Родион Белецкий - Разговор, которого не было

ГЕРОЙ: Скажи, состояние-то хоть приятное?

ГЕРОЙ: Приятное. Но самое приятное, что проблемы как бы сами собой исчезают. На все наплевать. И на близких людей тоже. Без наркотиков жить сложнее.

ГЕРОЙ: А у тебя что, были какие-то неприятности с работой?

ИГОРЬ: С чего ты взял?

ГЕРОЙ: Ты из-за работы начал с этой фигней?

ИГОРЬ: Я тебе никогда не говорил, чем я занимался, потому что это все не интересно. Мы с Веревкиным начинали. Махинации всякие с кредитами. После недвижимость занимались. Заработали, затем потеряли все. Потом снова заработали. Нервная работа, конечно. Но, наверное, я колоться начал не из-за этого. Просто любопытно было попробовать. Теперь глупо говорить, что я жалею. Просто не понимаю, как так вышло.

ГЕРОЙ: Я рассказал брату о твоей смерти. Он пожал плечами, и говорит, такое, говорит, у нас в Тушино случается сплошь и рядом. Обычная история, говорит.

ИГОРЬ: Твой брат прав.

ГЕРОЙ: Знаешь, он тоже одно время наркотики принимал. У нас с ним были хреновые отношения. Дома он не ночевал. Да я, если честно, и вовсе тогда забыл, что у меня есть младший брат. И тут я узнаю, что он больнице с гепатитом. Через иглу заразился. Я купил ему сигарет и поехал. (Игорь становится Лешей - братом Героя. Он надевает на голову шерстяную шапку с помпоном)Привет, Леш.

ИГОРЬ: Привет, братишка! (Они обнимаются) Ну как я выгляжу?

ГЕРОЙ: Нормально.

ИГОРЬ: Не обманывай. Плохо я выгляжу. Худой. Желтый, как дыня.

ГЕРОЙ: Да. Немножко есть желтизна.

ИГОРЬ: (резко начинает хохотать) Есть желтизна! Не могу! Уморил. (перестает хохотать так же резко, как начал) Что нового, братишка? Чем живет этот несправедливый мир?

ГЕРОЙ: Тебе от матери привет.

ИГОРЬ: Спасибо. Ей тоже передавай, огромный.

ГЕРОЙ: Слушай, а ты почему в шапке при такой жаре?

ИГОРЬ: Ерунда, волосы выпадать стали. Показать?

ГЕРОЙ: Не надо. Слушай, а как так с тобой получилось?

ИГОРЬ: Эх, братишка. Как говорят, "Любовь, любовь - ты всемогуща!". Была у меня золотая заноза в сердце, чаровница по имени Карина. Поехали мы с ней на море синее отдохнуть непонятно от чего. Захватили с собой зелья адского сверх меры. Как сон пролетели две недели. Третья неделя пошла своим чередом. И тут добрый молодец, то есть я, занемог слегка. Перетерплю, подумал, авось, само пройдет. Как бы не так. Так худо мне сделалось, что и передать нельзя. Еле до дому добрался, с Божьей помощью, да на третьей полке. Ехали, а внизу мальчик с двумя мамашами. Перекормленный отрок, аж весь в перетяжках. Ему мамаши яства подносят, напитки. А он нос воротит и противным таким голосом пищит на весь вагон: Не хочу я эту воду МИРЕРАЛЬНУЮ. Именно, МИРЕРЕЛЬНУЮ. Веришь, я этого мальца чуть жизни не лишил. Не смог. Слишком слаб был. Пластом лежал. Еще бы чуть-чуть, и не свиделись бы.

ГЕРОЙ: А она, эта Карина, тоже заболела?

ИГОРЬ: Уже оправилась, голубка. Давно. Но, к слову молвить, носа своего здесь не показывает.

ГЕРОЙ: Тебе чего-нибудь нужно?

ИГОРЬ: Ничего кроме солнца, воздуха, матерной брани нашей медсестры и вот этой шерстяной шапочки.

ГЕРОЙ: А я переехал. Я вещи свои из комнаты маленькой перетащил. Теперь комната твоя будет.

ИГОРЬ: Спасибо, братишка. Больше всего, как приеду, мне будет нужен рабочий кабинет. Буду в нем свои кроссворды разгадывать. (пауза) Я знаю, чего ты все время мнешься, братишка. Хочешь сказать, чтобы я с наркотиками завязывал?

ГЕРОЙ: Да. Что-то типа этого.

ИГОРЬ: Не бойся. Доктора не советуют. Да и сам я устал, если честно.

ГЕРОЙ: Матери что передать?

