Александр Зиновьев - Искушение

Новый класс

В Царьграде москвичей поселили в лучшей гостинице города Илья Муромец, предназначенной для иностранцев и особо важных советских граждан. Никаких иностранцев, однако, в гостинице не было видно, а особо важные личности были спекулянты, гангстеры и легализованные подпольные миллионеры, т.е. представители тех категорий граждан, которые стали опорой политики перестройки. Они сорили деньгами в ресторане и давали щедрые чаевые работникам гостиницы. Последние перед ними заискивали, низко кланялись, угодливо заглядывали в глаза. Боже, - подумал Соколов, глядя на эти виды ожившей дореволюционной жизни, известной ему по книгам великих русских писателей, - неужели это не в кошмарном сне, а наяву?!

Среди обитателей гостиницы особенно выделялся полный мужчина лет пятидесяти с лоснящейся и хамски самодовольной физиономией. Он вошел в ресторан с личной охраной; с двумя верзилами такого типа, каких можно увидеть в американских фильмах в качестве горилл - охранников главарей гангстерских банд. К нему со всех ног кинулись официанты и администраторы. Согнувшись перед ним в три погибели, они провели дорогого гостя к специально зарезервированному для него столу. Один из горилл остался дежурить у двери, другой встал за спиной босса, внимательно оглядывая зал и держа руку под пиджаком, где, надо думать, у него был наготове пистолет. Соколов поинтересовался у официанта, кто это такой. Тот ответил, что это - сам Акопян, один из самых богатых людей в стране. Не миллионер, а миллиардер. Имеет связи с западными бизнесменами. Прилетел сюда на своем самолете из Тбилиси, где у него главная контора. Прилетел купить участок, на котором расположены пять колхозов, чтобы основать фермерское хозяйство американского образца.

- А куда колхозников, - спросил Воробьев.

- Как куда, - удивился глупому вопросу официант. - На свалку, разумеется. Там же одни старухи остались. Все равно помирать пора. .

- Кто бы мог еще несколько лет назад подумать, что у нас такое будет возможно, - сказал потрясенный Соколов.

- Давно пора, - сказал Рябов. - Это еще только начало. Не то еще будет. В Кишиневе три бывших подпольных, а теперь легализированных миллиардера заявили, что способны и готовы купить весь город со всеми домами, учреждениями и предприятиями.

-Неужели им продадут?! -возмутился Воробьев.

- А почему бы не продать, - сказал Рябов. - Все равно все идет прахом. А так хоть какая-то польза будет. По крайней мере миллиардов двадцать рублей попадет в государственный банк.

- А на что эти рубли, если они в бумагу превращаются, - сказал Воробьев. - И не проще ли объявить нынешние денежные знаки недействительными и ввести новые? Пока новые миллионеры появились бы, мы успели бы навести порядок в стране.

- Не будьте таким наивным, - сказал Рябов. - Подпольные миллиардеры не такие уж дураки. Они такую возможность всегда в виду имеют. У них в руках материальные ценности и иностранная валюта. Связи в верхах. Они не потеряют ничего, наживутся даже. Пострадают, как всегда, невинные простаки.

Москвичи ужинали в той части зала, где кормили командировочных, и где цены были не такие высокие, как для прочих. Воробьев, кивнув в сторону Акопяна, спросил официанта, во что обойдется ужин этого богача. Даже Рябов присвистнул, услыхав сумму: его месячной зарплаты в академии и как депутата не хватило бы на это. Акопян, узнав от официанта, что в зале сидит известный ученый и депутат Рябов, послал ему от себя бутылку французского шампанского. Рябов был тронут таким вниманием и раскланялся в сторону босса в знак благодарности. Тот снисходительно помахал ему пухлой ручкой. Рябов предложил своим спутникам шампанского. Воробьев согласился. Соколов отказался.

- Кто бы я ни был, - сказал он, - а перед такой мразью унижаться никогда не буду.

- Придется, - сказал Рябов. - Никуда от этого не денешься.

- Это бабка надвое сказала, - возразил Соколов. - Погодите, мы до этой сволочи еще доберемся.

- Как бы они сами до Вас не добрались! Они любую газету купить могут. Захотят Вас разоблачить, купят и журналистов, и Ваших начальников. Увы, таков неумолимый ход истории!

- Сегодняшняя смута еще не есть вся история.

Первые впечатления Соколова и Воробьева

Соколов отправился в Управление КГБ знакомиться с информацией об умонастроениях и поведении здоровой части царьградцев, а Воробьев - в психиатрическую больницу,где собирались сведения о психически ненормальной или считающейся таковой части жителей города. Это разделение было до известной степени условным, так как почти все сумасшедшие, свихнувшиеся на политике, состояли на учете в КГБ, а почти все здоровые, удостоившиеся внимания КГБ, состояли на учете в психиатрической больнице. Совпадение было не случайным. Все жертвы карательной медицины были в ведении КГБ до того, как были осуждены на принудительное лечение. С началом перестройки их выпустили на свободу, т.е. вновь под надзор КГБ. С другой стороны, перестройка пробудила к политической активности тысячи царьградцев, среди которых более пятидесяти процентов были психически больные и неустойчивые граждане. Они пополнили ряды политсумасшедших, немедленно взятых на заметку в КГБ и в политическом отделении психиатрической больницы.

Соколов был потрясен тем, какую информацию собрали осведомители КГБ о гражданах области с момента начала перестройки. Он думал, что работа такого рода ослабла или прекратилась совсем. А тут он увидел нечто противоположное: работа эта усилилась, стала квалифицированнее и продуктивнее. Горбань сказал, что число осведомителей у него сократилось раза в три или четыре. Зато осведомители стали лучше работать. Грамотнее. Раньше информация осведомителей на девяносто процентов была бессмысленной чепухой. Теперь процент чепухи снизился до десяти. Раньше рядовой осведомитель охватывал не более десяти объектов. Теперь же он охватывает до тридцати.

Горбань выделил в распоряжение Соколова двадцать сотрудников во главе со своим заместителем. Соколов объяснил им, какого рода материалы требуется отобрать. Заместитель Горбаня сказал, что будь у них компьютеры, он один выдал бы нужную справку через десять минут. А пока им приходится действовать дедовскими методами. И на получение такой справки двадцать сотрудников должны трудиться в поте лица целый день. Отставание от Запада ощутимое, как видите. Соколов сказал на это, что скоро положение изменится к лучшему, что США и ФРГ уже начали поставку компьютеров в Советский Союз, и КГБ получит новейшие компьютеры в первую очередь.

Соколов просматривал материалы, отобранные сотрудниками Горбаня по его указаниям, но не находил в них ни малейшего намека на политический терроризм. Из материалов было видно, какое озлобление владело жителями города. Причин для этого было более чем достаточно. Повышение цен на алкоголь. Преследования за самогон. Ухудшение продовольственного снабжения. Бесконечные очереди. Коррупция. Инфляция. Рост преступности. Моральное разложение молодежи. Крушение всех привычных ценностей. Одним словом, положение как во время войны и в первые послевоенные годы, но без надежды на улучшение. И все же ничего такого, что прямо относилось бы к политическому терроризму. Лишь в одном из доносов говорилось о молодом человеке, который собирал сведения о Маоцзедуньке с целью написать книгу об этой выдающейся дочери русского народа. К доносу было приложено заключение работника КГБ, беседовавшего с молодым человеком. Согласно заключению, молодой человек был земляком Елкиной, имел добрые намерения, и по совету работника КГБ прекратил это занятие, а собранные материалы уничтожил.