Виктория Токарева - Рассказы и повести

Я вспоминал, что у меня в портфеле лежат для нее цветы, достал их, молча протянул.

Нина так растерялась, что у нее чуть не выпала из рук тарелка. Она взяла цветы двумя руками, смотрела на них долго и серьезно, хотя там смотреть было не на что. Потом подошла, села рядом, прижалась лицом к моему плечу. Я чувствовал щекой ее мягкие, теплые волосы, и мне казалось, что мог бы просидеть так всю свою жизнь.

Нина подняла голову, обняла меня, спросила таким тоном, будто читала стихи:

- Пойдем в воскресенье к дяде Боре?

За пять лет я так и не научился понимать ход ее мыслей.

- Денег не будет - пойдем.

- Какой ты милый сегодня! Необычный.

- Не вру, вот и необычный.

Зазвонил телефон. Нинины руки лежали на моей шее, и я не хотел вставать, Нина - тоже. Мы сидели и ждали, когда телефон замолчит.

Но ждать оказалось хуже. Я снял трубку.

- Простите, у вас случайно Вали нет? - робко спросили с того конца провода. Я узнал голос Леньки Чекалина.

- Случайно есть, - сказал я.

- Скотина ты - вот кто! - донесся до меня моментально окрепший баритон. Ленька тоже узнал меня.

Я вспомнил, что обещал быть у него вечером.

- Здравствуй, Леня, - поздоровался я.

- Чего-чего? - моему другу показалось, что он ослышался, потому что такие слова, как "здравствуй", "до свидания", "пожалуйста", он позабыл еще в школе.

- Здравствуй, - повторил я.

- Ты с ума сошел? - искренне поинтересовался Леня.

- Нет, просто я вежливый, - объяснил я.

- Он, оказывается, вежливый, - сказал Ленька, но не мне, а кому-то в сторону, так как голос его отодвинулся. - Подожди, у меня трубку рвут, это было сказано мне.

В трубке щелкнуло, потом я услышал дыхание, и высокий женский голос позвал:

- Валя!

Меня звали с другого конца Москвы, а я молчал. Врать не хотел, а говорить правду - тем более.

Сказать правду - значило потерять Нину, которая сидит за моей спиной и о которой я привык беспокоиться.

Я положил трубку.

- Кто это? - выдохнула Нина. У нее были такие глаза, как будто она чуть не попала под грузовик.

- Женщина, - сказал я.

Нина встала, начала выносить на кухню посуду.

Она входила и выходила, а я сидел на диване и курил.

Настроение было плохое, я не понимал почему: я прожил день так, как хотел, никого не боялся и говорил то, что думал. На меня, правда, все смотрели с удивлением, но были со мной добры.

Я обнаружил сегодня, что людей добрых гораздо больше, чем злых, и как было бы удобно, если бы все вдруг решили говорить друг другу правду, даже в мелочах.

Потому что, если врать в мелочах, по инерции соврешь и в главном.

Преимущества сегодняшнего дня были для меня очевидны, однако я понимал, что если завтра захочу повторить сегодняшний день - контролерша оштрафует меня, Вера Петровна выгонит с работы, старик - из очереди, Нина - из дому.

Оказывается, говорить правду можно только в том случае, если живешь по правде. А иначе - или ври, или клади трубку.

В комнату вошла Нина, стала собирать со стола чашки.

- Ты о чем думаешь? - поинтересовалась она.

- Я думаю, что жить без вранья лучше, чем врать.

Нина пожала плечами.

- Это и дураку ясно.

Оказывается, дураку ясно, а мне нет. Мне вообще многое неясно из того, что очевидно Санде, Нининой маме.

Но где-то я недобрал того, что очевидно Леньке.

Ленька закончил институт вместе со мной и тоже нужен был в Москве двум женщинам. Однако он поехал в свою степь, а я нет. Я только хотел.

Пройдет несколько лет, и я превращусь в человека, "который хотел". И Нина уже не скажет, что я тонкая натура, а скажет, что я неудачник.

- Ты что собираешься завтра делать?

- Ломать всю свою жизнь.

Нина было засмеялась, но вдруг покраснела, опустила голову, быстро понесла из комнаты чашки. Наверное, подумала, что завтра я собираюсь сделать ей предложение.

САМЫЙ СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ (Рассказ акселератки)

Нам задали классное сочинение на тему: "Самый счастливый день в моей жизни".

Я раскрыла тетрадь и стала думать - какой у меня был в жизни самый счастливый день? Я выбрала воскресенье - четыре месяца назад, когда мы с папой утром пошли в кино, а после этого сразу поехали к бабушке. Получилось двойное развлечение. Но наша учительница Марья Ефремовна говорит: человек бывает по-настоящему счастлив только в том случае, когда приносит людям пользу. А какая польза людям от того, что я была в кино, а потом поехала к бабушке? Я могла бы не учитывать мнения Марьи Ефремовны, но мне надо исправить оценку в четверти. Я могла бы иметь и тройку в четверти, но тогда меня не переведут в девятый класс, а отправят в ПТУ. Марья Ефремовна предупредила, что сейчас в стране переизбыток интеллигенции и дефицит в рабочем классе, так что из нас будут создавать фонд квалифицированной рабочей силы.

Я заглянула в тетрадь своей соседки Ленки Коноваловой. Ленка строчила с невероятной скоростью и страстью. Ее самый счастливый день был тот, когда ее принимали в пионеры.

Я стала вспоминать, как нас принимали в пионеры в Музее погранвойск, и мне не хватило пионерского значка. Шефы и вожатые забегали, но значка так и не нашли. Я сказала: "Да ладно, ничего..." Однако настроение у меня испортилось, и я потом была невнимательна. Нас повели по музею и стали рассказывать его историю, ноя ничего не запомнила, кроме того, что мы когда-то делили с японцами какую-то речку и даже разодрались. Однако до войны дело не дошло. А может, я что-то путаю. Я такие вещи вообще не запоминаю. Мне это совершенно не интересно.

Однажды мы с мамой отвели домой пьяного ханурика. Он потерял ботинок и сидел на снегу в одном носке. Мама сказала: нельзя его бросать на улице, может, у него несчастье. Мы спросили, где он живет, и отвели его по адресу. От этого поступка была наверняка большая польза, потому что человек спал не на сугробе, а у себя дома и семья не волновалась. Но самым счастливым днем это не назовешь: ну отвели и отвели...

Я перегнулась вправо и заглянула в тетрадь Машки Гвоздевой. Она сидит впереди меня. Я там ничего не разобрала, но Машка наверняка пишет, что самый счастливый день был тот, когда у них взорвался испорченный синхрофазотрон и им дали новый. Эта Машка просто помешана на схемах и формулах. У нее выдающиеся математические способности, и она уже знает, куда будет поступать. У нее есть смысл жизни. А у меня единственное, что есть, как говорит Марья Ефремовна, - это большой словарный запас, и я легко им орудую. Поэтому мне в музыкальной школе поручают доклады о жизни и творчестве композиторов. Доклад пишет учитель по музыке, а я его зачитываю по бумажке. Например: "Бетховен - плебей, но все, что он достиг в жизни, он достиг своим трудом..." И еще я объявляю на концертах, например: "Сонатина Клементи, играет Катя Шубина, класс педагога Россоловского". И это звучит убедительно, потому что у меня рост, цвет лица и фирменные вещи. Цвет лица и фирма мне перешли от мамаши, а рост - непонятно откуда. Я где-то читала, что в современных панельно-блочных домах, не пропускающих воздух, созданы условия, близкие к парниковым, и поэтому дети растут, как парниковые огурцы.