глаза. Игорь морщился и отводил взгляд.

- Черт! Ты думаешь, он шевельнул бы пальцем, если б нас Яшка...

- Стари-ик! - слабо изумился Сократ.- Надо быть честным, старик! Генка за нас всегда. Даже за незнакомых на улице... И ты знаешь, как он Яшку приложил.

- То раньше... Раньше он за меня готов черту рога сломать. А вот теперь... сомневаюсь.

- Тут что-то не то, фратеры. Раньше - не сомневаюсь. Значит, хорош был раньше, а на него накинулись. Зачем? Что-то не то...

- А кто накинулся? Кто?! - с отчаяньем закричал Игорь.- Я на него? Ты не слышал, как я говорил ему - не будем, не надо, кончим! Нет! Сам, сам напрашивался! Угрожал еще - не жди, не пожалею! А что ему сказали? Да то, что было. А он про нас понес что? Про каждого! На меня как на врага. И на тебя тоже, хотя ты ни слова плохого о нем... Все ему вдруг враги. И нас, врагов, ему любить и защищать? Да смешно думать. Ну, а мне-то зачем врага спасать? Он мне теперь чужой, посторонний!

Сократ тоскливо промолчал, мигал красными веками, оглаживал гитару.

Юлечка снова подалась на Игоря:

- Пусть он плохой, Игорь. Пусть чужой. Но не кошку - человека... собираются бить!

И снова Игорь сморщился, влез пятерней в растрепанные волосы.

- Ч-черт! Что же делать? Он мне в душу плюнул, а я к нему на полусогнутых...

Натка, каменея губами и скулами, слушала.

- Ну, поговорили? - сказала она резко.- Хватит! Теперь я скажу. Попробуйте помешать Яшке. Только заикнитесь! Пеняйте на себя. Тогда я сама к Яшке пойду, тогда я скажу ему, кто помешал...

Рука Сократа задела за струны, и гитара издала густой, тающий звук.

- Ага! Поняли - Яшка не простит, вместо Генки вас... разукрасят.

- Наточка! - всхлипнула Вера.

- Плоха? Мне теперь на все плевать! Хуже уже не стану.

Натка возвышалась со вскинутой головой, с гневливым мерцанием за упавшими на лицо волосами.

- Фратеры-ы...- тоскливо выдавил Сократ.

Игорь, не подымая глаз, сутулился, казалось, стал меньше ростом. У Юлечки торчит вперед острый подбородок, глаза остановились, утратили блеск.

- Фратеры-ы!.. Яшка меня первого...

- Иди! - с высоты своего роста кинула Натка Юлечке.- За волосы держать - больно нужно.

И Юлечка, не спуская с Натки остановившихся глаз, тихо произнесла:

- Пойду.

- Юлька! - заволновался Сократ.- Ты Яшку не знаешь, Юлька! Он любого!.. И меня и тебя... Он не посмотрит, Юлька, что ты девчонка.

- Одна пойду. Донеси Яшке...

Сократ поводил зябко плечами, суетливо топтался:

- Игорь! Старик! Скажи ей, дуре... Ты-то знаешь, какой он, Яшка. Она и себя и всех нас... Меня Яшка первого... Ему убить - раз плюнуть.

- Слышишь, Игорь,- раз плюнуть. Так помогите Яшке, он без тебя не справится!

Игорь дрожащей рукой провел по лицу:

- Да ну вас всех к черту.- Вяло, без энергии: - С ума посходили...- И вдруг вскинулся на Сократа: - Ты что голову тут морочишь? Страшен! Страшен! Убить - раз плюнуть. Да никого он не убьет - ни Генку, ни тебя. Что он, без головы, что он, не понимает - за такое ему вышку врежут. Ну, проучит Генку, если тот сам им раньше руки не переломает.