Шломо Вульф - Тяжелая вода

"Звучало бы заманчиво, - произнес Кац под кривые улыбки присутствующих, - если бы имели хоть какое-то представление о том, как все-таки эту уникальную воду добыть. Вы что, претендуете на основание фирмы Исрайсберг? У вас есть для этого сотни миллионов долларов, или вы, по обыкновению энтузиастов вашего толка, готовы смело рискнуть чужими деньгами для проверки ваших измышлений? На какую роль во всем этом претендуете лично вы?"

"Вы правы, денег у меня нет, как и не может быть ни у одного автора любого проекта. Иначе в СССР, скажем, изобретали бы одни министры, а в Израиле одни миллионеры. Ни те, ни другие на это не способны по складу своего ума. Вот вы, например, не способны тоже, не имея ни денег, ни ответственного поста. Что же касается меня, то только я знаю, как айсберг поймать, удержать при буксировке, заточить и растопить. Мой капитал - мои знания. Без них проект неосуществим, как и любой другой проект без знаний носителя идей и технологий. Так что ваши демагогические упреки не по адресу. У каждого своя функция в этом мире." "Странная самонадеянность! - сказал кто-то за столом. - Еще саудовский принц..." "...не знал, как буксировать антарктический айсберг и потому потерял его в самом начале пути, - подхватил Гольфер и встал. - Я чувствую, что начинается так называемая "дискуссия", которой у нас принято называть обычный околонаучный еврейский дилетантский треп, где каждый спешит показать свое хамство и невежество. Главное в нем не дать собеседнику раскрыть рот, чтобы успеть высказать собственную дурь, которая никому из "собеседников", кстати, и не интересна. А потому не смею больше отвлекать высокое собрание от его единственного дела - переливания гипотетической воды из пустого в порожнее."

И он вышел так же неожиданно и решительно, как и вошел. Один из сидевших за столом тут же выскользнул вслед.

"И что вы обо всем этом думаете? - спросил Кац профессора Бейцана. - Вы его знаете?" "По-моему, это вы его знаете, - обиделся тот. - Это вы сразу обратились к нему по имени. И потом обошлись с ним дружески, за что и поплатились. Что же до сути, то, по-моему, не ново, бездоказательно и поверхностно." "У вас все, что идет мимо вас заслуживает только такой оценки, - устало сказал Кац. Что же я такое выпил, что снова просто умираю, подумал он и поспешно встал. - Господа. Спасибо за интересные сообщения. Вас известят через профессора Бейцана. Все свободны. Леhитраот."

***

Шел снег. Прямо на темнозеленые деревья и кусты Иерусалима. Вечный город принимал на глазах непривычно нарядный вид. Гольфер застегнул молнию оранжевой куртки, поднял ее капюшон и дрожащими после "дискуссии" руками стал искать в кейсе перчатки.

"Вы позволите с вами познакомиться?" - услышал он высокий голос и агрессивно резко оглянулся. "Что, вам нехватает как раз десяти шекелей на бензин для вон той "тойоты", чтобыдоехать до своей виллы в Герцилии?"

"Меня зовут Ефим, - улыбаясь подал мокрую холодную руку молодой человек в советской еще дубленке. - Доктор Котляр по израильской классификации." "Вы что, были на этом междусобойчике? Или занимались айсбергами?" "Я? Нет-нет, только не айсбергами... Я занимался тем, что лежит у израильтян под рукой. Вернее, постоянно висит над головой. У вас не найдется времени проехать ко мне домой? Я вам кое-что продемонстрирую..."

"Что? - вспугивая нахохлившихся ворон и спешащих под зонтиками ортодоксов, захохотал Гольфер. - Продемонстрируете? Мне?! Вы приглашаете? Меня? Вы решили, что я значу в этом мире столько же, сколько это хамло? Вы ошиблись, доктор. Я работаю уж девять лет на кладбище, хороню евреев в саванах в их сборно-разборные бетонные гробы. Но и там вес у меня минимальный. Я даже не могу похоронить вас без очереди, если бы вас это интересовало..."

