Николай Карамзин - Том 2. Стихотворения. Критика. Публицистика

Сии стихи прибавлены после.

Я читал об этом в одном немецком журнале.

Индейское растение.

день св. Иоанна гишпанцы усыпали улицы галгантом и миртами.

Известно из мифологии, что Иксион, желая обнять Юнону, обнял облако и дым.

Они в подземном мире льют беспрестанно воду в худой сосуд.

Смотри Шекспирову трагедию «Отелло».

Древние поэты говорили, что златая Фебова стрела приносит смерть человеку.

Сии стихи писаны в самом деле под тению ив.

Десять тысяч! Читатель может сомневаться в верности счета; но один из древних же авторов пишет, что их было точно десять тысяч.

Многие пустынники, как известно, сходили с ума в уединении.

Вот начало безделки, которая занимала нынешним летом уединенные часы мои. Продолжение остается до другого времени, конца еще нет, – может быть, и не будет. В рассуждении меры скажу, что она совершенно русская. Почти все наши старинные песни сочинены такими стихами.

Говорят, человечество старо; я этому верю; и все же его приходится развлекать, как ребенка . Лафонтен (франц.). – Ред.

То есть обер-дурака.

Темно; можно только догадываться. 1

В мыслях.

Shakespeare. Traduit de l'Anglois, dédié au Roi. Paris, 1776, t. II, p. 384. (Шекспир. Перевод с английского, посвященный королю. Париж, 1776, т. II, стр. 384, (франц.). – Ред.).

Публика к удовольствию своему опять видит ее на театре.

1Из «Allgemeiner deutscher Bibliothek» («Всеобщей немецкой библиотеки» (нем.). – Ред.), второй части девяносто первого тома.

«О сохранившихся гомеровских гимнах» (лат.). – Ред.

Minnesinger – старинные немецкие или швабские поэты, сочинявшие по большей части любовные песни.

Сей цех существует еще и ныне в Ниренберге, в Стразбурге и в других городах Верхней Германии и состоит из учителей и из учеников. Должность их есть та, чтобы петь песни в своих торжественных собраниях.

Я видел «Сида» на парижском театре и помню, что сие место трагедии сделало во мне приятное впечатление. Сен-Фаль, молодой человек, имеющий все нужные для актера дарования, играл ролю Сида. В самую ту секунду, когда Химена сказала: «Sors vainqueur d'un combat dont Chimène est le prix» (Кто тот победитель, кому наградой будет Химена? (франц.) – Ред.), лицо его переменилось; после печального уныния изобразилась на нем живейшая радость; глаза его наполнились огнем; вынув меч и подняв руку свою, произнес он голосом героя, уверенного в своей победе, сей стих: «Est-il quelque ennemi qu'à présent je ne dompte?» (Найдется ли враг, которого я не смогу победить? (франц.). – Ред.)

А успокоить в ней неотжитую боль

Помогут смена дней, твой меч и твой король.

(Перевод с французского М. Лозинского. – Ред.)

Одну сочинил Диамант, а другую г. де Кастро.

Теченье времени не раз узаконяло

То, в чем преступное нам виделось начало.

( Перевод с французского М. Лозинского. – Ред. )

То есть: «Хотите ли, чтобы я как мизантроп прямо сказал вам свое мнение о пиесе и ваших примечаниях? Мне кажется, что пиеса от начала до конца холодна и неинтересна; что она есть не что иное, как разговор в пяти актах, писанный то высоким, то низким, то старинным слогом; что сия холодность есть великий недостаток почти всех наших театральных пиес и что, кроме некоторых сцен в «Сиде», пятого действия в «Родогюне» и четвертого в «Ираклии», нигде нет (а особливо в Корнеле) сего ужаса, сей жалости, которые составляют душу трагедии. Итак, по моему мнению, все сии пиесы лучше для чтения, нежели для представления. Потому-то ныне почти никого не бывает в театре, когда играют Корнелевы трагедии; и очень немного, когда Расиновы представляют».

Надлежало бы примолвить, с какого языка переведено сие сочинение. Можно, кажется, без ошибки сказать, что оно переведено с французского; но на что заставлять читателей угадывать? – Некоторые из наших писцов, или писателей, или переводчиков – или как кому угодно будет назвать их – поступают еще непростительнейшим образом. Даря публику разными пиесами, не сказывают они, что сии пиесы переведены с иностранных языков. Добродушный читатель принимает их за русские сочинения и часто дивится, как автор, умеющий так хорошо мыслить, так худо и неправильно изъясняется. Самая гражданская честность обязывает нас не присвоивать себе ничего чужого: ни делами, ни словами, ни молчанием.

На английском языке оно публиковано в 1789, а французский перевод оного вышел в 1790 году.

Сии примечания напечатаны при первом издании Коксовых писем на французском языке.

Здесь надлежало бы сказать не обнаружить, а узнать или угадать.

Лучше бы было в сем смысле сказать по-русски обрабатываются.

О ландшафте (франц.). – Ред.

Пишется по-французски Genthod, а выговаривается Жанту.

Беспокойства, начавшиеся в вашей семье (франц.). – Ред.

Подлиннике в рассуждении русского перевода.

Защитник и покровитель невинных, благодетель Каласовой фамилии, благодетель всех фернейских жителей имел, конечно, не злое сердце.

Пусть музы, искусства, философия переходят от народа к народу и услаждают жизнь! Сен-Ламбер (франц.), – Ред.

Discours sur la question, proposée par l'Académie de Dijon, si le rétablissement des Sciences et des Arts a contribué à épurer les moeurs? (Рассуждение о вопросе, предложенном академией города Дижона, способствовало ли развитие наук и искусств очищению нравов (франц.). – Ред.).

Новая пиеса одного неизвестного немецкого автора, которая нечаянно попалась мне в руки и в которой бедные науки страдают ужасным образом, заставила меня прочесть со вниманием «Discours» de J.-J. («Рассуждение» Жан-Жака (франц.). – Ред.). – Примечания мои неважны, но они по крайней мере не выписаны ни из Готье, ни из Лаборда, ни из Мену, которых я или совсем не читал, или совсем забыл. – Что же принадлежит до господина немецкого анонимуса, то он, кроме злобы, тупоумия и несносного готтедского слога, ничем похвалиться не может; на такие сочинения нет ответа.

Познание сих двух предметов ведет нас к чувствованию всевечного творческого разума.