ИГОРЬ: Скажи, бросил. Да, и добавь еще, честное слово. (Игорь и Герой обнимаются. Игорь снимает шапку. Он снова становится сам собой. Говорит саркастически) Может быть, этот замечательный рассказ мог бы в свое время меня остановить.

ГЕРОЙ: Я не хотел тебя обидеть. А уж тем более учить чему-то. Просто, когда в разговоре, или по телевизору говорят о наркотиках, мне сразу вспоминается такая картина. Эпизод из жизни. Честное слово, такое было. Я однажды пошел в театр. Не помню, какой театр, и не помню, какую давали пьесу. Только мне захотелось в одно место. Первое действие в самом разгаре. А я уже не могу терпеть. Выбрался кое-как из зала, спускаюсь в туалет, открываю дверь, а там какой-то солдат колется. Честное слово. Разложил какие-то там свои жгуты, шприцы. Увидел меня, перепугался смертельно. Такое у него лицо было жалкое. Я развернулся, хотел выйти. А он бросился за мной, бежит сбоку и простит, только не говори никому, только не говори... Веришь, лицо его до сих пор перед глазами стоит. Последний наш разговор помнишь?

ИГОРЬ: Смутно.

ГЕРОЙ: Я тоже, смутно.

Друзья берут телефонные трубки.

ИГОРЬ: (в трубку) Алло. Алло. Кто это?

ГЕРОЙ: (в трубку) Алло, Игорь, привет. Это я.

ИГОРЬ: Не верю. Здорово. Как ты?

ГЕРОЙ: Лучше всех.

ИГОРЬ: Сколько же мы с тобой не виделись?

ГЕРОЙ: Года два. Или три.

ИГОРЬ: (дует в трубку) Тебя плохо слышно.

ГЕРОЙ: У меня с телефоном что-то. Я что звоню. Я сейчас на радио работаю. Хотел тебя позвать, в программе одной поучаствовать.

ИГОРЬ: А что делать надо?

ГЕРОЙ: Скажи, пожалуйста, все бабы - стервы.

ИГОРЬ: Зачем?

ГЕРОЙ: Ну, скажи-скажи.

ИГОРЬ: Все бабы - стервы.

ГЕРОЙ: Плохо. Еще раз, энергичнее.

ИГОРЬ: Все бабы - стервы. Тебя что, кто-то из них обидел?

ГЕРОЙ: Понимаешь ли, я программу делаю, чисто мужскую. "Гараж" называется. Мужики звонят в прямой эфир, и на свою жизнь жалуются. Мне нужно подстроить один звонок. Для обострения разговора в прямом эфире. Помоги, а.

ИГОРЬ: Я бы с удовольствием. Но не получиться у меня сказать так о женщинах. Я их люблю, все-таки. Извини. Тут я тебе не помощник. Тебеартист нужен. Ему все равно, что говорить. Ты не обижаешься?

ГЕРОЙ: Да нет. Что ты. Давай встретимся.

ИГОРЬ: Давай, конечно. Где?

ГЕРОЙ: Главное, когда.

ИГОРЬ: Что ты сказал?

ГЕРОЙ: Я говорю, главное, когда.

ИГОРЬ: Алло, не слышу.

Игорь дует в трубку.

ГЕРОЙ: Помехи. Давай завтра созвонимся, и договоримся.

ИГОРЬ: Давай. До завтра.

ГЕРОЙ: До завтра. Погоди, Игорь.

ИГОРЬ: Что?

ГЕРОЙ: Ты в порядке?

ИГОРЬ: В полном. А что?

ГЕРОЙ: Ничего. Пока.

ИГОРЬ: Пока.

Игорь и Герой кладут трубки.

ГЕРОЙ: И это был наш последний разговор?

ИГОРЬ: Могли бы чуть-чуть подольше поговорить.

ГЕРОЙ: Если б знали.

ИГОРЬ: Это точно.

Пауза.

ГЕРОЙ: Можно я спрошу?

ИГОРЬ: Можно.

ГЕРОЙ: Как ты умер?

ИГОРЬ: А ты что, не знаешь?

ГЕРОЙ: Мне что-то там Веревкин говорил. А Лере я твоей звонить не решаюсь.

ИГОРЬ: Почему?

ГЕРОЙ: Боюсь чего-то. Прости. Но я позвоню. Честное слово.

ИГОРЬ: Все просто было, до смешного. Я сидел на кухне. В майке, в трусах. Собирался попить чаю. Я даже этот чай себе заварил. Но выпить не успел. С сердцем стало плохо. Оно у меня к тому времени еле работало. И все. Буквально, за минуту.