"Я тоже не профессор Еврейского университета, - грустно сказал Ефим. Но мне просто... некому больше это продемонстрировать..." "А почему вы решили, что для этого пригоден именно я?" "Человек, способный, как это делали вы только что..." "Вот тут вы правы. Это неискоренимо. Поехали. Демонстрируйте." "Мы поедем на автобусе, или мне взять такси?" "Не надо. У меня машина за углом."

Было скользко, как в Москве. Деревья уже с непривычки изнемогали от налипшего снега. Провисали и раскачивались провода, роняя длинные белые хлопья. Машина сначала не заводилась, потом буксовала, наконец, вихляя, вписалась в поток, казалось, управляемый исключительно пьяными водителями.

Здесь стояли неухоженные дома с балконами, сплошь увешанными бельем. В темном подъезде с намеренно раскуроченными почтовыми ящиками, пахабщиной на стенах на двух языках и грязными лестницами то снаружи, то внутри здания "псевдоученые" едва нашли выключатель и вскарабкались на верхний этаж. Дверь открыла худенькая женщина в меховой безрукавке поверх купального махрового халата. Она нетерпеливо потопталась в прихожей с мужчинами и сгинула где-то в глубине пустой и гулкой квартиры. Ефим проследовал в ванную и включил бойлер. "Не включай, - услышала щелчок женщина. - Я только что мылась. Вода еще горячая." "Мне нужна холодная ванная комната. Теперь надо охладить помещение..." Ефим открыл окно на улицу. В ванную ворвался вкусный морозный воздух. "Дверь хоть прикрой, исследователь, - сказала откуда-то женщина. Всю квартиру мне застудишь. И так платим столько за электричество!" Ванная комната быстро охладилась до внешней температуры, как любое помещение в термически прозрачном израильском бетонном доме. Потом он закрыл окно и дверь и пустил из душа струю горячей воды в стену с остатками кафеля. Ванная быстро заполнилась душным паром с запахом плесени и гнили.

Новые знакомые стали едва различать друг друга. Ефим вышел и тотчас вернулся с прибором, напоминающим переносную лечебную ультрафиолетовую лампу. Он включил его кнопкой на рукоятке. Раздался треск электрических разрядов, зазмеились в воздухе микромолнии и в тот же момент в ванной стало ясно. Но все вокруг, включая двух олим, покрылось водой. Капли стекали с потолка, вода струилась со стен, а пол был просто залит водой. "Сам будешь вытирать, - услышала женщина знакомую капель. - Как надоел..."

"Понятно, - сказал Гольфер. - То же, но помощнее направить с вертолета или с дирижабля на облака, которые тут бродят все лето, и не надо ни опреснения, ни айсбергов, ни молитв, так?" "Я ничего не имею против айсбергов, тем более против молитв, но это - вода. С неба. Она в принципе есть даже в хамсинном небе. Если ее мгновенно сконденсировать..." "Электрический разряд?" "Не совсем... Вернее, не только." "Но я видел молнии..." "Я очень вас уважаю, доктор Гольфер. И в принципе у меня нет причин вам не верить, но..." "Вот и правильно. О своих научных идеях можно безопасно говорить только с родной женой, причем не имеющей сходной квалификации... "И любовника-конкурента, - хохотал Ефим. - Отложим раскрытие моего принципа до хоть какого-то признаия его полезным." "А кому вы предложили это?.." "Чиновникам разных министерств, естественно. Назначали встречи с доверенными учеными, на которые я иногда должен был за свой счет ехать через всю страну. Но в основном я встречал людей либо откровеннонекомпетентных, либо не понимающих моего иврита, но неизменно просто ни в чем подобном не занитересованных. Я пришел как-то даже в... синагогу. Дескать, вы публично молитесь о ниспослании дождя с ясного неба, а я тайком вызываю его на головы верующих." "Прямо праздник святого Иоргена! А они?" "Очень обиделись, что я их считаю шарлатанами. Мы, говорят, тысячелетиями просим Всевышнего, а не разных проходимцев, вроде вас, и получаем дождь за наше благочестие, а не за обман. Дождь, говорят, идет только по воле Божьей, а мы, евреи, обманом не занимаемся."