Борис Виан - Вечеринка у Леобиля

Леобиль, казалось, был всецело поглощен беседой с Азим, и Фолюбер, не медля более, пригласил Женнифер танцевать. Он по-прежнему опускал глаза - слишком уж притягивали его взгляд два чрезвычайно интересных предмета, ничем не стесненных в квадратном вырезе платья.

- Давно вы знакомы с Леобилем? - спросила Женнифер.

- Три года, - ответил Фолюбер. - Мы познакомились на занятиях дзюдо.

- Так вы занимаетесь дзюдо? И вам уже приходилось защищать свою жизнь?

- Гм... - сказал Фолюбер смущенно. - Да нет, не было случая. Я редко дерусь.

- Трусите? - насмешливо спросила Женнифер.

Такой оборот разговора был Фолюберу неприятен. Он попытался вновь обрести уверенность, которой был полон прошлой ночью.

- Я видел вас во сне, - отважился он.

- Мне никогда ничего не снится, - сказала Женнифер. Так что - едва ли, я думаю. Вы, наверно, перепутали.

- Только у вас были светлые волосы, - сказал Фолюбер на грани отчаяния.

У нее была тонкая талия, ее глаза смеялись так близко от него...

- Вот видите - сказала Женнифер, - значит, это была не я. Я же рыжая...

- Нет, вы, - пробормотал Фолюбер.

- Не думаю, - сказала Женнифер. - Я не люблю снов. Мне больше нравится действительность.

Она посмотрела на него в упор, но он уже снова опустил глаза и не заметил этого. Он не прижимал ее к себе слишком крепко, иначе ему ничего не было бы видно.

Женнифер пожала плечами. Она любила спорт, ей нравились сильные и смелые мужчины.

- Я люблю спорт, - сказала она, - мне нравятся сильные и смелые мужчины. А сны я не люблю, я слишком живой человек.

Она высвободилась из его рук, потому что пластинка, страшно скрежеща тормозами, остановилась: это Леобиль без предупреждения опустил шлагбаум. Фолюбер поблагодарил ее за танец и хотел было удержать подле себя изящной и чарующей болтовней, но в тот самый миг, когда он придумал поистине чарующую фразу, между ними протиснулся какой-то гнусный верзила и грубо обнял Женнифер.

Фолюбер в ужасе отступил на шаг, но Женнифер только улыбалась, и он, сраженный, рухнул в глубокое кресло из бурдючной кожи.

И загрустил, понимая, что и эта вечеринка, в сущности, будет такой же, как и другие, - полной блеска и красивых девушек... не для него.

Сестра Леобиля хотела открыть дверь, но замерла, ошеломленная: из-за двери послышался выстрел. Девушка прижала руку к колотящемуся сердцу, и дверь распахнулась от свирепого удара майоровой ноги.

В его руке дымился пистолет, из которого он только что застрелил звонок. Его горчичные носки бросали вызов всему миру.

- Я убил эту тварь, - сказал он. - Уберите падаль.

- Но... - начала было сестра Леобиля и разрыдалась, потому что звонок был у них в доме так давно, что стал равноправным членом семьи. Плача, она убежала к себе, а Майор на радостях выкинул левое коленце и сунул пистолет в карман.

Подошел Леобиль. Он простодушно протянул Майору руку.

Майор положил в нее огромный кусок дерьма, который подобрал у дверей дома.

- Посторонись-ка, друг, - дрожащим от ярости голосом сказал он Леобилю.

- Послушай... Ты ведь не наломаешь дров...

- Я тут все разнесу, - холодно сказал Майор, оскалив зубы.

Он подошел к Леобилю, сверля его невыносимым взглядом своего стеклянного глаза.

- Так ты, приятель, болтаешь, будто я работаю, - сказал он. - Распускаешь слух, что я стал порядочным человеком? Ты что это себе позволяешь? - Он набрал в легкие воздух и проревел:

- Ты эту вечеринку запомнишь, приятель!..

