Джозеф Д’Лейси - DARKER: Рассказы (2011-2015)

— Смотрите, он все еще там, — разочарованно вскрикнул один парнишка. — Не сбежал из могилы!

— Мертвецу нужно место, куда он будет возвращаться с рассветом, — неохотно пояснила колдунья. — Поэтому обычно они возвращаются к себе в могилы и спят там до захода солнца.

— Он выглядит лучше, чем в тот день, когда мы его хоронили, — сказал другой, более наблюдательный житель острова.

— И это не удивительно, — проворчала колдунья. — Посмотрите, насколько бледен Хар.

Да, Хар тоже был среди толпы, несмотря на то, что мать хотела отговорить его идти к могиле. Теперь он с неожиданной для его истощенного тела силой стряхнул ее руки — и бросился в гроб.

— Манор, Манор, — кричал юноша, и его голос пресекался и дрожал. — Они хотят вогнать кол тебе в сердце, Манор! Открой глаза, умоляю! Любимый, это я, любимый!

Но Манор, несмотря на румянец на его щеках, гладкую кожу и пышные волосы, оставался неподвижным и безжизненным в объятьях Хара. Он казался таким же мертвым, каким был две недели назад, когда его тело лежало на берегу среди других мертвецов.

Хар вцепился в него и рыдал, отказываясь подняться из могилы. Островитяне вчетвером оттащили его прочь и приставили наконечник кола к груди Манора. Хар отвернулся, чувствуя, что сердце подступило к горлу так близко, что он не может дышать. Он обнял мать и уткнулся лицом ей в плечо.

— Мама! — простонал он. — Как ты могла сделать такое со мной?

Он услышал удар молота, которым забили кол в грудь мертвеца. Тяжелый глухой звук, и еще один, и еще…

— Теперь мы сделали все, как должно, — услышал Хар голос одного из мужчин Воара.

— Если это не удержит его в могиле, то ничто не удержит, — согласился другой.

К лодке Хара отнесли: он был в полуоглушенном состоянии и не мог идти сам.

— Он больше не побеспокоит тебя, мое дорогое дитя, — сказала Лара, когда они вернулись домой, и Хар вздрогнул от этих слов.

Тяжко опечаленный, он лег в постель.

— Я больше не увижу его, — сказал он вслух, переполненный тоской. Он чувствовал себя невероятно усталым и слабым, но не мог заснуть: он беспокойно метался в кровати, и минуты казались ему долгими, как часы. Полночь прошла, а сон так и не шел к нему.

Слушай! Что это было? Там, в кустах сирени… Нет, нет, это невозможно, вдвойне невозможно теперь… Но на самом деле он слышал шорох листьев, такой же, как и раньше. И окно открылось — так же, как и раньше. И это снова был Манор.

От его вида Хар на мгновение перестал дышать. Днем он слышал, как кол пробил это тело насквозь, и теперь он видел — в груди Манора зияла пустота, очертаниями повторяющая квадратное основание кола. Он лег рядом с Харом, притянул его к себе и начал сосать. Он сосал жадно и со все возрастающим пылом.

Как бы то ни было, в ту ночь Лара проснулась. Она все слышала и не двигалась, потому что боялась умереть. Только когда солнце встало, она вбежала в комнату к Хару и упала на колени у его кровати.

— Мой бедный сын, — рыдая, сказала она, хватая несопротивляющуюся руку. — Это был он? Правда, это был он?

— Да, мама, это был Манор, — ответил Хар.

Он, не в силах пошевелиться, лежал на кровати, замаранной кровью мертвеца. Всю ночь она текла из раны, которую нанес кол.

Через несколько часов Лара, колдунья и старейшины Стреймоя плыли к соседнему острову, но Хара с ними не было. Они вернулись в дюны, разрыли могилу и снова открыли гроб. Кол оставался вбитым в землю, но он уже не торчал в груди Манора: тот лежал рядом, обхватив себя руками и коленями касаясь подбородка.

— Он освободился, протащив себя по колу вверх, от наконечника до основания, — сказала колдунья.

— Он должен был обладать нечеловеческой мощью, чтобы совершить такое, — с трепетом сказал один из жителей Воара.

По совету колдуньи они сделали другой кол, более прочный и с широкой верхушкой: словно гвоздь со шляпкой. Вытянув прежний кол из могилы, они забили в тело мертвеца новый, и кровь брызгала на руки и лица с каждым ударом.

— Глубже, глубже! — исступленно настаивала Лара.

— Теперь он вбит надежно, — сказал кузнец, нанося финальный удар по основанию кола.

Лара вернулась к сыну и рассказала ему о том, что случилось на Воаре.

«Теперь все кончено», — подумал он про себя, вернувшись в свою узкую бедную постель. Он неподвижно лежал с открытыми глазами и ждал полуночи. Все замерло. Ветви куста сирени под окном оставались неподвижными. Рыбак ловил в заливе свою рыбу, и его больше не пугало нечто, плывущее вслепую через залив.

— Теперь он оставит нас в покое, — сказала Лара. — Он больше не будет мучить тебя.

— Мама, дорогая мама, он не мучил меня, — простонал Хар с тоской. — А теперь, мама, мне незачем жить.

— Ты думаешь так лишь потому, что ужасно ослаб и устал, — горячо возразила мать.

Но Хар, несмотря на ее усилия, оставался настолько истощенным, что больше не мог встать с постели самостоятельно.

— Я слышу, как он зовет меня, — шептал Хар, повернув голову к окну.

А между тем, со дня кораблекрушения прошел всего месяц. Рано утром Лара пришла к сыну и села на кровать, наблюдая за спящим. Он проснулся от звука ее рыданий.

— Мама, — сказал он слабым бесцветным голосом, — я скоро умру.

— Нет, нет, сын! Ты слишком молод для того, чтобы умереть!

— И тем не менее, я скоро умру. Манор снова приходил ко мне. Мы разговаривали. Мы сидели на том же камне, что и обычно, под старым буком, он обнимал меня за плечи и улыбался. Он сказал мне «мой мальчик», и я… Мама, этой ночью он придет снова, придет за мной. Он обещал забрать меня с собой. Я не могу перенести жизнь без него.

Лара склонилась над сыном, и слезы снова навернулись ей на глаза.

— Мой несчастный сын, мое дитя, — рыдала она, положив руку ему на лоб.

Когда наступил вечер, она зажгла лампу и стала на страже у его постели. Хар лежал с открытыми глазами, молча вглядываясь вдаль.

— Мама, — вдруг сказал он.

— Что, мой любимый сын? — встрепенулась она.

— Прошу, похороните меня в его могиле, — нежно произнес Хар. — И уберите тот ужасный кол из его груди.

Она пообещала ему это, сжала его руку и поцеловала сына.

— Я не могу дождаться того мгновения, когда мы снова будем вместе, — прошептал Хар.

Пробила полночь. Внезапно преобразившись, он немного приподнял голову от подушки, словно отчаянно вслушиваясь во что-то. Его глаза засияли, когда он посмотрел в окно на куст сирени.

— Смотри, мама, это он! Он здесь!

Это были последние слова Хара. Его глаза закатились, и он рухнул на подушку уже бездыханный.

И они сделали так, как просил Хар.

Перевод Татьяны Адаменко