Александр Зиновьев - Моя революция

Так вот, эта линия была искусственно оборвана. Искусственно! Страна не просто потерпела поражение в борьбе с Западом и западнизмом - она была убита. И то состояние, которое сложилось в России, это не нормальное состояние эволюции живого социального организма, живой социальной системы, а состояние искусственное. Так что какие бы тут для кого положительные явления ни возникали, какие бы успехи ни были, все равно в целом происходит социальная деградация, происходит умирание огромного народа, огромной страны.

В.К. Вряд ли многие согласятся с таким категорическим утверждением. Валентин Распутин, помнится, ответил вам: "Нет, не кончено с Россией...".

А.3. В России, на территории в этом регионе, будут возникать и возникать значительные явления. Это другой вопрос. Но вот то, что образовывало жизнь, полноценный социальный организм, социальную систему в советские годы, это убито. Я о том, что сейчас происходит, подробно рассказывать вряд ли тут смогу. Но хочу обратить внимание на два момента, для нынешней ситуации чрезвычайно характерных. Особенно они стали очевидны в связи с празднованием 850-летия Москвы. Дата, искусственно выдуманная, конечно, и на Западе это в особенности заметно. Там на это смотрят со скрытой или явной насмешкой, с презрением победителя к побежденному, хозяина к холуям - примерно такое отношение.

Так вот, я хочу обратить внимание на два фактора. Первый заключается в том, что в регионе бывшего Советского Союза начинают складываться феномены, которые я называю российскими "Гонконгами". Например, колоссальный "Гонконг" уже сложился в Москве. Московия кстати, термин этот я специально ввел - явление значительное и имеет огромные перспективы. Это будет один из крупнейших мировых центров. Но я всегда подчеркивал: это не будет национальным русским явлением.

Я думаю, уже сейчас Москва не является национально русским явлением. Хотя тут в основном живут русские, и церкви новые построили, и надевают на праздничной эстраде одежду в подражание древней России кокошники, сарафаны, балалайки звенят и все прочее. Но это игра в Россию, это карикатура на Россию!

Думаю, лет через 10-12 Московия станет одним из крупнейших мировых центров, и русские, конечно, будут принимать в его деятельности какое-то участие, но - участие второстепенное.

В.К. То есть обольщаться насчет Москвы, по вашему мнению, никаких оснований нет?

А.3. Никаких оснований! Русские по своему национальному характеру не годятся на роль господ, да их просто и не допустят до этой роли в мировом глобальном обществе. Не допускают и не допустят - на это рассчитывать не приходится. В качестве подачки кого-то будут выпускать на руководящую арену - таких, которые удобны с точки зрения Запада, которые служат им, то есть холуев, на которых можно опираться. Но истинными хозяевами Московии будут, разумеется, те, кого я называю западоидами. То есть выходцы из западного мира - и по происхождению, и, главное, по характеру.

Западоиды уже заразили активную часть России своими чертами. Эта эпидемия приняла колоссальные масштабы на всей планете, а в России особенно. Я, когда приезжаю сюда, очень много смотрю телевидение, читаю газеты, наблюдаю людей на улицах, в магазинах. И это на каждом шагу буквально бросается в глаза.

В.К. Зараженность западоидством?

А.3. Да, зараженность. Это чисто колониального типа явление, и от него вряд ли быстро удастся избавиться.

В.К. На какие же черты вы обращаете внимание в этом смысле?

А.3. Все перенимается - манера одеваться, вести себя, лексика... Все то, что для западных людей естественно, здесь выглядит карикатурно. Видно, что это все, так сказать, с чужого плеча, заемное. Интонации, вкусы и так далее.

Я в своих последних книгах "Запад" и "Глобальный человейник", которые недавно вышли в издательстве "Центрполиграф", сравниваю два человеческих типа - западоиды и коммуноиды, или русоиды. Русские как раз наиболее характерные представители типа второго. Я сравниваю два прибора, два приспособления, механизма, которые выполняют одинаковые функции, но выполняют различно. Один механизм - пустой внутри, совершенно пустой, но его форма рассчитана в соответствии с законами техники и математики, и он функционирует своей формой, а внутри пусто. Другой же имеет сложный внутренний механизм: колесики зубчатые, передачи, тяги какие-то... Так вот западоид напоминает первый механизм, русоид - второй, гораздо более сложный, но работающий не столь четко. Первый работает почти безошибочно, а этот занят своими внутренними механизмами.

Я вовсе не в восторге от западоидов. Считаю, что это полуроботы, а в перспективе - полностью социальные роботы. Там разработана и соответствующая идеология, и культура поведения, и прочее. Я сейчас уже могу считать себя профессионалом в этой области - досконально все это изучил. У нас же заимствование того, что для них естественно, выглядит совсем иначе и ведет совсем к другим результатам. Вот это в складывающихся российских "Гонконгах" можно наблюдать.

В.К. А о каком втором факторе, характерном для нынешней ситуации в России, вы хотели сказать?

А.3. Дело в том, что тот социальный феномен, который складывается сейчас в России, есть имитационная форма. Имитация - это подделка, не подлинность, создание видимости. Это очень важно различать. Здесь все вроде бы похоже на реалии - и государственная система, и экономика, и культура, все похоже на что-то настоящее. Но на самом деле это имитационные формы. Они неустойчивы и ненадежны. Это внешние формы, внутренне они совершенно пустые, они не наполнены некой социальной сущностью, которая образует устойчивую жизнь социального организма. В сегодняшней России нет сущностного стержня, центра, ядра.

Произошло вот что. Для существования настоящей, подлинной социальной жизни нужна преемственность, нужно участие миллионов. Веками устоявшаяся длительная преемственность. В истории России это было прервано дважды. Сперва - революцией 1917 года, но за 70 лет была создана настоящая новая, творческая, новаторская система. И она могла жить многие века, если бы ее сохранять и развивать, а не поступать с ней так, как поступили советские руководители, которые практически предали и продали эту систему, разрушили ее. И после 1985 года произошел второй обрыв связи времен.

То, что получилось в результате, как бы повисло вне времени, вне социального времени. Вот я слежу за тем, что делается сегодня в России - за культурой, литературой, кино, за политическими акциями, экономическими, - и создается, представьте, такое впечатление, что тут живут какие-то лунатики, люди, которые не отдают себе отчета в том, что они делают. Они как будто вслепую тыкаются, совершают какие-то операции - или по подсказке, или по привычке, или каким-то иным образом, но за этим сущностного ничего не стоит. За этим не стоит самое главное - историческая перспектива. Нет уверенности, никто ни в чем не уверен! Даже сами ведущие "реформаторы".