В Вересаев - На повороте

- Совсем этого не нужно. А вот это действительно нужно,- чтоб для дельного человека дело было его жизнью, а не десертом к сытному обеду. Для Будиновского же жизнь - в уюте и комфорте, а дело - это так себе, лишь приятное украшение жизни. Скажите, пожалуйста, чем этот тепленький человек пожертвует для своего "дела"? За это я по крайней мере ручаюсь, что ни одной из своих великолепных латаний он за него не отдаст. А мотив, конечно, будет очень благо-родный: "На меня и так все косятся"... Только поэтому он и не хочет,- не хочу делу повредить, а то бы рад всею душою... И подумаешь,- кто на него косится!.. Ведь какое вообще характерное явление для нашей жизни такие люди! Чуть что,- сейчас: ах, боже мой, поосторожнее! вы нам по-мешаете!.. Брр! Лучше мерзавцы, чем все эти смирные и благонамеренные либеральные господа!

- Это, разумеется, дело вкуса,- иронически процедил Токарев.- Я же лично думаю, что именно эти смирные и блестящие "господа" вынесли и выносят на своих плечах всю великую культурную работу, которою жива страна. И далеко до них не только мерзавцам, а и всякого рода "героям", которые больше занимаются лишь пусканием в воздух блестящих фейерверков,- резко закончил Токарев.

Таня подняла брови, с удивлением приглядывалась к брату. Шеметов встал. Он пренебрежи-тельно отвернулся от Токарева и ворчливо сказал:

- Будет, Сережка, спорить! Можно найти дело поинтереснее!

- Верно!..- Сергей вскочил на ноги.- Давайте, господа, покатаемся на лодке.

К мосткам была привязана большая, старая, насквозь прогнившая лодка, вполовину залитая водой. У Тани весело загорелись глаза.

- Давайте!

Токарев возмутился.

- Ну, Таня, посмотри же, какая лодка! Ведь она совсем гнилая!

- Что ж такое? Еще приятнее... Сашка, Катюха, едем! - крикнул Сергей и прыгнул в лодку.

Лодка тяжело закачалась, на ее дне с шумом забегала вода.

Таня и Шеметов со смехом сошли в лодку. Катя, волнуясь и стараясь поборот страх, спустилась за ними.

Сергей с насмешливым ожиданием глядел на Токарева.

- Владимир Николаевич, едем!

- Благодарю покорно, мне купаться не хочется! - с усмешкою ответил

Токарев.

Стоя на почерневших, склизких перекладинах, они оттолкнулись от берега. Лодка накренялась то вправо, то влево, вода в ней плескалась. Сергей вложил в уключины мокрые, гнилые весла и начал грести.

Лодка выплыла на середину пруда. Солнце садилось, багровые облака отражались в воде красным огнем Шеметов, стоя на корме, запел вполголоса:

Из-за острова на стрежень,

На простор речной волны

Выплывают расписные

Острогрудые челны,

На переднем Стенька Разин.

- Что же это лодка не тонет? - с любопытством спросил он.- Странно! Должна бы знать, что по законам физики ей давно следует пойти ко дну.. Ну ты, шалава! - крикнул он и качнул лодку.

Катя, придерживая рукой юбку, засмеялась, стараясь не показать, что ей страшно.

Токарев сидел на берегу, возмущенный и негодующий. Какая глупость! Пруд очень глубок, вода холодна. Если лодка затонет, то выплыть на берег одетым вовсе не просто, и легко может случиться несчастие. Это какая-то совсем особенная психология - без всякой нужды, просто для удовольствия, играть с опасностью! Ну, ехали бы сами, а то еще берут с собою этого ребенка Катю...

На пруде раздались крики и смех. У Сергея сломалось весло. Сильный и ловкий, в заломлен-ной на затылок студенческой фуражке, он стоял среди лодки и греб одним веслом. Лодка с каждым ударом наклонялась в стороны и почти достигала бортами уровня воды.

И они плыли вперед, веселые и смеющиеся. Токарев с глухою враждою следил за ними. И вдруг ему пришла в голову мысль: все, все различно у него и у них; души совсем разные - такие разные, что одна и та же жизнь должна откликаться в них совсем иначе. И так во всем - и в мелочах и в самой сути. И как можно здесь столковаться хоть в чем-нибудь, здесь, где различие - не во взглядах, не в логике, а в самом строе души?

Горничная Дашка появилась на горе и крикнула:

- Сергей Васильевич! Барыня зовут!.. Поскорей! Поскорее все идите!

- Что там такое?

- Телеграмма из города пришла... Поскорее, барыня зовут! Идите, я в ригу побегу за барином!..

Конкордия Сергеевна, бледная, с замершим от горя лицом, сидела в спальне и неподвижно глядела на распечатанную телеграмму. В телеграмме стояло:

"Приезжайте поскорее. Варенька опасно больна.

Темпераментова".

XVI

В тот же вечер все приехали в Томилинск. Доктор, взволнованный и огорченный, сообщил, что Варвара Васильевна, ухаживая за больными, заразилась сапом.

- Сапом?..- Конкордия Сергеевна растерянно глядела на доктора остановившимися глазами.- Это... это опасно?

Доктор грустно ответил:

- Очень опасно.

Варвара Васильевна лежала в отдельной палате. На окне горел ночник, заставленный зеле-ною ширмочкою, в комнате стоял зеленоватый полумрак. Варвара Васильевна, бледная, с сдвину-тыми бровями, лежала на спине и в бреду что-то тихо говорила. Лицо было покрыто странными прыщами, они казались в темноте большими и черными. У изголовья сидела Темпераментова, истомленная двумя бессонными ночами. Доктор шепотом сказал:

- Побудьте, господа, немного и уходите. Не нужно долго оставаться.

Жалким, покорно-молящим голосом Конкордия Сергеевна возразила:

- Милый доктор, я... я не уйду отсюда... хоть казните меня...- Глаза ее были большие-большие и светлые.

Доктор вышел. Токарев нагнал его.

- Скажите, доктор, есть какая-нибудь надежда?

Доктор хотел ответить, но вдруг лицо его дернулось, и губы запрыгали. Он глухо всхлипнул, быстро махнул рукою и молча пошел по коридору.

Утром Варвара Васильевна пришла в себя, весело разговаривала с матерью, потом заснула. После обеда позвала к себе Токарева и попросила всех остальных выйти.

Токарев сел в кресло около постели. Варвара Васильевна с желтовато-серым, спавшимся лицом, усеянным зловещими прыщами, поднялась на локоть в своей белой ночной кофточке.

- Владимир Николаевич, я вам хотела сказать... Я третьего дня написала директору банка и напомнила ему его слово, что он примет вас на службу... Он ко мне хорошо относится, я была при его дочери, когда она была больна дифтеритом... Он сделает...

Токарев страдальчески поморщился

- Варвара Васильевна, ради бога, оставьте вы об этом!

- Да... И потом еще вот что...- Она подняла мутные глаза, и в них было усилие отогнать от мозга туман бреда.- Да!.. Что я еще хотела сказать?

Варвара Васильевна нетерпеливо потерла руки и забегала взглядом по комнате.

- Вот что! - Она помолчала и в колебании взглянула на Токарева.- Дайте мне честное слово, что вы никому не станете рассказывать о нашем разговоре,помните, тогда вечером, в Изворовке, когда с Сережей сделался припадок?