Сулейман Велиев - Триглав, Триглав

Как только было получено известие о падении фашистского режима в Италии, главный партизанский штаб Словении передал по радио приказ всем партизанским частям: разоружать фашистские войска. Партизаны неукоснительно выполняли этот приказ. При этом не обходилось и без кровавых стычек. Больше всех упорствовали отборные фашистские части "Калича нэра" чернорубашечники, бывшая гвардия низложенного дуче Муссолини.

Потом перед партизанскими войсками была поставлена новая задача: успеть до подхода немецких войск собрать и спрятать в горах отобранное у итальянских фашистов оружие, боеприпасы, медикаменты и снаряжение. Эту задачу партизаны тоже выполнили. Теперь у них было все необходимое для дальнейшей борьбы. В Словенском Приморье были сформированы две партизанские дивизии: тридцатая и тридцать первая; каждая состояла из шести бригад, вполне боеспособных подвижных соединений.

В конце сентября 1943 года гитлеровцы бросили против партизанских частей Словении три дивизии, выдвинутые из Северной Италии. Немецкая авиация беспрерывно бомбила не только позиции партизан, но и беззащитные мирные селения. Отбомбившись, самолеты засыпали села листовками, полными угроз по адресу жителей, бойцов югославской армии, итальянских повстанцев. Однако бешеный натиск врага был отбит...

Да, многое осталось позади. Но теперь наступали решающие дни. В воздухе ощутимо пахло победой. Надо напрячь все силы, чтобы разгромить врага.

Люди, подобные Августу Эгону и Раде Душану, когда-то мечтавшие стать интеллигентами, вчерашние грузчики, ставшие воинами, были уверены, что добьются всего, о чем мечтали. Только мечта осуществится тогда, когда придет свобода. И они шли навстречу свободе сквозь огонь войны.

Если же говорить о личных желаниях, то больше всего на свете Август Эгон хотел бы встретиться с дочерью. Пусть бы Зора была рядом... Сейчас он ей разрешил бы, пожалуй, прийти в бригаду.

Но, как это часто случается, обстоятельства складываются совсем иначе, чем мы желали бы. В то время как Август Эгон мечтал увидеть дочь около себя, она шла с новым заданием совсем в другом направлении...

По возвращении из Габриа в Триест Зора почти ежедневно наведывалась в кафе "Шток", где получала от Павло задания. Затем она шла выполнять их, а выполнив - докладывала, как и что успела сделать.

Однажды Павло встретил ее на пороге, возбужденный и необычайно вежливый.

- Танцуй! - заявил он.

Зора смотрела на него с удивлением. Павло любит шутить, но ей-то не до шуток.

- Значит, не догадалась, - усмехнулся Павло. - Если бы я сказал это русскому, он сразу бы понял, что ему - письмо. У них обычай такой: заставляют танцевать каждого, кому пришло письмо.

- Значит... мне тоже... письмо?

- Конечно. Да еще, наверное, долгожданное.

- От кого? - спросила Зора, густо покраснев.

- А я этого не знаю, - засмеялся Павло. - Если тебе письмо от моего бойца, то я рад: с ним, значит, все в порядке.

Письмо было от Силы.

"Дорогая Зора! Привет тебе из партизанского края, с гор Триглава, писал он. - Я не могу рассказать, что я здесь увидел, сколько интересных людей встретил, но я скажу тебе о другом: не было еще дня, чтобы я тебя не вспомнил. Настроение у меня хорошее. Я выполнил все поручения, в том числе и твои. Посылаю тебе написанные Асланом (я встретил его первым из партизан при необычайных обстоятельствах) слова "Катюши" и фото".

Зора прервала чтение, чтобы посмотреть фотокарточку. Довольно долго рассматривала она ее. "Взгляд очень серьезный, прямой, чистый, немного наивный. Таким я его и представляла", - подумала она. Потом пробежала глазами слова песни, улыбнулась, мысленно поблагодарила Силу за внимание - и снова вернулась к письму,

"... Я пишу тебе издалека, а сердце бьется так, словно ты - рядом. Около тебя я молчал. Но ведь пока еще война, все может случиться, и поэтому я решаюсь тебе признаться в своей любви... Вот я написал эти слова, признался. Будь что будет. Когда мы встретимся в свободном Триесте (а осталось немного, начинаются решающие бои), ты, я надеюсь, ответишь мне, как подскажет сердце. Я не обижусь, если ты скажешь "нет". Но знай: я тебя люблю".

Жаркий румянец залил щеки девушки, на глаза навернулись слезы.

Павло сделал вид, что очень занят своими делами. "Милый, милый мой Сила", - подумала Зора и продолжала читать. "Ты знаешь, Зора: много лет назад я потерял отца. Я никогда не думал, что найду его. И где? Здесь. Здесь нашел я его. Я как раз докладывал твоему отцу, и вдруг заходит мой... Я счастлив безумно. Наши отцы дружили в прошлом, дружат и сейчас. Мой отец комиссар отряда, которым командует твой. Мне не описать нашу встречу и то волнение, какое я испытываю даже сейчас, вспоминая подробности встречи. Наверно, ты порадуешься вместе со мной".

Да, Зора от души порадовалась за друга.

Она перечитала письмо еще раз и еще. Несколько слов в конце письма были зачеркнуты, и все же она ухитрилась прочесть их. "Дорогая, напиши, Васко пока еще в Триесте или куда ушел? Меня тревожит одна мысль..."

Конец фразы был зачеркнут так старательно, что она не смогла ничего разобрать, но ей стало ясно: все мужчины ревнивы.

Она словно забыла о том, что Павло рядом, и, опомнившись, долго не решалась взглянуть ему в лицо.

- Ты будешь счастлива с этим парнем, Зора, - сказал Павло.

Зора, застыдившись, отвернулась и принялась старательно теребить тонкие кисти платка. Выждав, пока она справится с волнением, Павло сказал, что ей опять нужно идти к итальянским партизанам.

Зора как будто ждала этого - когда она подняла голову, в ее глазах было выражение сосредоточенности и решимости.

Зора второй раз шла в село Габриа.

Шла она и, подобно отцу, думала о пережитом, о предстоящем, о том, как хорошо было бы теперь быть рядом с отцом, Силой, Асланом - со всеми теми, кто ей близок, с родными людьми. А дорога вела ее в другую сторону. Впрочем, к друзьям. И в итоге - к встрече, к победе. И Зора чувствовала себя счастливой. Она шла по пути отца.

Снова она увидела мастера-портного. Он встретил ее чрезвычайно приветливо, и по всему было видно, что он откровенно любуется девушкой.

- Как дошли?

- Хорошо.

- Что нового в городе?

- Нового много! - Зора многозначительно улыбнулась. - Что вас интересует?

- Конечно, самое интересное.

- Вот вам новость: Гитлер потерял своего друга.

- Какого?

- Самого близкого. Муссолини. Дуче снова пойман и повешен.

- Ах, так. Собаке - собачья смерть... Гитлеру сначала удалось выкрасть его с помощью парашютистов. Плохи, значит, у него дела, если на этот раз не смог вызволить дружка из беды.

- Теперь он думает о спасении своей шкуры.

- Тоже серьезная забота. А в народе уже поют:

С одной стороны - Россия,

А с другой - Сербия,