Константин Тетерин - Проза

В пустой комнате остался стол, осиротелый стул и небольшая лужа крови на полу. И той же кровью недалеко от толстой ножки стола корявым почерком было начертано: "Прости им, Отче, ибо не ведают, что творят".

КАБИНЕТ ЧЕТЫРЕХ

В маленьком тесном кабинете было темно и немного сыро. На длинном столе были беспорядочно разбросаны различные бумаги, пропитанные потом и табачным дымом. Снаружи кабинет охранялся солдатами из специального отряда, которым под страхом смерти было запрещено всяческое появление на гражданке. Их специально отбирали в младенческом возрасте из детских домов и воспитывали на секретных военных базах. Этот кабинет еще называли кабинетом четырех, так как входить в него могли лишь три мужчины и одна женщина. О существовании этого кабинета не знал никто, за исключением высших и надежно провереных военных чинов. В свое время о его существовании догадались японцы и тут же "забронировались" от его влияния, закрывшись в собственной культуре и наладив внутреннюю экономику, довольно сильно отрезав себя таким образом от внешнего мира. О кабинете также догадывались в России, да и то потому, что там был подобный, но работавший в более мелких масштабах.

- Но стоит ли боятся русских? - спрашивал Гендрих, самый молодой член четверки.

- Нет, - отвечали ему, - пока нет. Но нужно как можно быстрее их раздавить, пока они не сошли с ума . Потому что потом они раздавят нас.

Сизый дым тревожно всколыхнулся, уступая место новому колечку, взлетевшему от сигары.

- Лорд Мейзон, дайте прикурить, - женщина достала свою сигару и наклонилась к невысокому пожилому человеку, подкуривая от его зажигалки.

- Вы сегодня прелестны, - ответил тот.

- Спасибо. Однако, господа, не забывайте, зачем мы сюда пришли, - женщина затянулась и холодным взглядом прошлась по окружающим.

- Да, к делу, - мужчина, сидящий во главе стола откашлялся и открыл папку. Его примеру последовали все остальные.

- Нам недолго осталось ждать. Скоро мы покорим весь мир, - сказала женщина.

- Весь ли? - насмешливо спросил лорд Мейзон и посмотрел на женщину. Она напряженно мяла свое кольцо с огромным рубином, изредка поднимая глаза на окружающих.

- Это мы сегодня и выясним, - сказал главный, - Гендрих, что у вас?

Молодой человек поднялся и, изредка запинаясь, заговорил:

- Наша программа по стандартизации населения проходит успешно. Правда она более длительна, чем мы расчитывали. Множество всемирных газет и телекомпаний уже сотрудничают с нами, сами того не подозревая. Мы внедрили туда наших людей, и они занимаются разработкой необходимых материалов, вкладывая туда наши данные. Смею, кстати, заметить, что эффект воздействия на подсознательном уровне срабатывает отлично. Массам нравятся красиво сказанные фразы брюнетами с голубыми глазами или кареглазыми блондинками, и они даже не задумываются, какой смысл несут в себе эти фразы.

- С этим нет никаких проблем? - спросил главный.

- Есть, - Гендрих опустил голову, - к сожалению, это не проходит в посткоммунистических странах.

- Там людей учили думать, - сплюнула женщина, - понадобится пропустить несколько поколений, прежде чем они деградируют до определенного нами уровня развития масс.

- Кроме того, появляются некоторые независимые философы, которые отвергают необходимую нам философию атеизма, - продолжил Гендрих.

- Глубоко же Создатель спрятал информацию о себе в подсознание, - сказал лорд Мейзон, - Прийдется увеличить штат психиатров и философов. А с независимыми пусть разберутся наши местные отделения.

- Хорошо. У меня все, - Гендрих поклонился и сел. Встала женщина. "Как она нервно все-таки теребит свое кольцо", - думал лорд Мейзон, глядя не нее.

- Мне трудно об этом говорить, но они снова разбили куб, - сказала женщина.

- Кто "они"? - спросил главный.

- Наблюдатели, - ответила женщина.

Гендрих вскочил:

- Жалкая кучка! Как они могут мешать нам?

- Не недооценивайте свет, - сказал главный, - если бы не они, - мир давно стал бы нашим.

- И все-таки я не gjybvf., - не успокаивался Гендрих, - почему мы, имея столь обширную и централизованую структуру, не можем покончить с ними раз и навсегда.

- Я вам еще раз повторяю, не недооценивайте их, - сказал главный и повернулся к женщине, - что еще?

- Пока все, милорд, - ответила женщина и села.

- Хорошо. А вы что скажете, лорд Мейзон?

Лорд неспеша поднялся и заговорил:

- В высших кругах все под контролем. Даже президент не кашлянет без нашего приказа, будьте в этом уверены.

- А военные? - спросил главный.

- Готовы исполнить любой приказ, милорд.

- Великолепно. Надеюсь, глупые убеждения не помешают им действовать хладнокровно.

- О нет, что вы, - улыбнулась женщина, - вы думаете, мы зря тратим столько денег на Голливуд?

- Великолепно. Мейзон, вы свободны.

Лорд Мейзон сел.

- Господа, на сегодня позвольте закончить, - главный поднялся с кресла, о времени следующего заседания я вам сообщу. Да погаснет свет. Амен.

- Амен, - хором повторили остальные.

Женщина поднялась и быстрым шагом пошла к двери. Гендрих поспешил за ней.

- Глупый малыш, он не возьмет принцессу. Не правда ли, лорд Мейзон? спросил главный.

- Что?.. А.. Да, вы совершенно правы, милорд, - лорд Мейзон улыбнулся и поклонился. Выдержав некоторое время, он выпрямился и вышел вслед за остальными. Главный долго смотрел ему вслед, а затем внезпно разразился нечеловеческим хохотом...

НИТКА

Удивительно видеть, по какой тонкой нити идет человек, пытаясь не свалиться в безумие, не захлебнуться в хаосе познания. Непостижимая сила ведет его вперед, четко указывая грань и помогая балансировать над такой бесконечной пропастью. Хотя, к сожалению, некоторые все же не выдерживают и падают. И, падая, они увлекают за собою других.

А впрочем, у Петра Ивановича была одна сложность. Вооружившись молотком, он, пыхтя от непомерного собственного веса, пытался сколотить более или менее пригодный табурет из обломков старого стула. Его мысли никогда не затрагивала подобная проблема, содержащая явно враждебный философский характер. А философию Петр Иванович не любил.

Воспитанный в духе советского атеизма и привыкший идти к полному коммунизму странными обходными путями, он благоговейно вздыхал при этом от каждого слова, заканчивающегося на -изм (типа социализм, империализм, формализм и прострация, хотя последняя тут явно не лепилась и была совершенно ни при чем. Просто пугал сам необыкновенный оттенок этого слова).

Вы спросите у него, что такое жить в сумасшедшем ритме. И он вам ответит. Ведь это как раз то, чем он занимался всю сознательную жизнь, бросаясь с одной работы на другую и выискивая, где больше платят. Непонятно когда он успел жениться и даже обзавелся детьми - маленькой дочуркой и сыном-шалопаем, доставлявшим лишь головную боль и нервное растройство.