Леобиль побледнел. Он еще держал в руке то, что туда положил Майор, и не смел шелохнуться.

- Я... я не хотел тебя оскорбить... - сказал он.

- Заткнись, друг. За каждое лишнее слово причитается прибавка.

Он подставил Леобилю подножку, грубо толкнул, и Леобиль упал.

Гости ничего особенного не заметили. Они танцевали, пили, болтали и, как водится на всякой удачной вечеринке, по двое исчезали в свободных комнатах.

Майор направился к бару. Невдалеке все еще томился в кресле удрученный Фолюбер. Проходя мимо, Майор рванул его за шиворот и поднял на ноги.

- Давай выпьем, - сказал он. - Никогда не пью один.

- Простите... но я вообще не пью... - отвечал Фолюбер.

Он немного знал Майора и не стал связываться.

- Брось, - сказал Майор, - кончай трепаться.

Фолюбер взглянул на Женнифер. К счастью, она была занята оживленным разговором и смотрела в другую сторону. Правда, к несчастью, ее окружали три молодых человека, еще два сидели у ее ног, а шестой созерцал ее со шкафа.

Леобиль тихо встал, норовя улизнуть и вызвать блюстителей порядка, но сообразил, что если упомянутые блюстители решат заглянуть в спальни, то как бы ему самому не пришлось провести ночь в полиции.

К тому же, зная Майора, он сомневался, что тот даст ему выйти.

Майор в самом деле следил за Леобилем и наградил его таким взглядом, что Леобиль замер на месте.

Потом, все еще держа Фолюбера за ворот. Майор достал пистолет и, не целясь, отстрелил горлышко у бутылки. Ошеломленные гости обернулись.

- Уматывайте, - сказал Майор. - Мужики уматывайте, бабы могут остаться.

Он протянул Фолюберу стакан:

- Выпьем!

Мужчины отступили от девушек и начали потихоньку уходить. Таким, как Майор, не сопротивляются.

- Мне не хочется, - сказал Фолюбер, но, взглянув на Майора, быстро выпил.

- Твое здоровье, друг, - сказал Майор.

Взгляд Фолюбера вдруг упал на лицо Женнифер. Она стояла в углу с другими девушками и смотрела на него с презрением. У Фолюбера подкосились ноги.

Майор одним глотком осушил стакан.

Почти все мужчины уже вышли из комнаты. Последний (его звали Жак Бердиньдинь, и он был храбрец) схватил тяжелую пепельницу и запустил ею Майору в голову. Майор поймал снаряд на лету и подскочил к Бердиньдиню.

- А ну, покажись, - сказал он и вытащил храбреца на середину комнаты.

- Возьмешь девчонку, какая понравится, и разденешь догола.

Девушки вспыхнули от ужаса.

- Я отказываюсь, - сказал Бердиньдинь.

- Смотри, пожалеешь, приятель, - сказал Майор.

- Что угодно, только не это, - сказал Бердиньдинь.

Фолюбер с испугу машинально налил себе еще один стакан и залпом выпил.

Майор ничего не сказал. Он подступил к Бердиньдиню и схватил его за руку. Потом крутанул ее, и Бердиньдинь взвился в воздух. Пока он падал, Майор, воспользовавшись ситуацией, сорвал с него брюки.

- Ну, друг, приготовься, - сказал он.

Он оглянулся на девушек.

- Желающие имеются? - ухмыляясь, спросил он.

- Довольно, - сказал оглушенный Бердиньдинь и, пошатываясь, попытался уцепиться за Майора. Это вышло ему боком. Майор приподнял его и швырнул на пол. Бердиньдинь плюхнулся и остался лежать, потирая бока.

- Эй, ты, рыжая, - сказал Майор. - Поди сюда.

- Оставьте меня в покое, - побелев как мел, сказала Женнифер.